Чтение 27–й страницы книги ~Королева отморозков, или Я женщина, и этим я сильна!~

– Как?

– Тим.

– Он что, совсем спятил? Ты же говорила, что его зовут Макс.

– Раньше он мне говорил то же самое.

– Это становится даже интересным.

– Ладно, сейчас не до него. С ним придется обстоятельно побеседовать. – Я тяжело вздохнула. Перед глазами стоял Бульдог с простреленным плечом, я как будто вновь почувствовала его горячие и страстные поцелуи. От этих мыслей по щекам потекли слезы, и я поняла, что будет лучше прогнать их прочь.

Неожиданно зазвонил внутренний телефон. Это был Жорик. Я поздоровалась и пообещала спуститься через пятнадцать минут.

– Ты куда? – поинтересовалась Юлька.

– Сейчас в косметический салон и парикмахерскую. Нужно привести себя в порядок. В обед у меня встреча с Шахом. Приедет Гарик – пусть меня ждет. Нам необходимо проработать все ключевые моменты встречи.

– Чупа, а может, я с тобой?

– Куда?

– Ну, в парикмахерскую. Я бы хотела волосы нарастить. Не могу же я ходить в таком виде.

– Радость моя, послушай: волосы можно наращивать только в том случае, если длина твоих собственных волос не меньше десяти сантиметров – иначе им просто не на чем будет держаться. С таким ежиком, как у тебя, надо пересидеть. Потерпи немного – скоро у тебя вырастут свои.

Я достала из комода свою любимую воздушную косынку и повязала Юльке на голову. Затем улыбнулась и чмокнула ее в лоб.

– Совсем другое дело. Ходи пока так – тебе даже идет. Косынка и очки. Кстати, а ты чем собираешься сегодня заниматься?

– Буду рисовать. Гарик купил мне с десяток альбомов и целую гору простых карандашей.

– Ну вот и хорошо.

Я оставила Юльку досыпать и спустилась к Жорику.

Жорик выглядел великолепно. От бурной ночи не осталось и следа.

– Как дела? – улыбнулся он.

– Лучше просто и не может быть.

– Как наш заключенный?

– На отдыхе.

Посетив парикмахерскую, я заехала в салон женской одежды на Невском проспекте, решив побаловать себя каким-нибудь новым нарядом. Обнаружив на вешалке стильный костюмчик абрикосового цвета, я пришла в состояние крайнего возбуждения, поняв, что именно такой необходим моей израненной душе для вывода ее из состояния, близкого к депрессии. Поставив Жорика рядом с примерочной кабиной, я натянула на себя это чудо. С восхищением посмотрев на себя в зеркало, я удовлетворенно присвистнула. Это то, что мне надо. Вещи – как люди. Если они нам не нравятся, мы стараемся их избегать. Ну а если они нам по душе, то мы радуемся каждой, пусть даже случайной, встрече. Я никогда не покупала вещь, если хоть немного в ней сомневалась. Если возникают хоть малейшие сомнения, то это стопроцентная гарантия того, что я не надену ее ни разу.

Вытащив из кармана ценник, я посмотрела, сколько же стоит столь изысканная штучка. Две тысячи семьсот долларов! Изверги! Разве можно так драть деньги с наших бедныхроссийских женщин! Деваться некуда… Что поделаешь – я не привыкла себе в чем-либо отказывать. Оторвав ценник, я подошла к полочке с туфлями в надежде найти что-нибудь пооригинальнее. Заприметив самые высокие шпильки, я надела их и подмигнула Жорику:

– Ну как?

– На тебя хоть мешок надень – будет сидеть великолепно, – улыбнулся Жорик.

Оторвав ценник с туфель, я протянула его продавцу и сказала:

– Мне ничего не надо заворачивать. Я выйду из вашего магазина в таком виде.

Приехав на дачу, я увидела Гарика, сидящего в беседке. Он с грустью смотрел на рисовавшую рядом Юльку, пытаясь ей что-то объяснить. Увидев меня, Гарик вскочил и поздоровался. В его глазах был откровенный восторг.

– Ну как? Думаешь, Шаху понравится? – улыбнулась я.

– Само собой, – буркнул Гарик.

Я подошла к Юльке и заглянула в ее рисунки. Она была так увлечена, что даже не заметила моего присутствия. Она рисовала с такой страстью, словно вокруг никого и ничего не было. В ее рисунках, как всегда, были могилы и рука, сжимающая сердце.

– Чупа, рисуночки у нее прямо как в сумасшедшем доме. Я пытался ей подсказать, чтобы она натюрморты рисовала или пейзажи, а она одно и то же шпарит. Злится, говорит, что не мне ее учить. Мол, я ничего, кроме жизни, не видел. Свекровь со свекром звонят. Витьку ведь сегодня хоронят. Все хотят лицезреть его жену. Я Юльке сказал, а она необратила на мои слова никакого внимания, – пожаловался Гарик.

Я села рядом с Юлькой и приобняла ее за плечи. Она вздрогнула, но, увидев меня, расцвела в улыбке.

– Привет. Ты выглядишь сногсшибательно.

– Спасибо. Ты опять рисуешь то же самое…

– Да, знаешь, у меня никак не получается то, что я хочу выразить.

– А что ты хочешь выразить?

– Ну, те картинки, которые я видела в состоянии клинической смерти.

– Мне кажется, что они у тебя уже получились.

– Как ты можешь судить! Ведь ты этого не видела. Здесь нет и сотой доли того, что видела я.

– Что ж, будь по-твоему. Юлька, сегодня хоронят твоего мужа. Хочешь, я дам тебе машину с водителем, и он отвезет тебя на кладбище?

– Не хочу.

– Почему?

– Чупа, это тебе Гарик нажаловался. Если ему так нравится, то пусть он сам и едет, а я никуда не поеду.

– При чем тут Гарик?! Звонит твоя свекровь, свекор. Тебе положено быть там.

– Я думаю, они прекрасно справятся без меня, – сухо произнесла Юлька и уткнулась в свои рисунки.

– Иногда ты бываешь просто невыносима, – покачала я головой и посмотрела на Гарика.

– Ну что, пора ехать к Шаху. В машине обсудим все детали, – сказала я ему, и мы сели в машину.

Мы решили прихватить парочку машин со своими ребятами на случай того, если Шах что-то задумал. Подъехав к ресторану, мы увидели припаркованную тачку Шаха со скучающим в ней водителем и телохранителем.

– Вроде все чисто, – вздохнул Гарик. – Чупа, я должен пойти с тобой.

– Нет. Мы договорились, что будем одни – без оружия и телохранителей. Давай сделаем проще. Страховка нужна в любом случае. Я зайду в зал, а ты возьмешь нескольких ребят и расположишься в вестибюле. В этом случае тебе будет отчетливо виден столик, за которым я сижу, и все входы и выходы этого заведения. Других ребят расставь цепочкой вдоль ресторана. Это не помешает.

– Ни о чем не волнуйся. – Гарик взял меня за плечи и пристально посмотрел в глаза. Затем он глубоко вздохнул и взволнованно произнес:

– Будь осторожна, Чупа, прошу тебя.

Я улыбнулась и направилась в сторону швейцара, стоящего у входа в ресторан. Остановившись в вестибюле, я подошла к зеркалу и поправила волосы. Затем придирчиво посмотрела на свое отражение и осталась довольна. Заглянув в зал, я почувствовала, как по телу пробежал легкий холодок. В центре зала сидел на удивление приятный мужчина, лет сорока пяти, и курил длинную гаванскую сигару. Других посетителей не было. Что ж, неплохо. По крайней мере, он позаботился о том, чтобы нас не беспокоили посторонние. Увидев меня, мужчина надел очки и стал бесцеремонно разглядывать. Я расцвела в улыбке и, плавно покачивая бедрами, пошла к столику.

Мужчина встал, отодвинул стул и жестом руки пригласил меня сесть. Я бросила взгляд в вестибюль и спокойно вздохнула. В вестибюле были мои ребята, тщательно следившие за каждым движением Шаха.

– Вы превзошли все ожидания, – улыбнулся Шах.

– В смысле?

– Вы оказались намного красивее, чем я ожидал. Я сражен как вашим умом, так и внешностью.

– Я надеюсь, что мы встретились здесь не для того, чтобы выслушивать комплименты.

– Да, конечно. Кажется, по телефону мы перешли на «ты». Так что давай будем попроще. Здравствуй, Чупа.

– Здравствуй, Шах. Ты тоже неплохо выглядишь. Похож на преуспевающего научного работника.

– Что поделаешь. Нам лучше не носить золотых цепей и крестов. Ты тоже похожа на кого угодно, но только не на королеву отморозков.

Шах посмотрел в сторону вестибюля и недовольно сморщился.

– Что-то не так? – поинтересовалась я.

– Конечно. Мне кажется, не было никакой необходимости приводить сюда такую свиту. Я, как и обещал, пришел сюда один и без оружия. Мою машину у входа в ресторан ты, скорее всего, уже видела. Даже неприятно разговаривать под чуткими взглядами такого количества людей.

– Мне пришлось подстраховаться.

– Мне кажется, что ты перестаралась. Я, конечно, понимаю, что у тебя золотое тело, но это переходит все грани допустимого.

– Давай представим, что на нас никто не смотрит и мы совершенно одни.

– Что ж, попробую. Только давай договоримся, что в следующий раз ты не будешь устраивать такой спектакль.

– Ты хочешь сказать, что будет еще и следующий раз?

– А почему бы и нет, – улыбнулся Шах. – Я не хочу упустить такую сногсшибательную женщину и уж тем более не хочу с ней воевать.

Шах протянул мне меню и предложил выбрать что-нибудь на свое усмотрение. Я пробежала глазами по длинному перечню блюд и сказала:

– Я бы, пожалуй, не отказалась от куриных грудок, фаршированных грибами, и домашних пельменей. В качестве закуски можно взять семгу и лобстер. Ну и граммов сто пятьдесят текилы.

Шах улыбнулся, подозвал официанта и сделал заказ.

Когда официант накрыл стол и мы принялись обедать, я как бы невзначай бросила взгляд в вестибюль и увидела бледного Гарика. Он не спускал с меня глаз и беспрестанновытирал пот со лба. Я незаметно подмигнула ему и посмотрела на Шаха.

– Мне кажется, что обед в ресторане не самоцель нашей встречи. Так по какому поводу мы здесь собрались?

– По поводу перемирия. Эта война оказалась бессмысленной и унесла больше двух десятков моих людей. Я больше не претендую на ресторан «Каштан».

– Приятно слышать.

Я ткнула вилкой в куриную грудку и почувствовала, как меня бросило в жар. Страшно закружилась голова, в глазах потемнело. Расстегнув воротник, я тяжело задышала.

– Что-то не так? – поинтересовался Шах.

– Нет. Просто как-то скверно себя чувствую.

Что это? Предчувствие беды или незначительные проблемы со здоровьем? Неужели этот улыбчивый человек, не без успеха играющий роль галантного кавалера, уготовил мнезловещую смерть? Неужели в душе он посмеивается надо мной и ждет моей кончины?

Я достала из сумочки платок и вытерла лицо. Шах недоуменно посмотрел на меня и спросил:

– Чупа, какие проблемы? Ты что-то мне недоговариваешь? Я не только за окончание войны, но и за тесное сотрудничество наших группировок, за взаимную поддержку и сплоченный союз. Когда я услышал твой голос по телефону, то сразу понял, что мы обязательно найдем общий язык. Я за объединение, думаю, оно будет плодотворным.

Я тяжело дышала, с трудом соображая, о чем говорит Шах.

– Какое, к черту, объединение? – прошептала я, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха. Глубокий вдох дался мне с большим трудом, но легче не стало, наоборот, в голове загудело с такой силой, что захотелось надавить на виски и закричать что есть мочи.

Что это? Предчувствие беды или обычное недомогание, какое бывает у всех женщин? Если так – представляю, как смотрится мое поведение на фоне нашей мирной встречи. И все же я не могу ошибиться. Точно так же, как никогда не ошибалась моя прабабка. Уж она-то всегда знала, что делать, и могла просчитать ситуацию на несколько шагов вперед.

Шах, почувствовав неладное, не знал, как вести себя дальше. Заерзав на стуле, он продолжал о чем-то говорить. До моих ушей доносились лишь обрывки фраз, смысл которыхя не хотела, а может, просто не могла понять. Неожиданно раздался приглушенный щелчок, и на лбу у Шаха появилась ярко-красная дырка величиной с грецкий орех. Шах покачнулся и упал головой в тарелку с куриными грудками. Я громко закричала и полезла под стол. Я кричала так громко, что чуть не оглохла от собственного крика. Спустя несколько секунд рядом со мной появился Гарик, Жорик и другие мои ребята. Я по-прежнему сидела под столом и мало что соображала.

Мальчики бегали по залу, заглядывая во все углы, Жорик допрашивал персонал в надежде найти хоть какую-нибудь зацепку. Гарик с трудом вытащил меня из-под стола и попытался успокоить. Он, словно не веря своим глазам, трогал мои руки и без конца повторял:

– Чупа, самое главное, что ты жива…

Я вновь посмотрела на мертвого Шаха и попыталась унять дрожь.

– Гарик, вы здесь разберитесь что к чему, только пусть Жорик отвезет меня домой.

Гарик остался выяснять, кому понадобилось убить Шаха, а я села на заднее сиденье своего «Мерседеса», положила голову на плечо Жорика и тяжело вздохнула. Недалеко от входа в ресторан по-прежнему стояла машина, принадлежащая Шаху. Его водитель и охранник читали газеты, даже не подозревая, что случилось с их хозяином.

Глава 18

Приехав на дачу, я первым делом подошла к бару, налила полный стакан текилы, села на диван и уставилась в одну точку. Минут через пять подошла Юлька и испуганно посмотрела на меня.

– Чупа, господи, у тебя такой вид… Что случилось?

Я опустила голову и тихо произнесла:

– Кто-то упорно пытается меня убить.

– Кто?

– Я не знаю. Я думала, что Шах, а оказалось, что не он.

– Как ты пообедала с Шахом?

– Неплохо, не считая того, что за этим обедом его убили… Представляешь, его голова упала в тарелку с куриными грудками…

– Его убили?!

– Да, только я не могу понять одного. Тот человек, который убил Шаха, собирался убить меня или он просто решил меня подставить?

– Как это – подставить?

– Очень просто. Ты прекрасно знаешь, что Шах приехал на стрелку один и без оружия. Машина ждала его у входа в ресторан. Теперь шаховская братва ни за что не поверит, что Шаха убил кто-то со стороны. Они будут думать на нас. Ты только прикинь, какая может начаться война.

– Это точно. Послушай, Чупа, ведь если тот человек хотел убить тебя, он бы сделал это. Скорее всего, тебя действительно решили подставить.

Выпив полстакана текилы, я посмотрела на Юльку и сказала:

– Понимаешь, с того самого момента, как умер Фома, вернее, не умер, а испарился, пропал в неизвестном направлении, стали твориться совершенно необъяснимые вещи. Меня постоянно хотят убить либо подставить. Когда ты лежала в больнице, я ездила на свою городскую квартиру. Представляешь, там кто-то бывает.

Юлька широко раскрыла глаза и изумленно выдохнула:

– Как – бывает?

– Обыкновенно. Кто-то налил мне полную ванну воды. Я потрогала воду – она была горячей. Кто-то расстелил постель и поставил поднос с двумя рюмками моего любимого джина, но самое страшное – это то, что кто-то подложил ко мне в шкаф покойника.

– Покойника?! – сдавленным голосом переспросила Юлька.

– Покойника. Вернее, в тот момент, когда я его нашла, он еще не был покойником. И даже предостерег меня, сообщив, что мне необходимо кого-то бояться. Правда, кого – онтак и не успел сказать. Умер. Утром, когда я вместе с коммерсом вернулась на квартиру для того, чтобы спрятать покойника, вернее, перенести его куда-нибудь в другое место, подальше от моего жилища, его уже не было.

– Как – не было?

– Не было, и все. В шкафу осталась засохшая кровь, а вот покойника нигде не было.

– Чупа, тебе было страшно?

– Не знаю. Может быть. Я как-то об этом не думала. Скорее всего, была какая-то злость. Злость оттого, что мне приходится играть в прятки, ходить по какому-то непонятному лабиринту, построенному человеком, который слишком хорошо знает мою психику и играет со мной втемную.

Я бы предпочла знать, с кем имею дело, – тогда бы я по крайней мере могла просчитать, чего мне ожидать в следующий раз от своего неведомого противника.

– Боже мой, почему ты мне не рассказала об этом раньше?

– Когда? Ты лежала в больнице. Да и что бы ты смогла сделать? Ничего. Вот и сегодня: убили Шаха. Мне даже страшно подумать, во что это может для нас вылиться.

Все как-то навалилось сразу, в один момент. В прошлый раз в «Каштане» убили двух моих телохранителей и водителя. Я чудом учуяла беду и залезла под стол. Наступит момент, когда я или сойду с ума, или вообще перестану выходить на улицу.

– Чупа, а может, тебе надо куда-нибудь уехать?

– Куда?

– Куда-нибудь отдохнуть. Вернешься через какое-то время – когда все закончится и успокоится.

– Ты считаешь, что это выход из положения?

– Конечно. Особенно сейчас, когда убили Шаха. Тебе нужно где-нибудь пересидеть, потому что в Питере настанут не самые лучшие времена. Ты же так любишь Египет. Давай съездим.

– Разве я могу оставить своих ребят в такой момент?

– А что с ними будет, с твоими ребятами? Они же не малые дети и не слепые котята. Они всегда могут за себя постоять. А может, тебе вообще все бросить к чертовой матери? Твое предприятие становится слишком опасным.

– Ты предлагаешь мне отказаться от власти?

– А почему бы и нет?

– Ты сумасшедшая! Это равносильно тому, что отказаться от собственного ребенка. Я упиваюсь этой властью и получаю такое наслаждение, которое не получаю даже от секса. Я не могу и не имею права куда-либо уезжать.

– Конечно, тебе виднее. Просто я боюсь за тебя.

– Скоро подъедет Гарик. Будем надеяться, что ему удалось хоть что-нибудь прояснить. Может, кто-то видел место, откуда был произведен выстрел, а может, даже стрелявшего заметили. Ведь это все-таки ресторан, причем довольно известный ресторан, с большим штатом сотрудников, хотя Шах постарался сделать так, чтобы нам никто не мешали мы с ним обедали вдвоем.

– Какое впечатление на тебя произвел Шах?

– Самое приятное. Ты же прекрасно знаешь, что первое впечатление всегда обманчиво. Я думаю, что в других ситуациях он был не столь галантным и вежливым, как сегоднясо мной.

– А по какому поводу была встреча?

– У меня осталось впечатление, что вообще не было никакого повода. Шах просто хотел посмотреть, с кем он имеет дело. Он нес про какое-то сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Все это было похоже на бред сумасшедшего, и не больше.

Посмотрев на часы, я допила текилу и встала.

– Ты куда?

– Мне нужно спуститься к Бульдогу. Я хочу поставить его в известность, что меня только что чуть не убили.

Может быть, он закончит надо мной издеваться и мы наконец нормально поговорим.

– Не слишком ли для него много чести?

– Пойдем со мной.

Юлька мигом натянула тапки, и мы пошли в подвал.

Спускаясь по лестнице, я представила себе прикованного к батарее Бульдога, и сердце бешено застучало. Мне было искренне жаль, что он вынужден сидеть на холодном полу в этом дурацком чулане, но кто виноват в том, что он такой упрямый? С другой стороны, мне было приятно оттого, что тем не менее он рядом, недалеко от меня.

Вставив ключ в замок, я надавила на дверь плечом, и она открылась. При виде Бульдога, изрядно уставшего, прикованного к батарее, сердце дико заныло.

– Привет, Макс!