read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com




В этот день мы заработали девяносто копеек: Петр сгружал мешки с подводы на склад, а я опять нарвал роз и продал барыне. Мы были такие голодные, что пошли в столовую и сразу проели целый полтинник. От обеда осталось немного хлеба. Петр завернул его в газету и уже хотел сунуть в карман, но присмотрелся к газете и сказал:

– Вот где мой приятель шатер свой раскинул! В Симферополь его занесло.

Я спросил:

– Твой приятель цыган?

– Нет, мой приятель – хозяин цирка шапито, Сигизмунд Добжицкий. Семь раз прогорал на цирке и все-таки не бросил любимого дела. Один бог знает, как он выкручивается. А что, Митя, не направить ли нам свои стопы в Симферополь? Сигизмунд всегда выручал меня в трудную минуту.

Я обрадовался.

– Конечно, направить! Сегодня, да?

– Можно и сегодня. Вот только б на ноги чего-нибудь достать.

Мы зашли в шашлычную к волосатому. Петр пошептался с ним, и волосатый дал Петру старые головки сапог, жареного мяса и два больших чурека.

– Бери, – сказал он, – бери, минэ не жалко. Я хороший человек, ты хороший человек, малчук хороший человек, мы оба три хороший человек. Заработаешь – отдашь больше.

В тот же день мы выбрались из Ялты и зашагали по широкой каменистой дороге. Мы то поднимались вверх, то спускались вниз к самым морским волнам. Мы шли и шли и никак не могли миновать гору, похожую на медведя. Как одни и те же звезды всегда светились над моей головой, куда б я ни заехал, так и эта гора долго-долго не уходила из виду. Нас обгоняли или катили навстречу экипажи и поднимали белую пыль. От этой пыли и мы с Петром стали белые, будто выпачкались в муке. Когда я начинал отставать, Петр сажал меня на плечо и шел дальше. А иногда нас брали в арбу татары.

В Симферополь мы добрались только на третий день. Мне казалось очень странным, что дома здесь городские, а заборы – низенькие, глиняные или сложенные из камня, как у нас в деревне. Но чем глубже мы пробирались в город, тем таких заборов попадалось меньше, и вот наконец мы вышли на улицу, где совсем не было заборов, а были только хорошие дома и парусиновые навесы над окнами магазинов. Навесов было так много, что, казалось, если подует ветер, вся улица поднимется и полетит.

Мы еще прошли немного и увидели цирк. Он стоял на площади, посредине базара, и тоже был парусиновый. У входа вертелся мужчина с размалеванным лицом, звонил в колокольчик и зазывал публику:

– Начинается представление всему свету на удивление! Акробаты, жонглеры, медведи, мартышки и такие, как я, шутишки! Покупай билет и глазей хоть сто лет! А ну, навались, за свои и чужие карманы держись, да быстрей, да скорей, пока я не захлопнул дверей!

Он хотел выкрикнуть еще что-то, но взглянул на Петра да так с открытым ртом и застыл. Петр ему подмигнул и прошел в цирк. Конечно, и я с ним.

– Где хозяин? – спросил Петр у билетерши.

Билетерша показала на фанерную дверь. Из-за двери слышался жалобный голос: "Горим, горим!" Петр потянул за ручку. В маленькой комнатушке бегал из угла в угол совершенно лысый человек с коротко подстриженными усами.

– Значит, опять горишь, Сигизмунд? – спросил Петр.

Лысый остановился, протер глаза и сказал:

– Кажется, у меня началась галлюцинация… Алексей, ты?!

Петр приложил к губам палец.

– Тс-с-с-с!.. Никакой я не Алексей. Я Петр, понятно? Петр Стрельцов, самарский мещанин, тридцати шести лет от роду.

Пан Сигизмунд даже присел.

– Матка боска! Так ты, значит… сбежал? Ах, Алексей, Алексей, не сошелся у тебя в жизни дебет с кредитом!.. А мальчик же этот кто?

– Вот по поводу мальчика я и пришел к тебе: помоги отправить его к родителям, одолжи на билет пять-шесть целковых.

– Пять-шесть целковых?! – Сигизмунд уставился на Петра серыми выпуклыми глазами. – Да ты розумешь, цо ты мовишь? Пойми: я горю! Мои люди уже два месяца не получают жалованья и работают ради святой любви к искусству. Ха! Пять-шесть целковых! Будь у меня хоть целковый, так я бы уже давно выпил склянку доброй старки!

– Я помогу тебе сделать полные сборы. Это уже не пять, а верных сто пятьдесят целковых. И все – на поправку твоих дел.

– Ты?.. Это каким же образом?

– Выбрасывай афишу: "Человек – против быка!" – и все тут.

– "Человек – против быка"? То ж бардзо добже! Но…

– Что – но?

– Но как же ты выступишь? Тебя же узнают.

– А маска зачем?

– Инкогнито?!. Матка боска, это ж чудесно! Инкогнито под черной маской – против стопудового быка! Весь город сбежится! Алексей… то есть Петр! Дай твою благородную руку! Сколько раз ты меня выручал!

Ночевали мы с Петром в этой самой комнатушке. К нам доносились музыка, крики "алле!", хлопки в ладоши, но мы так устали в пути, что даже не вышли посмотреть представление. И спали, пока нас утром не разбудил пан Сигизмунд. Он приколол к стене большую зеленую афишу, отступил на два шага и прищелкнул языком. На афише были изображены страшный бык и человек в маске.

– Шедевр! Город с ума сойдет!

Потом пан Сигизмунд внимательно осмотрел меня, прищурился и спросил:

– А из мальчика… ничего нельзя сделать? Турецкого барабанщика, например? А? Феска у него есть, остался пустяк – маленькая тренировочка с оркестром.

– Мальчика домой надо отправить, – строго сказал Петр.

– Это само собой, а перед этим – дебютик. Ох, и номерульку выкинем!..

И я не успел опомниться, как оказался в пустом цирке. Вверху, на площадке, музыканты дули в трубы и водили смычками, а я, один-одинешенек, стоял посредине круга и бил колотушкой в огромный барабан.

– Да у него же врожденное чувство ритма! – кричал пан Сигизмунд откуда-то с галерки. – Матка боска, он же родился барабанщиком! Ну и номерульку запустим мы на днях! Город с ума сойдет!

Но тут я вдруг увидел Зойку. Да, самую настоящую, живую Зойку! Она стояла у входа и таращила на меня зеленые глаза.

– Зойка!.. – крикнул я и, не помня себя от радости, бросился к девочке.

– Заморышек… Так это и вправду ты? – растерянно проговорила она. – Ой, да каким же ветром тебя занесло сюда?..

С галерки на Зойку посыпались ругательства:

– Обезьяна рыжая!.. Ящерица зеленая!.. Опять ты влезла не в свое дело?.. Отойди сейчас же от турка!.. Матка боска, за что ты меня наказала этой шкодой-девчонкой!.. Турок, на манеж!

– Подождите, пан Сигизмунд, ругаться, – гордо сказала Зойка. – Я, может, самого родного человечечка встретила! Никуда ваша номерулька не денется. Пойдем, Митенька, на солнышко, расскажи, откуда ты взялся. – По щекам ее покатились слезы. – А бабка ж моя жива? Ой господи, если померла, так ты лучше мне и не говори!

Она взяла меня за руку и вывела из цирка. Мы протолкались через базар на бульварчик и там сели на запыленную садовую скамейку. Я рассказал обо всем, что со мной случилось. Узнав, что причиной моего бегства из дома была барыня Медведева, Зойка ударила себя кулаками по коленям и выругалась.

– А я еще ей гуся поймала! Да если б знала, что она с тобой сделает, я б ей такого гуся дала!..

Но когда я рассказывал, как ночевал на ее топчане у бабки и как бабка плакала, у Зойки опять закапали слезы.

– И никто мне тут не выкручивает ручки-ножки, – всхлипывала она. – Я сама могу выкрутить кому хочешь. Чего она, бабка, выдумывает? Лишь бы ей расстраиваться.

Оказывается, это был тот самый цирк, в который водил меня и Витю отец. Зойка, как тогда и я, вообразила, будто в нем и нашли свою Каштанку столяр Лука Александрыч и Ванюшка. Она зайцем прошмыгнула в ложу и попалась на глаза пану Сигизмунду. Пан Сигизмунд сначала платил Зойке по пятиалтынному за то, что она опрокидывалась со скамьи, потом присмотрелся к ней и увез с собой. Одно бабка угадала: Зойка стала акробаткой. Далась ей эта наука легко, и пан Сигизмунд души в рыжей не чает, хоть и ругает ее каждый день за проказы. Он даже обучил ее грамоте. Одного только Зойка не поняла: что это за знак такой – точка с запятой.

Мы вернулись в цирк, и меня опять приставили к барабану.

– Экая досада, что тут никто по-турецки не знает, – пожалел пан Сигизмунд. – Хоть бы два слова.

Я вспомнил, как говорили на пароходе турки, и сказал:

– По-турецки я знаю.

– А ну, скажи!

Я выговорил все турецкие слова, которые остались у меня в памяти.

Пан Сигизмунд даже ногой дрыгнул от радости.

– Молодец! Замечательно! Вали! Отбарабань, потом скажи эти твои турецкие слова и опять барабань!

Мою "номерульку" назначили на завтра, а в этот вечер был номер Петра. Как и предсказывал пан Сигизмунд, в цирке негде было яблоку упасть. Я сидел на ступеньке лестницы, что вела на галерку, и с нетерпением ждал, когда выступит Петр. Но сначала на манеже появилась Зойка. После многих номеров, которые я видел еще в своем городе, пан Сигизмунд объявил:

– Итальянские акробатки сестры Костеньоле! Непревзойденное сальто-мортале!

На манеж выбежали четыре девушки. На них были белые атласные костюмы в обтяжку. И я чуть не скатился со ступеньки, когда узнал в самой маленькой из "сестер Костеньоле" нашу Зойку. Но потом я подумал: если я стал турком, то почему Зойка не могла сделаться итальянкой? И успокоился. Девушки сплетались руками, становились одна на плечи другой, подпрыгивали и кувыркались в воздухе. Во всех фигурах, которые они делали, Зойка-итальянка поднималась выше всех, и ни одна девушка не могла столько раз подряд кувыркнуться в воздухе, сколько кувыркалась она. Поэтому ей и хлопали больше всех. Зато другие итальянки были красивые, а что Зойка рыжая, даже на галерке заметили и кричали: "Браво, рыжик!.. Даешь, рыжик!.."

Я тоже хлопал изо всех сил, но "рыжик" не кричал.

Петр выступил в самом конце представления. Сначала вывели быка. Вели его целых четыре человека за привязанные к рогам веревки. Бык был огромный, черный и страшный. А тут еще будто гром раскатился – так забарабанили музыканты. Пан Сигизмунд вышел на манеж и насмешливо сказал:

– Вызываю смельчака! Кто желает поставить этого теленка на колени, прошу взяться за его милые рожки!

Никто не отозвался. Пан Сигизмунд подождал и крикнул:

– Кто поставит быка на колени – получит из кассы цирка рубль и контрамарку на все представления до конца сезона! Нету желающих? Три рубля! Нету желающих? Пять!..

– Я желаю! – утробным басом отозвался кто-то с галерки.

По лесенке, перешагнув через меня, спустился здоровенный человечище, вроде нашего Пугайрыбки.

– Прошу! – поклонился пан Сигизмунд. – Рога к вашим услугам!

Здоровяк поплевал в свои огромные ручищи, ухватился за рога и начал гнуть быка к земле. Бык мотнул головой – и здоровяк отскочил в сторону.

– Чтоб он сдох, твой бугай! – сказал он сердито.

В цирке захохотали.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.