read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


Меч, живущий собственной жизнью, взметнулся над головой Сигмона. Застыл на секунду, полыхнул зеленым пламенем и начал опускаться на бледное лицо Арли.
Сигмон закричал.* * *
Содрогнувшись всем телом, тан открыл глаза и задохнулся прерванным криком. Взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но не смог – ноги соскользнули с каменного карниза. Сигмон извернулся всем телом, и вцепился в уродливую фигуру каменной горгульи, что нависала над улицей темной громадой. Пальцы скользнули по мокрому от ночной влаги камню, потом железными крючьями вцепились в тело статуи, и Сигмон застыл на краю карниза.
Долгий миг он висел в пустоте, над ночной улицей, лишенной фонарей и напоминавшей горное ущелье. Потом перевел дух, подтянулся, и утвердился на карнизе, обнимая одной рукой горгулью, как старого друга.
– Это сон, – шепнул он сам себе. – Всего лишь сон.
Но вопреки словам руки сводило судорогой от бесплотного усилия сдержать удар клинка. Сон, преследовавший Сигмона в последние месяцы, был ярок, как всегда, и все также отдавался болью в сердце. Казалось, это реальность, такая же незыблемая, как статуя горгульи под рукой.
Тан помотал головой, отгоняя страшное виденье. Нет никакой башни. Нет никакого меча. Есть только он – Сигмон ла Тойя, задремавший на посту, словно зеленый курсант. Иувидевший за краткое мгновенье сна кошмар.
Сигмон медленно выдохнул, успокаивая дыхание, и осмотрелся. Ночь в самом разгаре. Луна, круглая и большая, как тележное колесо, висела над Ташамом, озаряя пустые улицы призрачным светом. Темными скалами высились дома с наглухо закрытыми ставнями, что не пропускали ни капли света. Но это не скалы, это прочные каменные дома большого города, что не смогут защитить хозяев от ночного ужаса, пришедшего на улицы вместе с темнотой.
Он заранее выбрал место для засады. Еще днем, осматривая улицы, тан обратил внимание на это укромное местечко. Здесь, вдалеке от центральных площадей, фонари не горели, словно квартал был заброшен. Но это и не дремлющая окраина, тут даже среди ночи появляются прохожие. Одинокие, спешащие поскорее перебежать с одной стороны улицы на другую. Беззащитные жертвы ночных охотников. Отличная приманка для вампиров.
Чутье не подвело Сигмона. Он знал, что где-то поблизости крутится один из Старших, поэтому и засел на широком каменном карнизе, что опоясывал дом на уровне второго этажа. Он устроился рядом со статуей, надеясь, что если кто и обратит на него внимание, то примет за фантазию строителя. Сигмон остался верен себе – забрался повыше и сидел тихо. Раньше эта тактика работала, и он был уверен – не подведет и на этот раз. Оставалось лишь немного подождать, пока упыри не осмелеют настолько, что выйдут на улицу. Прислонившись к холодному камню, он всего лишь на миг прикрыл глаза, на один миг... И провалился в старый кошмар. В темный водоворот башни, где его ждала только боль.
Тан вздрогнул, выныривая из подступившего сна. Нет. Не сейчас. Он ущипнул себя за щеку и зашипел от боли – получилось сильнее, чем хотелось. Но зато это сразу привело его в себя. Сигмон вдохнул холодный весенний воздух и подался вперед, взглянув на темные ряды домов, над которыми витал дух упыря.
И вовремя: из переулка появился темный силуэт и двинулся на другую сторону улицы. Тан приподнялся на карнизе, но тут же опустился обратно. Женщина. Уже не молодая, но еще и не старая. Длинные юбки, старая накидка из потертого меха и запах дешевого вина долетает до верхних этажей. Шлюха. Она семенила по улице, пугливо оглядываясь на ходу, шарахаясь от каждой подозрительной тени, торопясь на ночную охоту в центр города. Пробиралась кратчайшими путями, из переулка в переулок, чтобы скорее выбраться на свет фонарей.
Сигмон разочаровано подался назад и прислонился спиной к холодным камням. Конечно, он и не надеялся, что упыри появятся так быстро. Придется, наверно, ждать до полночи. А может и до утра. А может быть, придется ждать следующей ночи.
Ждать не пришлось. Из темной подворотни навстречу одинокой фигуре метнулся зыбкий силуэт, и Сигмон прыгнул вниз, даже не успев подумать о высоте. На этот раз он не должен был опоздать, как это случилось в Вегате.
Уже на лету он услышал женский визг, эхом прокатившийся по ночной улице. Сигмон нырнул в этот режущий звук, как в озеро, с размаха, с головой, и поставил в нем точку, шлепнув сапогами о брусчатку. От удара он присел, но тут же рывком поднялся на ноги – как раз вовремя, чтобы перехватить зыбкую тень, рванувшуюся к онемевшей после первого крика женщине.
Тан вцепился в плечо упыря, когда тот пролетал мимо, и рванул на себя, подхватил второй рукой под колени, поднял и с размаха бросил о камни мостовой. Кровосос хлопнулся спиной на брусчатку, но тут же завозился, заскреб пальцами по земле, пытаясь встать. Тан отступил на шаг и бросил застывшей шлюхе:
– Уходи!
Та попятилась, мотая головой, но так и не отвела взгляда от вампира, словно зачарованная его возней. Сигмон оттолкнул ее в сторону, подальше от кровососа, и только тогда женщина подняла на него круглые, как у совы, глаза в которых плескался ужас.
– Беги! – крикнул Сигмон. – Марш отсюда!
Шлюха приложила ладонь ко рту, размазывая густой слой жирной помады, кивнула, развернулась и пошла – медленно, качаясь на ходу, но все же пошла прочь.
Сигмон обернулся к упырю как раз в тот момент, когда он поднялся и бросился на новую жертву, вытянув когтистые руки. Тан скользнул ему навстречу и с размаха ударил кулаком в серое лицо. Голова кровососа откинулась назад, он опрокинулся и снова упал на спину.
– У тебя есть шанс уцелеть, – привычно произнес Сигмон. – Если ты ответишь на мои вопросы. Вопрос первый: ты знаешь Арли де Сальва?
В ответ упырь глухо завыл и рванулся к коленям Сигмона. Сильный удар сапогом в лицо бросил его обратно на брусчатку.
– Повторяю последний раз, – сказал тан. – Ты знаешь Арли де Сальва?
Кровосос поднялся на колени, запрокинул серое лицо к луне и снова завыл. Сигмон разочаровано крякнул и отступил на шаг. Перед ним стоял всего лишь новообращенный упырь, обезумевший от жажды крови. Ему бесполезно задавать вопросы – все равно не понимает ни слова. Сейчас он знает только одно: охота и кровь. Потом, когда он насытится, может быть, придет в себя. Осознает, в кого он превратился, ужаснется и наложит на себя руки. А возможно, наоборот, поблагодарит судьбу за новую жизнь без болезней и старости и присоединится к Старшим, обратившим его в упыря.
– Проклятье, – выдавил Сигмон, положив руку на меч.
Он был уверен, что чуял Старшего. Самого настоящего Старшего из Дарелена. Неужели чутье подвело его? Ошибка?
Тан быстро обернулся и окинул взглядом темную улицу. И краем глаза поймал зыбкий силуэт что пробирался вдоль стены – следом за потрясенной шлюхой, едва переставлявшей ноги.
– Стой! – крикнул Сигмон и в тот же миг новообращенный бросился на него.
Тан не стал драться. Выхватил меч, одним ударом обрубил обе руки, тянувшиеся к его горлу, а вторым снес упырю башку, начисто, как головку репейника. И не дожидаясь, пока тело упадет на землю, развернулся и бросился следом за призрачной тенью.
Это оказался настоящий Старший, тот самый, запах которого тан почуял еще на каменном карнизе. И он не терял времени зря – уже подбирался к шлюхе, надеясь, что новообращенный отвлечет внимание одинокого защитника. Но он был настоящим вампиром, а не безмозглым упырем.
Увидев, что к нему летит Сигмон с обнаженным мечом, он быстро принял решение. Кровосос сразу понял, что его противник – не стражник и не любитель вечерних прогулок. Ни один человек не может двигаться так быстро и ни один человек не смог бы в один миг разделаться с новообращенным. Старший понял это сразу. Поэтому развернулся и бросился бежать.
Темным вихрем Сигмон пролетел мимо онемевшей женщины, так и не успевшей понять, что случилось, и бросился следом за упырем. Он не собирался его упускать. Ему был нужен этот Старший – любой ценой. Судя по всему, он узнал тана, а значит, мог знать и Арли. Поэтому Сигмон, обозленный наглостью кровососов, намеревался схватить мерзавца и устроить ему самый настоящий допрос – как смертельному врагу.
Упырь летел по темной улице, и черный плащ полоскался за его плечами, подобно штандарту на ветру. Он спасал свою жизнь – впервые с того дня как появился в этом городе – и потому старался изо всех сил. Он мог убежать от любого человека, но тот, кто преследовал его сейчас, человеком не был.
Сигмон догнал упыря. На это ему потребовалось лишь несколько мгновений, но за это время охотник и жертва успели миновать длинную улицу и выбежать к перекрестку, где стоял едва светившийся масляный фонарь. Услышав за спиной дыхание тана, вампир отчаянно подпрыгнул и с разгона взлетел на стену дома. Пробежал по ней пару шагов, как по земле, но не успел ни за что уцепиться. Сигмон прыгнул следом, догнал, царапнул раскрытой пятерней по спине, но схватил только плащ.
Кровосос тихо вскрикнул и прыгнул вниз, оставив в руке охотника лишь клок черной материи. Коснувшись земли, он бросился за угол, надеясь затеряться в лабиринтах узких городских улочек.
Тан спрыгнул следом, замешкался и чуть отстал от упыря. Тот успел скрыться за углом дома, но Сигмон вновь бросился в погоню – он знал, что сможет найти кровососа по запаху. Он чуял его – чуял страх вампира, перебивавший даже запах тлена, и знал: упырю не удастся удрать. Он поймает его и вытрясет правду из тщедушного кровопийцы.
Тан свернул за угол, рванулся вперед изо всех сил и с разбега влетел в толпу стражников. Он сшиб с ног сразу двоих, наткнулся на третьего, повалил и его, а сам упал сверху. На мостовой образовалась живая куча тел, исходящая проклятьями и угрозами. Сигмон, разгоряченный погоней, забарахтался, распихивая стражников в стороны. Ему удалось подняться на колени, но сверху навалились сразу двое, хватая за плечи. Тан отшвырнул одного из них, резко поднялся и тут же почувствовал сталь у горла.
– Лежать! – гаркнули над ухом.
Сигмон попытался обернуться, но клинок проехался по его горлу, оставляя за собой кровавую полосу, а на плечах снова повисли два дюжих стражника пригибая пленника кземле. Тан мог бы раскидать их, и, наверно, даже увернуться от меча, но уже поднимались на ноги остальные. Стражники окружили Сигмона плотной толпой, и он понял, что, если захочет вырваться из сомкнувшегося круга, ему придется убивать. Этого он не хотел.
В лицо уставился второй клинок, и Сигмон, скрипнув зубами, подчинился. Его бросили на землю, на живот, и ткнули лицом в холодные камни. Руки заломили за спину и связали толстым кожаным ремнем. Тан тихо выругался. Тут же в бок ударил тяжелый подкованный сапог.
Шестеро стражников стояли над ним и возбужденно переругивались, пытаясь решить, кто из них нынче герой. Из их брани тан разобрал только одно: они уверены, что поймали ночного убийцу-упыря. Он понял, что произошло: настоящий кровосос промчался мимо них так быстро, что стражники даже не успели сообразить, что это было. А следом появился Сигмон, и ему повезло меньше, чем настоящему упырю. Тан снова выругался: сегодня ночью удача снова ему изменила.
– Капитан! – закричали сразу несколько голосов. – Капитан!
Сигмон услышал быстрые шаги и понял, что к месту его пленения приближается начальник стражников. Он вздохнул поглубже, стараясь избавиться от ярости погони, все еще кипевшей в жилах. У него появился шанс уладить дело миром. Капитан – высокий чин. Это должен быть образованный человек, возможно, из благородного сословия. С ними можно будет поговорить. Объяснить, что стражники ошиблись и что он не вампир.
– Поймали, – наперебой загалдели стражники, – упыря поймали!
Сигмон повернул голову и увидел, как перед самым его лицом остановились сапоги – отличные кожаные сапоги офицера, неподкованные и начищенные до блеска.
– Поднимите его, – велел низкий голос, привыкший командовать.
Десяток рук ухватили Сигмона за плечи и связанные руки, рывком поставили на ноги, и тан оказался лицом к лицу с капитаном городской стражи.
Ровный прямой нос, худое лицо с правильными чертами, чуть заостренные скулы, чисто выбритый острый подборок, короткие черные волосы с ниточками седины на висках – все это Сигмон увидел сразу. Капитан ничуть не походил на обычного чина городской стражи, озабоченного только сохранением своего теплого места и послушанием подчиненных. Не походил он и на честного служаку, измученного ночными дежурствами и глупостью начальства. Нет, капитан походил на воина, на опасного бойца, одного из тех, что стоят целого полка. Он был одного роста с Сигмоном, но шире в плечах, да и весил больше – у него было тело крепкого мужчины, что провел жизнь в боях. Капитан выглядел так, словно застыл в возрасте между тридцатью и сорока. На лбу уже собрались морщины, но в теле не было усталости, оно дышало силой. Такие бойцы доживают – если не гибнут в бою – лет до ста, и даже тогда способны дать хороший урок самонадеянным юнцам. Сигмон подумал, что не хотел бы сойтись в бою с этим капитаном. Может, тан победит, а может, и нет. Ловкий и точный удар простого человека способен отправить на тот свет любое чудовище.
Бледно-голубые глаза, словно выцветшие на солнце, окинули пленника цепким взглядом.
– Вампир? – бросил он.
– Ага, – радостно отозвались из-за плеча тана. – Быстрый, собака, сильный, еле вшестером повязали!
На скулах капитана заходили желваки, и Сигмон понял, что пора подать голос.
– Нет, – сказал он, стараясь упрятать поглубже кипевшую ярость. – Я не кровосос.
В бок тотчас вонзился крепкий кулак одного из стражников, руки вывернули еще сильней, но капитан шевельнул бровью, и хватка стражников ослабла.
– Говори, – велел он.
– Я охотник на вампиров, – сказал тан, подавляя желание раскидать стражу, отвесить им порцию знатных тумаков и лишь потом продолжить разговор. – Я преследовал упыря. Он пробежал мимо ваших людей так быстро, что они растерялись. А я налетел на них, упал, и только тогда они меня связали.
– Врет, – уверенно донеслось из-за спины. – Как есть врет, господин капитан! У него силища – еле держим!
– Эликсиры, – соврал Сигмон, припомнив стражника из Гернии, что смог его догнать. – Перед охотой я выпиваю алхимический эликсир. Он делает меня сильнее и быстрее, и поэтому я могу справиться с вампирами.
Капитан моргнул, и тан понял, что он знает об эликсирах. Возможно, и сам ими пользовался.
– Имя? – бросил он.
– Сигмон, – представился тан, – охотник на вампиров. Приехал сегодня днем из Вегата. Там я отловил двух упырей для городского главы, графа Рорнора. Потом услышал, что в Ташаме появились кровососы, и сразу направился сюда.
– Граф Рорнор – это тот тощий, с длинным горбатым носом? – осведомился капитан.
– Нет. Граф дороден, нос у него картошкой, и от пьянства лиловый, словно слива.
Лицо капитана не изменилось, но из его глаз пропал острый клинок, что царапал подозреваемого не хуже настоящего меча. Сигмон понял, что ему поверили, и в душе забрезжила надежда, что все обойдется мирно и его отпустят.
– Что произошло? – снова спросил капитан.
– На соседней улице вампиры напали на женщину, – ответил тан. – Их было двое. Одного я убил, а второй сбежал. Я гнался за ним и почти догнал, но тут вмешались ваши люди.
– Не было тут никого, – подали голос из-за спины. – Один он был, мчался как сумасшедший, набросился на нас, а у самого меч в руке. Чуть Витера не убил.
Капитан перевел взгляд на стражников, державших Сигмона. Тан почувствовал, как они подались назад, чуть не вырвав ему руки из плеч.
– Серебро, – потребовал капитан. – У кого-нибудь есть серебро?
За спиной засопели и завозились. Чувствовалось, что серебро – редкий гость в кошельке простых стражников. Наконец, один из них вышел вперед, и тан увидел, что это десятник с витым шнуром на плече – видно, тот самый, что осмеливался говорить с капитаном.
– Вот, – сказал он, запустив пальцы в кармашек на широком кожаном поясе. – Я это... Для своей-то.
В лунном свете блеснуло маленькое колечко. Капитан осторожно принял его, ковырнул ногтем и с сомнением глянул на десятника.
– Говорили, что серебро, – смущенно отозвался тот.
Капитан поднял руку и приложил кольцо к щеке Сигмона. Тот, почувствовав холодный металл, ответил капитану мрачным взглядом.
– Так, – сказал тот, возвращая кольцо десятнику. – Этого в подвал. Ждите, когда я вернусь. Кирк, Витер – за мной.
– Подождите! – позвал тан, но стражники пригнули его к земле.
Капитан, что собирался уходить, обернулся к пленнику и сказал:
– Если ты тот, за кого себя выдаешь, то сиди тихо. Я скоро вернусь, тогда и поговорим. – Потом повернул голову к десятнику и бросил: – Будет сопротивляться – убить на месте.
Капитан шагнул в сторону и исчез в темноте. Следом поспешили два стражника, на ходу хватаясь за рукояти мечей. Те, что остались, без лишних разговоров поволокли Сигмона по улице, даже не дав ему разогнуться.
Пока его вели темными закоулками, тан с печалью думал о том, что все в этой жизни идет по кругу. Снова стража, снова ночь – похоже, он просто не создан для жизни на свободе. Стоит ему появиться рядом со стражниками, как его сразу хватают под локотки и тащат в темницу. Это, наверное, родовое проклятие. Что там Рон говорил о судьбе? Сейчас он мог без труда раскидать охрану и скрыться в темноте. Но их четверо. Кто-то успеет выхватить меч, кто-то повиснет на плечах, и тогда придется бить в полную силу. А чем они виноваты? Ничем. Просто делают свою работу. Стараются защитить простых людей. И ведь не побоялись выйти на улицы ночью, зная, что по городу бродят кровососы. А дома их ждут. Вон десятник не зря колечко серебреное припас. Вернется в дом, обнимет жену, сунет волосатую лапу в карман, достанет подарок. И сразу станет теплее им обоим. Мелкое колечко, плевое, грошовое, да и серебра в нем немного. Но ведь не в цене дело, а в тепле, что вместе с подарком достанется. Жена десятника, поди, прильнет к мужу, обнимет, поцелует – даже если у нее десяток таких колечек в кармане. И не уйдет среди зимы, тайно, не попрощавшись, не оставив даже записки. А ведь если бы он дарил Арли хоть немного такого тепла, возможно, она и осталась бы.
Сигмон вздохнул так тяжело, что стражники даже ослабили хватку, опасаясь, что переусердствовали. Но тан погрузился в мрачные размышления о своей судьбе, позабыв даже, где он находится и куда его ведут.
Вскоре темные переулки сменились широкими улицами с большими масляными фонарями. Здесь, в центре города, где высились дома знати, жизнь кипела. Бродили припозднившиеся торговцы, шныряли компании отчаянной молодежи, не боявшиеся даже упырей, буянили подвыпившие горожане, коим в такой час море по колено. Здесь, на свету, кровососов не боялись – они казались сказкой, страшной историей, той, что пугают детей. Окраины Ташама остались за спиной, и даже Сигмону на миг показалось, что зыбкая теньс длинными клыками, что притаилась в темной подворотне – просто дурной сон.
Стражники привели Сигмона к огромному дому, напоминавшему особняк зажиточного купца. Четыре каменных этажа, большой двор между двумя крыльями дома, высокая крыша – похоже, стража в этом городе в почете и не бедствует. Сигмон заметил тени в окнах первого этажа и догадался, что он весь отведен под казарму стражников. Очень умно – люди всегда под рукой у начальства.
Они прошли через двор, где дежурили патрульные, и спустились в подвал, что оказался самой настоящей тюрьмой. Она располагалась прямо под особняком, под ногами толпы стражников, и была забита до отказа – судя по голосам доносившимся из-за запертых дверей.
Тана провели по лабиринтам узких коридоров, где дежурили караульные, и втолкнули в крохотную камеру с дыркой в полу и деревянным лежаком. За спиной хлопнула дверь, выругался несмазанный замок, и все стихло. Он снова оказался в плену.
Сигмон присел на лавку, стараясь поудобней пристроить связанные руки, и уставился на крохотное окошко под самым потолком, сквозь которое и кошке пролезть трудно. Камера находилась в подвале, и окошко оказалось вровень с землей, но все же выходило на улицу, пропуская в каземат хоть немного свежего воздуха. Мелкая железная решетка на окне заинтересовала Сигмона и ненадолго отвлекла от мыслей об Арли.
Разглядывая толстые железные прутья, тан грустно усмехнулся: он снова в цепях, но это уже не волнует кровь – привык. Узник Дарелена – не совсем точное прозвище. Он был узником Фаомара, узником Вента, Дарелена, едва не попался страже Гаррена, чуть не угодил в цепи города мастеров, а теперь вот добрался и до Ташама.
Когда-то давно Ронэлорэн сказал Сигмону, что у него подозрительный вид, поэтому-то все стражники и обращают на него внимание. Тогда тан обиделся на друга, и только сейчас понял, что алхимик прав. Он на самом деле выглядит подозрительным. Стражники смотрят на него и чувствуют, что он отличается от прочих, выделяется из толпы. Что он – не человек. У него нет клыков, рогов, когтей, и поэтому стражи порядка не могут сразу понять, чем этот мрачный человек отличается от других. Они не знают, что он чудовище. Но стражники чувствуют, что он не такой, их предупреждает внутреннее чутье и наметанный глаз. Они беспокоятся, начинают суетиться и действуют в таких случаях так, как привыкли: хватают, сажают в камеру, а потом разбираются.
Сигмон оглядел свою новую темницу. Крохотная камера с сырыми каменными стенами, толстая дубовая дверь с прикрытым глазком. Ничего необычного – просто тюремная камера для городских преступников. Тан знал, что если пожелает, то легко выберется на свободу – ремни на руках он порвет, дверь вышибет и пройдет сквозь охрану, как сквозь тростник. За спиной останутся два или три трупа, а может, и больше, если поднимется шум. Стражникам придется умереть, чтобы чудовище могло выбраться на свободу. Но они сами виноваты – посадили на цепь того, кого нужно обходить стороной. Они откусили больше, чем могли проглотить, и тан вполне мог стать им поперек горла. Да. Отсюда можно убежать. Прямо сейчас.
Сигмон нахмурился и прислонился плечом к стене. Два года назад он так и сделал бы – порвал ремни, разбил пару голов и вырвался на свободу. Чтобы снова бежать, снова таиться и пугливо озираться, заслышав стук подкованных сапог. Но сегодня... Это глупо. Он просто не сможет тайком охотиться на кровососов, скрываясь и от них, и от людей. Так он никогда не найдет Арли. Хватит вести себя как глупый мальчишка, начитавшийся книг о героях. Правда жизни в том, что, если хочешь что-то получить, надо чем-то пожертвовать. Быть может, свободой, а может, и образом жизни. Что-то отдать, чтобы что-то взять. И сейчас пришло это время. Сигмон решил, что примет правила чужой игры ине станет убегать. Он останется здесь, с людьми и постарается извлечь из этого положения всю пользу, какую только сможет. Хватит быть одиночкой.
У него не было причин опасаться стражи – он сказал капитану чистую правду. Тот быстро в этом убедится и вернется, чтобы поговорить с узником. Вот тогда все станет на свои места. У города есть беда – стая кровососов, заливающих улицы кровью. И у города есть тот, кто поможет справиться с бедой – охотник на вампиров. Они с капитаном договорятся. Все будет по-честному – Сигмон сможет без проблем выслеживать упырей днями и ночами, совершенно официально, пользуясь поддержкой всей городской стражи. И тогда он найдет Арли. Или хотя бы ее след, хоть какой-нибудь намек, что поможет ее разыскать. Так и будет.
Ремни на руках порвались, как гнилые нитки. Сигмон потер затекшие запястья и растянулся на лавке, уставившись на маленькое окошко под потолком. Все равно этой ночью он ничего не найдет, даже если убежит прямо сейчас. Остается только ждать, пока не появится капитан. А дальше – будь что будет. Сигмон слишком много времени провел в одиночестве, надеясь только на себя. Он устал бегать, устал прятаться. Так хочется, чтобы кто-то помог. Хоть делом, хоть словом, хоть просто ободряющим взглядом... Поэтому он прикрыл глаза и стал ждать.* * *
Тир Савен, начальник городской стражи, спал. Дородный мужчина в распахнутом камзоле, он устроился в кресле, за столом, так и не оставив рабочее место. В последнее время он редко ночевал дома – темная пора преподносила слишком много неприятных сюрпризов. И Тир, отдавший страже больше двадцати лет жизни, не желал узнавать о них только утром, из третьих рук. Он предпочитал встречать неприятности грудью и разбираться с ними прежде, чем они разберутся с ним. И пока что это ему удавалось.
Спал он крепко. Широкая черная борода грозно топорщилась, открывая выбритую шею. Кадык ходил вверх и вниз в ямке распахнутого воротничка, словно в горле Савена клокотало затаенное рычание, а правая рука лежала на поясе – рядом с рукоятью длинного кинжала. Поэтому гонец сначала постучал по краю огромного стола, заваленного донесениями, и лишь потом, когда начальник недовольно выругался, осмелился подойти ближе.
Тир Савен вовсе не обрадовался его визиту. Еще больше он расстроился, когда узнал, что придется тащиться в голубятню, на самую крышу особняка стражи, ибо письмо с печатью короля можно отдать только в руки коменданта города или начальника городской стражи.
Поднимаясь по ветхим ступеням винтовой лестницы, ведущей на чердак, Тир пытался проснуться. Он не спал толком двое суток, и, похоже, в эту ночь ему тоже не суждено отдохнуть. В городе творилось нечто кошмарное, и Савен никак не мог понять – что. Тир не верил слухам о ночных убийцах-упырях: за время службы он научился не верить в то, чего не видел собственными глазами. Но, с другой стороны, люди исчезали и порой бесследно. А иногда стражники натыкались на обезображенные трупы. Сначала ему казалось, что в городе завелся сумасшедший убийца – такое бывает, – но вскоре трупов стало так много, что их появление нельзя было списать на одного безумца. Тир усилил патрули, а сегодня ночью выгнал на улицы даже офицерский состав. Пока это не помогало – людей отчаянно не хватало, а помощи не предвиделось. И все из-за военного положения.
По-хорошему, письмо от короля должен получить комендант, граф Сивелус. Ташам – город пограничный, тут роль городского главы исполняет комендант. Но три дня назад весь военный гарнизон отправился на восток, к столице. Из военных в городе остались только пять адъютантов Сивелуса и его личная охрана. Сам граф не пожелал присоединиться к войскам. Да его никто и не звал – должность коменданта он получил по наследству, а не за выдающиеся заслуги. Худо-бедно с городскими делами справлялся, но в сражениях разбирался так же, как гернийский хряк в алхимии. Поэтому его оставили в городе – к вящему удовольствию самого графа. После чего он заперся в особняке и никому не показывался, хотя формально оставался правителем города. Вся тяжесть власти легла на плечи Тира – начальника городской стражи. Именно ему пришлось разбираться с последствиями вывода войск, паникой среди таможенных чиновников и бегством жителей города, напуганных слухами о кровососах. Савен справился: он пробился к должности сам, достиг всего своим умом, хотя вышел из семьи простого караульного. Граф его презирал и не желал даже пальцем пошевелить, чтобы помочь низкородному выскочке. Савен, в свою очередь недолюбливал бездельника графа, обосновано считал его бездарностью, и не доверил бы ему даже самостоятельно вылить ночной горшок. Именно поэтому Тир сейчас и взбирался на чердак вместо коменданта, чтобы получить весть от короля.
Дежурный, безусый мальчишка с выпученными глазами, закутанный в старый плащ, с почтением передал начальнику донесение. Это оказалась маленькая бумажка, свернутая в рулончик размером не больше мизинца. Тир привычным движением пальца распустил его и проверил печать короля на обороте. Потом начал читать. Видно было плохо – писарь, ради экономии места, строчил так мелко, что Савен едва разбирал слова. Он попятился к факелу, выбирая местечко посветлее и зашевелил губами, пытаясь разобрать прыгающий почерк.
Сначала он даже не поверил глазам. И чем больше он читал, тем больше кровь приливала к его небритым щекам.
– Вампиры, – бормотал он. – Безумие, сущее безумие...
Потом ему на глаза попалась следующая строчка, и Савен закашлялся.
– Охотник? Отряд охотнику? Да что за...
Следующее предложение заставило его замолчать. Начальник стражи побледнел и застыл, снова и снова перечитывая последнее предложение.
– Чешуя? – наконец выдавил он. – Чешуя?!
Оторвавшись от бумаги, он гневно скомкал ее и сунул в карман. Потом зыркнул на дежурного по голубятне. Мальчишка, благоговевший перед грозным начальником, задрожал, как лист на ветру.
– Ты ничего не слышал. И не видел, – буркнул Савен.
Парнишка мелко закивал, подавив желание с головой закутаться в свой обгаженный голубями плащ. Начальник стражи выругался от души, распугав мирно ворковавших птиц,и затопал по лестнице вниз. Колотя кулаком по ни в чем не повинным перилам, он зло бормотал:
– Не буду ничего делать. Это все к его светлости коменданту. Пусть сам гадает, что там случилось в столице, раз они шлют такие бумаги. Вот ему прекрасный повод оторвать свою жирную задницу от бархатных подушек – письмо самого короля!
Он слетел на первый этаж в страшной спешке, не захватив с собой ни шляпы, ни меча. Закутавшись в широкий плащ и отмахнувшись от приветствия караульного на выходе, Савен решительно зашагал к особняку коменданта, благо до него было рукой подать – пару улиц перейти. Он горел желанием ворваться посреди ночи в дом графа, вытряхнуть этого неженку из постели и ткнуть носом в должностные обязанности. Тир представлял, как будет взбешен Сивелус – а ведь ничего и сделать не сможет. Даже пожаловатьсяна поздний визит. Савен злорадно ухмыльнулся: если сегодня ночью ему не придется спать, пусть и комендант глаз не сомкнет – так будет справедливо.
Особняк графа встретил начальника городской стражи мертвой тишиной. Он немного помялся у решетчатых ворот, выкованных местными кузнецами по специальному заказу графа, а потом решил, что хуже уже не будет. Несмотря на грузное тело, Тир без труда перемахнул через забор: он до сих пор тренировался с простыми стражниками, стараясь избавиться от появившегося брюшка.
Пройдя через маленький парк, утонувший в старых ветвистых яблонях и аккуратно подстриженных кустах, Тир добрался до крыльца. Без тени сомнения поднялся по ступенькам и забарабанил кулаком в тяжелую дубовую дверь.
Вопреки его ожиданиям, дверь открыл не адъютант графа, а его камердинер. Заспанный старик в ночном колпаке держал в руке длинную свечу в бронзовом подсвечнике и пылал таким неудовольствием, что другой бы на месте начальника стражи сгорел от угрызений совести. Камердинер бросил на гостя пламенный взгляд, но не успел ничего сказать. Тир отодвинул его в сторону и вошел в дом.
– Именем короля! – басом объявил он, осуществив давнишнюю мечту. – Письмо для коменданта от Его Величества! Лично в руки.
С камердинера мигом слетел сон, он оказался из тех верноподданных, что до сих пор с трепетом произносят имя монарха, вытянувшись в струнку. Старик подобрал полы ночной рубашки и засуетился вокруг гостя, в котором только что признал начальника городской стражи. Раз такой важный гость служит письмоносцем, то дело, видно, серьезное – это камердинер смекнул сразу и потому без всяких возражений взялся провести Савена прямо к опочивальне графа.
Пока они поднимались по лестнице, камердинер тараторил без умолку, как базарная кумушка. Единым духом он выложил Тиру все последние новости особняка: адъютанты коменданта так и не вернулись с прошлой ночной гулянки, а два личных охранника перепились, и сейчас храпят в подвале. Сам граф впал в жесточайшую депрессию и не покидал спальни даже днем, а старик камердинер, напуганный слухами о кровососах, не решался выйти из дома даже чтобы купить еды.
Тир слушал его откровения вполуха. Он предвкушал тот миг, когда увидит заспанное лицо зазнайки графа и швырнет в него письмо с королевской печатью. Пожалуй, ради этого стоило проснуться посреди ночи.
Поднявшись по лестнице, они вышли в длинный коридор, устланный мохнатой ковровой дорожкой. У громадных дверей опочивальни Тир остановился и отобрал у камердинера свечу.
– Ступай, – велел он. – Никто не должен слышать нашего разговора.
Старик затрясся, кивнул и попятился. Его белая ночная рубашка мелькнула в темноте, как саван привидения, и камердинер исчез. Савен, желавший лично разбудить коменданта и сполна насладиться его смятением, улыбнулся.
Он распахнул дверь и вломился в спальню графа Сивела, как в притон контрабандистов.
– Именем короля! – с удовольствием взревел он, вздымая свечу над головой, словно факел. – Именем короля!
В огромной опочивальне было темно. Сквозь приоткрытые шторы из окон лился лунный свет, но его оказалось так мало, что Тир даже не смог рассмотреть постель. Он поднял свечу еще выше и пошел вперед.
Громоздкая кровать с тяжелыми волнами бархатных занавесок стояла у стены. Занавеси оказались подняты, и Савен увидел, что в постели лежит человек, с головой закутавшись в шелковое одеяло. Граф спал.
Довольно причмокнув, начальник городской стражи подошел к кровати, и свет желтым пятном лег на кружевные одеяла.
– Именем короля! – крикнул он. – Граф Сивелус!
Человек в постели зашевелился и заворчал. Тогда Савен с огромным удовольствием пнул кровать, да так, что она затряслась и едва не развалилась.
Человек тяжело поднялся, встал на колени и попытался стряхнуть с себя одеяло.
– Граф Сивелус, – торжественно объявил Савен. – Имею честь вручить вам послание от Его Величества Геордора Вер Сеговара Третьего, заверенное печатью, удостоверяющей...
Одеяло наконец сползло с головы графа, и Тир поперхнулся. Не веря глазам, он подался вперед, опустил подсвечник и почувствовал, как замерло сердце.
На него смотрело лицо мертвеца. Серое, чуть оплывшее, как восковая маска, оно еще хранило черты Сивелуса, но ничего человеческого в нем не осталось. В глазах, устремленных на гостя, тлел красный огонь, а клыки, что виднелись из-под верхней губы, отражали пламя свечи.
– Что за... – пробормотал Тир.
Его спасло природное чутье. То самое, что спасало его и раньше – от засад наемных убийц и покушений контрабандистов.
Заслышав за спиной шорох, Савен не стал оборачиваться, как сделал бы любой стражник. И даже не попытался выхватить кинжал. Он просто прыгнул вперед, перемахнул через упыря, пробежал по широкой кровати и бросился к окну. Не раздумывая, не рассуждая, подчинясь лишь звериным инстинктам, он отбросил свечу и нырнул в окно. По спине царапнуло что-то острое, но Тир уже покинул особняк графа вместе с рамой и фонтаном осколков.
Ему повезло. Вылетев из окна, он упал на старую раскидистую яблоню, и густые ветви погасили удар. Савен кувырком провалился сквозь крону, оставляя на ветвях клочья одежды, и упал на землю. Не издав ни звука, он вскочил на ноги и метнулся к забору. Перемахнул его разом, как удалой домушник, и бросился прочь от дома графа.
Тир бежал изо всех сил, так что ветер пел в ушах. И не останавливался до тех пор, пока не коснулся забора особняка городской стражи. Только тогда он позволил себе расслабиться и ощутить боль.
Тяжело дыша, он вытер лицо – кровь из рассеченной брови заливала щеку. При этом Тир едва не выколол себе глаз – обломок сухой ветки проткнул ладонь и крепко засел вней. Тир обернулся, бросил затравленный взгляд на темные улицы Ташама и отчаянно выругался. Он вдруг понял, что теперь остался за главного в этом обезумевшем городе и все, абсолютно все проблемы легли на его уставшие плечи. Теперь он видел достаточно, чтобы понять – таких проблем у него еще не было, и если он справится с ними, тоэто будет самым настоящим чудом.
Здоровой рукой он вытащил из кармана мятую бумажку и аккуратно расправил ее.
– Простите меня, Ваше Величество, – торжественно сказал он, обращаясь к королевской печати, – за то, что усомнился в мудрости вашей. Все распоряжения будут исполнены. Я найду охотника.
Аккуратно сложив письмо, начальник городской стражи спрятал его обратно в карман и шагнул навстречу караульным, выбежавшим из особняка.
– Найдите капитана Демистона, – сказал он, отмахиваясь от стражников, встревоженных видом крови. – Он мне нужен. Срочно.* * *
– Нет, – сказал Рон и попятился. – Не подходи ко мне!
В лаборатории Лимера, известного в Ташаме алхимика, было темно, как и во всех приличных алхимических лабораториях. В просторном подвале не одно десятилетие копился разный хлам, и сейчас здесь едва помещались стол и два человека. Все остальное место занимали большие шкафы со стеклянными дверцами, столы с залежами пергаментов и винные стеллажи с подозрительными бутылками темного стекла.
Длинный стол, уставленный ретортами и колбами, освещался только пламенем тигля. Поэтому сам Лимер, постепенно подступавший к гостю, сейчас выглядел темным расплывчатым силуэтом. Всклокоченные волосы, оскаленные зубы, растрепанная одежда – сейчас он больше походил на лесное чудовище из сказки, чем на ученого. Глаза его возбужденно сверкали, а в руке Лимер держал тонкий и длинный кинжал.
– Не подходи, – с угрозой повторил Рон.
Он подался назад и поставил между собой и Лимером тяжелый стул. Потом обернулся и с тоской глянул на приоткрытую дверь. Он начал сомневаться в том, что поступил правильно, посвятив приятеля в секрет образцов. Лучше бы он попробовал разобраться с ними сам, без посторонней помощи.
– Послушай, Рон, – проворковал алхимик, – это же для всеобщего блага!
Он сделал маленький шажок вперед и замер, словно кот, собравшийся прыгнуть на зазевавшуюся мышь.
– Даже не думай об этом! – воскликнул Рон. – Не подходи!
– Ты сам не понимаешь, что ты мне принес, Ронэлорэн. Ты, как всегда, печешься только о своем кошельке и совсем не думаешь о всеобщем благе. А ведь этот крохотный клочок плоти может перевернуть целый мир!



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 [ 8 ] 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.