read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


С ноября 1922 года Берия — зампред Грузинской ЧК, начальник СОЧ. Соответственно Деканозов с того же ноября того же года — секретарь СОЧ ЧК Грузии.
Дальше в том же порядке: Берия — глава всех чекистов Закавказья, Деканозов у него заместителем по стукачеству…
В ноябре 1931 года Берия становится первым секретарем ЦК КП Грузии, т.е. полноправным властителем солнечной республики, а в декабре Деканозов становится секретарем ЦК КП Грузии по транспорту. В следующем году Берия — повелитель всего Закавказья, соответственно Деканозов у него в правительстве. Под крылом Деканозова транспорт,торговля, снабжение, пищевая промышленность, распределение материальных и финансовых потоков.
В конце августа 1938 года Сталин перебрасывает Берию в Москву и назначает первым заместителем наркома внутренних дел, начальником Главного управления государственной безопасности — ГУГБ НКВД. А на 5-й отдел ГУГБ Берия поставил Деканозова. 5-й отдел ГУГБ в те славные времена — это вся разведка НКВД за рубежом.
В ноябре того же года Берия — нарком НКВД. Деканозов — заместитель начальника ГУГБ.
3мая 1939 года Сталин сменил все руководство Наркомата иностранных дел, назначив Молотова наркомом, а Деканозова — его заместителем. Впервые за 20 лет Деканозов оказался вне официального подчинения Берии. Понятно, что их отношения при этом никак не изменились. Молотов был одним из самых опасных соперников Берии в борьбе за власть. Молотов по своему положению был выше Берии, зато в окружении Молотова теперь оказался верный бериевец Деканозов, а в окружении Берии верного молотовца не было.
28ноября 1940 года Сталин отправил Деканозова полномочным представителем СССР в Германию с сохранением за ним должности заместителя наркома иностранных дел.
Далее Деканозов до самой смерти Сталина оставался как бы вне подчинения Берии, но, по существу, это был самый твердый бериевец. После смерти Сталина Берия немедленно вернул Деканозова под свое начало и отправил в Грузию расправляться со всеми своими личными врагами. Вскоре, правда, Берия сорвался в бездонную пропасть кремлевских интриг. Деканозов — следом. Их и расстреляли в один день.
Но вот чудеса: 21 июня 1941 года Берия якобы жаловался Сталину на поведение советского посла в Берлине, т.е. на своего верного Деканозова, который якобы бомбардировал его дезинформацией. Берия якобы предлагал Сталину Деканозова снять и примерно наказать.
А я повторю: хотя Деканозов и был вернейшим и несгибаемым бериевцем, но в 1941 году по своему положению просто не имел права «бомбардировать дезинформацией» Берию, который отвечал за внутренние дела и в подчинении которого Деканозов в тот момент официально не состоял.
И если уж действительно Деканозов надоел Берии своими докладами, то можно было по старой дружбе шикнуть-гаркнуть: Вовочка, уймись, надоел!
Но жаловаться Сталину на своего вернейшего и ближайшего сподвижника — это ли не сумасшествие? Требовать от Сталина смещения своего человека, внедренного в окружение Молотова, – это ли не верх безумия?
5
Лихие ребята, которые сотворили сей «документ», историю знали не шибко. Но запустившие сей «документ» «в научный оборот» тоже особого интереса к истории Отечестване проявили. А следовало бы знать, что 1 мая 1941 года в Москве случилось нечто чрезвычайное и никем до сих пор не объясненное.
При Сталине перечисление вождей шло не по алфавиту, как было принято после него, а в порядке места, занимаемого на кремлевском Олимпе. При этом самого Сталина называли отдельно: «На трибуну поднимаются товарищ СТАЛИН и товарищи Молотов, Маленков, Каганович…»
Порядок перечисления вождей был барометром исключительной чувствительности. Иногда места вождей в иерархии могли меняться по нескольку раз в сутки. На утреннем заседании съезда Микоян мог быть пятым в списке, а на вечернем заседании — уже восьмым. На следующее утро он мог подняться, а мог и упасть еще ниже. Карьеристы всех оттенков и мастей внимательно и ревниво следили за положением вождей в списках. Не хуже, чем менялы за курсом валют.
И появлялись вожди на публике только в том порядке, который определил товарищ Сталин. Каждый сверчок знал свой шесток. Рассадка и расстановка вождей на официальных церемониях подчинялись строжайшей регламентации. Любой царский распорядитель церемониями позавидовал бы. И опять же, после каждого публичного появления вождей прохвосты всех рангов и калибров внимательно рассматривали первую страницу «Правды», определяя и оценивая, кто есть кто и кто ест кого.
Принимая все это во внимание, откроем газету «Правда» от 2 мая 1941 года. Кто должен быть на трибуне мавзолея? Правильно: товарищ Сталин, члены Политбюро и нарком обороны СССР Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, который принимал военный парад.
А кого еще мы там, протерев глаза, внезапно обнаруживаем? Правильно: Деканозова Владимира Георгиевича. И где? Рядом со Сталиным, По правую руку.
Никогда, ни раньше, ни позже, ничего подобного не было.
У Сталина в Центральном Комитете — сотня ближайших соратников. Но ни одному из них хода на трибуну мавзолея не было. Не вышли рангом и рылом.
У Сталина пять маршалов. Но на трибуну поднимается только тот, кто в данный момент принимает военный парад. О генералах и адмиралах речь не идет. Им там и подавно делать нечего.
У Сталина — целая ватага народных комиссаров и министров. Но вход на трибуну только тем наркомам, кто имеет партийный ранг члена Политбюро. А это два-три человека влучшем случае.
У Сталина — официальные представители в Вашингтоне, Лондоне, Стокгольме, Токио, Риме и во всех остальных столицах мира. Но все они при всем их величии даже отдаленно не дотягивают до тех высот, которые позволили бы хотя бы приблизиться к трибуне, на которой сиял Гений Человечества и Лучший Друг Польского народа (как изволил выразиться Маршал Советского Союза Жуков на торжествах в Варшаве 20 июля 1951 года).
И вот только однажды, 1 мая 1941 года, Сталин вдруг пригласил советского официального представителя в Берлине Деканозова Владимира Георгиевича на трибуну мавзолея ипоставил рядом с собой, оттеснив своих самых ближайших соратников.
Почему это было сделано, я не знаю. У меня нет даже предположений. Загадка истории. Ясно, что Деканозов совершил нечто совершенно неописуемое и выдающееся, и Сталин по какой-то причине решил выразить свою царственную милость не тайно, а публично, так, чтобы видел весь мир.
Самый главный сталинский рычаг управления — кадровый. Кадры решают все. Уж Сталин-то знал, кого и на какой пост поставить. А еще лучше он знал, кто из каких кланов происходит. И Сталин тасовал колоды. Тасовал с понятием. То, что Деканозов — вернейший бериевец, знали все. А Сталин — лучше всех. Потому сталинская милость не могла некоснуться и Берии: какого прекрасного большевика товарищ Берия воспитал и вырастил!
Неужели Лаврентий Берия был так глуп, чтобы на следующий месяц от собственной славы отбиваться и отбрыкиваться: товарищ Сталин, да этот Деканозов — дезинформатор!Гнать его! Метлой поганой!
Если бы Берия так себя вел, то это был бы удар и по Сталину; вот, товарищ Сталин, ты величайшую честь Деканозову оказываешь, а он заслуживает как раз обратного. Ни черта, товарищ Сталин, ты в кадровом вопросе не разбираешься!
Я о чем? Я о том, что ребята, которые сотворили сей «документ», не имели понятия о кремлевских раскладах 1941 года ни отдаленно, ни приблизительно. Они не удосужились даже полистать «Правду» за пару последних предвоенных месяцев.
6
Главный упрек моим книгам: может быть, в них все правильно, только вот подтверждающие бумаги найти никак не удается. Проще говоря: а где документ?
Отвечаю: по приказу генерал-полковника Волкогонова только 13 апреля 1990 года в Институте военной истории было сожжено 7 тонн военных документов 1941 года. Только 10 июня 1991 года в Генеральном штабе ВС СССР было сожжено 5 тонн документов, относящихся к тому же периоду. Обоснование: негде хранить. Полвека было где, а потом вдруг места не хватило.
Но документы жгли не только под занавес коммунистического рая.
Любой научный центр мира принял бы на хранение эти бесценные сокровища, любой коллекционер, любой любитель истории. Эти документы можно было продать с молотка и получить за них миллионы. Но нашему славному отечеству и так денег девать некуда. Россия и так захлебывается от денег. И вот мне заявляют: все в «Ледоколе» вроде бы сходится, но где же подтверждающий документ?
На вопрос о том, где же найти подтверждающий документ, исчерпывающий ответ дал бывший член Политбюро Александр Николаевич Яковлев: «Рассекречивать нечего — никаких бумаг уже нет. Боюсь, что все уже уничтожено. В 41-м несколько дней жгли в Кремле документы. И в 91-м, кстати, тоже» («Вести», 5 октября 2000г.).
Главная задача кремлевских Геростратов — превратить народ в дебилов. Такими легко управлять. Ради этого они сжигают историю своей армии, своего народа, своей страны.
Но народ, который не знает собственной истории, обречен на умственное и физическое вырождение, на гибель. Потому уничтожение исторических документов — измена Родине.
Кремлевские предатели, которые убивают историю собственного народа, вместо уничтоженных документов заполняют зияющие пустоты фальшивками типа «воспоминаний и размышлений» Жукова и «записок Берии».
Хранение исторических документов в недоступных архивах — тоже предательство. Велика ли разница: документ сожжен или находится там, где его никто никогда не прочтет? Где в любой момент его можно уничтожить за ненадобностью, ни перед кем не отчитываясь.
7
Для того чтобы не допустить повторения чудовищной трагедии 1941 года, нашему народу надо знать, в чем причина случившегося.
Враги народа на это отвечают: не надо ворошить прошлое, не надо разбираться с причинами. Все и так ясно: Сталин был придурком, он окружил себя кретинами и лизоблюдами.
И в качестве главного и единственного доказательства предъявляют народу «записку Берии». Это шпаргалка — основа и фундамент всех объяснений, изысканий и построений официальной российской исторической науки о войне.
А мы обратим внимание на пустяк: «записка Берии» гуляет по свету во множестве вариантов. По духу и смыслу — все то же самое. Да только каждый раз иными словами выражено. Иногда «Берия» требует отозвать из Берлина какого-то безымянного посла, а иногда называет его по имени, иногда требует отозвать и наказать, а иногда — просто отозвать…
Попробуем разыскать оригинал. И упремся в стену: все серьезные историки цитируют «записку», не указывая, в каком архиве, в каком фонде и в каком деле она была обнаружена.
Всем настоящим любителям истории, всем, кто неравнодушен к прошлому и будущему своей страны и своего народа, дарю инструмент для обличения серьезных историков; звоните, пишите письма, шлите послания каждому, кто цитировал «записку Берии» в своих трудах, требуйте ответа о ее происхождении. Постарайтесь найти первоисточник.
Слушать ответы — удовольствие.
Игра чертовски увлекательная. Получив ответ, берите за узду следующего серьезного и стегайте вопросом: а где же документ?* * *
А вот вам дальнейшее творческое развитие комедии про «записку Берии».
Два очень серьезных историка повествуют миру о том, что народы Советского Союза, начиная с самых высших руководителей, были ужасно глупы и трусливы. Безмозглый Сталин так поставил дело, что никто ему правду сообщить не осмеливался: «Чтобы как-то довести до него реальное положение дел, подчиненным приходилось идти на совершенно невероятные ухищрения. Начальник военной разведки генерал-лейтенант Голиков, например, докладывая о планах немецкой агрессии, объявлял их дезинформацией, а в конце добавлял: „Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним ваше мудрое предначертание, что в 1941 году Гитлер на нас не нападет!“» (Аргументы и факты. 2001, № 25).
Итак, 21 июня 1941 года Берия из НКВД направил Сталину записку о мудрых предначертаниях вождя на 1941 год. Генерал-лейтенант Голиков, понятно, содержания записки Берии Сталину знать не мог. Но Голиков из РУ ГШ в тот же день послал Сталину точно такую же записку. Слово в слово. С теми же знаками препинания. То-то вождь удивился такому совпадению. На такие выкрутасы нашей родной исторической науки можно было бы и не обращать внимания… Если бы не подписи. Под этим откровением их две: Сергей Осипов и Рудольф Пихоя.
Имя Сергея Осипова мне ничего не говорит, и в памяти моей звоночки не звенят. А Рудольф Пихоя — главный архивариус России. Под его контролем — все архивы, начиная с бывшего Архива Политбюро, который ныне именуется Президентским. В одном только Президентском архиве на начало нового тысячелетия хранилось 215 тысяч «особых папок», которые пока еще не пущены в огонь. Это не считая документов с грифом «Секретно», «Совершенно секретно» и «Совершенно секретно. Особой важности».
Работа главного архивариуса страны заключается в том, чтобы не допускать народ к его собственной истории, постепенно превращая историю в дым и пепел, а народ — в стадо обезьян. Со своими обязанностями Пихоя с блеском справляется. Но этого ему мало. И вот он идет на подлог. Иллюзионист от идеологии Пихоя украл старую чужую подделку и из нее сотворил собственную новую. В одном кусочке — плагиат и двойная фальшивка.
Вот именно из таких деятелей власть и формирует корпус серьезных историков. Вот таким проходимцам власть доверяет писать историю страны и ее народа.
Глава 22
Приказываю обрушиться!
Готовность к отражению агрессии требовала также, чтобы были не только разработаны планы оборонительных операций, но и в полном объеме подготовлены эти операции, втом числе в материально-техническом и инженерном отношениях, чтобы они были освоены командирами и штабами. Совершенно очевидно, что в случае внезапного нападения противника не останется времени на подготовку таких операций. Но это не было сделано.«Красная звезда», 4 мая 2000г.
1
Самым яростным борцом против фальсификаторов истории Второй мировой войны был четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Жуков Георгий Константинович. Его статья «Величие победы СССР и бессилие фальсификаторов истории» («Коммунист». 1970. № 1) — классика жанра. Никто не смог столь мощно и беспощадно припечататьученых вралей к стене позора, как это сделал Маршал Великой Победы. Он писал: «События 1941 года в большинстве случаев характеризуются западными историками как триумфальное шествие гитлеровской армии… а нашему командованию приписываются растерянность и слабость… Что касается Верховного Главнокомандования, то оно никогда не находилось в состоянии растерянности, а твердо руководило борьбой советского народа».
Умри — лучше не скажешь.
Что такое Верховное Главнокомандование? Правильно — это Сталин. Никто другой во время войны такого титула не носил.
Но дело даже не в титулах. Жуков пишет, что ни одно важное решение без Сталина не принималось. Жуков рассказывал, что Сталин накануне войны запретил приводить войска в готовность, и никто не мог это решение отменить, что с момента начала войны не было приказа Сталина отвечать огнем на огонь, и войска не отвечали.
Проще говоря, все замыкалось на Сталина. И даже в первые дни войны, когда номинальным главкомом был маршал Тимошенко, фактическим все равно оставался Сталин. Верховное Главнокомандование и Сталин — близнецы-братья. Мы говорим — Сталин, подразумеваем — ВГК. Мы говорим — ВГК, подразумеваем — Сталин.
Так вот он, великий Сталин, никогда (по заявлениям Жукова) в состоянии растерянности не был.
Запомните это, господа фальсификаторы!
2
Но откуда продажные буржуазные извратители узнали о слабости и растерянности советского руководства? Не сами же придумали!
Ах да! Правильно! Ровно за год до выхода разоблачающей статьи Жукова была опубликована его книга, в которой великий стратег поведал миру о том, что ранним утром 22 июня 1941 года Сталин в состоянии полнейшей растерянности не знал, что делал… А посему все высшее руководство страны и армии бездействовало.
Себя Жуков описывает героем и умницей: войну встретил в Генеральном штабе — на боевом посту. Однако между строк проглядывается другая картина. Жуков тоже находился в растерянности и был совершенно не готов к действиям. Он только в 7 часов 15 минут сел сочинять директиву войскам. И это говорит обо всем. Любой лейтенант, заступив в наряд начальником караула, первым делом объявляет боевой расчет на случай внезапно возникшей чрезвычайной обстановки: при нападении на караульное помещение, принападении на первый пост, на второй… при пожаре на охраняемом объекте… и т.д.
Если случилось нечто подобное, начальнику караула стоит рявкнуть одно только слово, и каждый действует в соответствии с ранее данными инструкциями. То же самое — на боевых кораблях, в подразделениях и частях, в цехах и колхозах… Начальник милиции любого захудалого городишки, принимая должность, прежде всего вникает в боевоерасписание: что и кто делает в случае террористического акта, землетрясения, наводнения, появления вооруженной банды заезжих гастролеров, массовых волнений населения и т.д.
Да что там милиция или армия… Вы сели в самолет, и вам сто десятый раз рассказывают, что надо делать при вынужденной посадке на воду, за какую веревочку дергать и в какой свисточек свистеть…
Но вот вам иллюстрация личной готовности Жукова к отражению вражеского нашествия: война уже отсчитала свои первые часы, а Маршал Победы только сел сочинять инструкцию о том, что надлежит делать войскам в случае вражеского нападения, в какой свисточек свистеть.
Сам он не представлял даже отдаленно, как надо действовать в случае внезапного нападения противника. Никаких заранее заготовленных вариантов на этот счет у него не оказалось. Чего стоит одна только первая фраза первого пункта этой директивы, этого шедевра военной мысли:
«ПРИКАЗЫВАЮ:
1.Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы…»
Жуков рассказывает, что перед войной он «работал по 15-16 часов в сутки, часто оставаясь ночевать в служебном кабинете».
Весь личный состав Генерального штаба вкалывал по 15-18 часов без выходных и праздников. А ведь это огромные людские коллективы самых высококвалифицированных офицеров и генералов Красной Армии. Каков же результат этой титанической работы?
В результате 22 июня 1941 года к 7 часам утра город Брест был оставлен войсками 4-й армии. В других армиях дело обстояло не лучше. Вся Красная Армия бежала, не поддаваясьна провокации, не смея нарушить приказы мудрейшего стратега. А сам стратег тем временем занялся сочинительством:приказываю обрушиться!
Я вот все думаю: Жуков сообщает доверчивым, что вечером 21 нюня 1941 года у него «окончательно рассеялись все иллюзии» и он ясно понял, что сейчас нападут. Так неужели он не мог тогда же вечером сообщить свой гениальный план обороны страны командующим фронтами, флотами и армиями? Зачем надо было ждать до 7 утра?
И еще. Стоило ли вкалывать по 15 и более часов огромным коллективам генералов и офицеров Генерального штаба, если все планы в конце концов оказались сжатыми в единой фразе: обрушиться всеми силами и средствами?! Неужели перед войной Жуков не мог вызвать в Москву командующего Западным особым военным округом генерала армии Павлова и сказать ему по секрету: «Дмитрий Григорьевич, я ночами не сплю, но никаких планов войны сочинить не способен. И весь Генеральный штаб тоже. Так ты вот что… Как только нападут, обрушивайся на них всеми силами и средствами, бей в хвост и в гриву! Ты меня понял?»?
И другим командующим следовало заранее сообщить сей гениальный замысел. Вот и все. Зачем себя и людей мучить? Зачем ночами не спать? Если план обороны страны сводился к приказу обрушиться, то, сообщив центральную (и единственную) идею нижестоящим, можно было самому ехать на рыбалку, на охоту, на пьянку. И Генеральный штаб можно было отпустить в бессрочный отпуск с приказом: как война начнется, понемногу в Москве собирайтесь; фронты и армии и без нашего участия знают, что им делать надлежит.
Тут любители Жукова, понятное дело, выразят гневный протест: льзя ли замысел разглашать? Ведь гениальный жуковский план спасения страны в этом случае мог стать известен врагу!
Согласен. Потому надо было написать на листах: «Приказываю обрушиться всеми силами и средствами. Жуков», – заклеить эти листы в красные пакеты, опечатать сургучными печатями и вложить в сейфы командующих. Как только стало ясно, что нападут, дай команду пакеты вскрыть. И всей Красной Армии сразу стало бы ясно, что надо делать: обрушиваться.
А то ведь пока Жуков директиву сочинил, пока ее зашифровали и передали, времени вон сколько прошло. Потом ее в штабах фронтов расшифровали и сели сочинять собственные директивы армиям и их шифровать… На командных пунктах армий расшифровали и засели писать свои директивы корпусам. До некоторых корпусов директива дошла к вечеру. А до многих никогда так и не дошла.
Если бы мудрейшая директива лежала в сейфах командиров, то все было бы куда как проще и быстрее — циркуляр из Генерального штаба: всем командующим и командирам до полков и батальонов включительно — пакеты вскрыть, содержимое прочитать!
3
В «самой правдивой книге о войне» Жуков забыл привести текст директивы о том, что войскам приказано обрушиться. Ни в изрезанных проклятой цензурой первых девяти изданиях, нив последних, «восстановленных в соответствии с первоначальной рукописью», директиву не ищите. Этот текст стал известен через много лет и совсем из других источников. Но и тут мы знаем только то, что Жуков в Москве приказал зашифровать и передать на командные пункты фронтов, но никто никогда не опубликовал расшифрованного текста.
А расшифровать слова «приказываю обрушиться» можно, на мой взгляд, только так:
«У меня в Генеральном штабе никаких планов нет. Я их составить не удосужился. Как воевать, не знаю. Взаимодействие авиации, флотов, фронтов и армий по замыслу, месту и времени организовать не способен. Всю ответственность с себя снимаю. Умываю руки и совесть. Всю ответственность перекладываю на вас.
ПРИКАЗЫВАЮ:
1.Командующим фронтами и флотами воевать без всяких планов. Кому как нравится. Кто во что горазд.
2.Если кому захочется организовать взаимодействие по цели, месту и времени с авиацией, флотами и флотилиями, войсками НКВД, соседними фронтами и армиями, тыловыми учреждениями, армиями Второго стратегического эшелона, – так вы уж сами как-нибудь между собой договаривайтесь, решайте голосованием.
Жуков.
P.S.У кого успеха не будет, расстреляю. Кто не спрятался, я не виноват. А после войны того, кто успеха не обеспечит, объявлю дураком и предателем, а себя — гением».
Шутки в сторону.
Если у кого есть более точная расшифровка загадочного термина «приказываю обрушиться», то я готов обсудить и признать свои ошибки, если найду аргументы оппонента убедительными.
А пока давайте сойдемся на том, что приказ «обрушиться всеми силами и средствами» был, по существу, приказом воевать кому как пожелается, не согласовывая своих действий ни с Москвой, ни с соседями, ни со Вторым стратегическим эшелоном, ни с тыловыми органами.
Но прежде чем воевать, надо составить планы войны. Директива Жукова была, по существу, приказом каждому фронту приступить к планированию своей собственной войны.
Сам Жуков с 1 февраля по 21 июня 1941 года не составил никаких планов войны, но и командующим округами (фронтами) разрешения на самостоятельное планирование не давал. Если бы у командующих фронтами и армиями была хотя бы одна последняя ночь на составление собственных планов! Или хотя бы минут 30 до первых разрывов!
Но Жуков отдал приказ на самостоятельное планирование войны уже после ее начала. Гений, да и только.
Если верить Жукову, то 22 июня, «приблизительно в 13 часов», ему позвонил Сталин и сообщил, что командующие фронтами «немного растерялись».
А ведь было отчего. Получив Приказ Жукова «обрушиться» без указаний, когда рушиться, куда и с какой целью, кто бы не растерялся?
Никто никогда за всю историю России, даже те, кто имел видимые признаки слабоумия или явного идиотизма, подобного приказа армии не отдавал.
И если Первый стратегический эшелон Красной Армии мгновенно рухнул, так в этом надо винить Величайшего: сам приказал… Так это не все.
4
За один только день, 22 июня 1941 года, Великий Маршал Победы ошарашил войска ТРЕМЯ директивами, и каждая последующая опровергала предыдущую.
Если ЭТО не растерянность, то что?
Но о своей растерянности Жуков молчал, он все свалил на Сталина. Это одна из стержневых сцен «Воспоминаний и размышлений»: еще не рассвело, а Жуков звонит, Жуков требует, Жуков настаивает, Жуков докладывает обстановку, а перепуганный Сталин не может даже и слова вымолвить. То ли боязнь его обуяла, то ли растерянность, то ли то и другое разом.
Сцена эта, как и все остальные, в каждом новом издании становится все более яркой и захватывающей. Любителям рекомендую сравнить разные издания жуковского шедевра, от первого по восходящей…
Оттого что Сталин никаких приказов не отдавал, вся государственная машина стояла. Бездействие Сталина означало бездействие всего правительства и высшего командования Красной Армии.
Жуков в мемуарах со смаком описывает растерянность Сталина. И тот же Жуков в журнале «Коммунист» через год эту растерянность гневно опровергает. Стоило ли великому стратегу обвинять злобствующих буржуазных лжецов, если он сам у них является первоисточником?
Жаль только, что рассказы Жукова о сталинской близорукости (и жуковской дальновидности) помещены в мемуары, которые переведены на многие языки, а заявления Жукова о том, что Верховное Главнокомандование «никогда не находилось в состоянии растерянности» и «твердо руководило борьбой советского народа», опубликованы в журнале«Коммунист», который читали единицы, и только в случае крайней нужды.
5
Доказав проклятым фальсификаторам, что Сталин твердо руководил борьбой советского народа, Жуков снова многократно опроверг себя, объявив на весь мир, что Сталин был трусом и в начале войны находился в растерянности:
«К современной войне он не был подготовлен, а отсюда и растерянность, и неумение оценить обстановку, и грубейшие просчеты и ошибки» (ВИЖ. 1995. № 3. С. 45).
«Сталин боялся войны, а страх плохой советчик» («Красная звезда», 19 сентября 1995г.).
Прочитаешь такое, и все окончательно становится на свои места: перед войной трусливый Сталин дрожал от жути надвигающегося вторжения, он был не способен побороть животный страх, потому не мог адекватно реагировать на изменение обстановки, принимать верные решения и твердо руководить борьбой своего народа.
Однако хрустальная ясность понимания сохраняется только до того момента, пока не зададим вопрос; а кого в первой половине 1941 года Сталину было бояться?
Вспомним: Гитлер — в тупике. Войну против Великобритании (а США — во втором эшелоне) Гитлер выиграть не мог ни при каких условиях. Контролировать покоренную Европуон тоже долго не мог. В покоренной Европе есть индустриальные мощности, но по большому счету ресурсов в Европе нет. Скорее рано, чем поздно оккупированную Европу ждал экономический, финансовый, политический, транспортный, продовольственный, административный, моральный и военный крах. Даже если бы не было интенсивных боевых действий.
У Гитлера явно не было средств, чтобы контролировать покоренную Европу, да еще и воевать против Великобритании (и США), а помимо этого — и нападать на Советский Союз.
А у Сталина в первой половине 1941 года самая мощная в мире танковая, авиационная и артиллерийская промышленность. Советский Союз в тот момент производил больше танков и пушек, чем Германия и Великобритания, вместе взятые. Хотя Великобритания и Германия находились в состоянии войны, а Советский Союз жил мирной жизнью и, как нас уверяют, ни на кого нападать не собирался.
Военная промышленность Советского Союза (а другой у нас не было) со второй половины 1940 года была полностью отмобилизована и выведена на режим военного времени.
У Сталина — огромные людские ресурсы и возможность их беспрепятственно тратить, ни перед кем не отчитываясь.
У Сталина — территория, которую захватить никакому внешнему врагу невозможно. У Сталина — всесильные союзники в лице Великобритании и США.
В настоящее время найдены и опубликованы документы, в соответствии с которыми американские и британские военные поставки начали поступать в Советский Союз с конца 1940 года. На этот счет есть и немецкие свидетельства.
Великобритания и США настоятельно требовали немедленного вступления Советского Союза в войну против Германии и обещали неограниченную политическую, пропагандистскую, экономическую, военную и любую другую помощь. Правительство Великобритании даже шантажировало Сталина: если не нападешь на Гитлера, то смотри, как бы тебе не остаться с ним один на один. Поспеши, а то нам ждать надоест и подпишем и Гитлером мир.
Британское правительство пугало Сталина именно такой перспективой. Вот один из множества примеров. 19 апреля 1941 года посол Великобритании Крипе вручил Вышинскому меморандум для Молотова, в котором содержалось зловещее предупреждение: «Не исключено на случай растяжения войны на продолжительный период, что Великобритании (особенно определенным кругам в Великобритании) могла бы улыбнуться идея о заключении сделки на предмет об окончании войны…» (1941 год. Кн. 2. М., 1998. С. 94-95).
А вот некоторые сведения из множества недавно открытых документов.
26сентября 1940 года в Москве состоялась беседа главы советского правительства В.М. Молотова с послом С ШАЛ. Штейнгардтом.
Американский посол сообщил совершенно секретные данные: Соединенные Штаты разворачивают флот в составе 20 авианосцев, 32 линкоров, 100 крейсеров (некоторые водоизмещением более 20 тысяч т.), 400 эсминцев и т.д. Готовится соответствующее развертывание авиации. Сто тысяч будущих пилотов уже приступили к подготовке. В составе американской армии 140 тысяч человек, но готовится призыв 12 миллионов.
Проще говоря, Америка начала невиданную в истории человечества мобилизацию, которая превосходила даже мобилизацию Советского Союза. А мобилизация — это война. Эту мощь или надо использовать, или все эти линкоры и крейсеры заржавеют и устареют, а страна снова провалится в депрессию, на этот раз не в Великую, а в Величайшую.
Американский посол сообщил, что все грехи Советского Союза по захвату кое-каких территорий в Европе прощены, что США начинают снимать все ограничения на поставки Советскому Союзу стратегических товаров, которые были налажены в связи с советскими «освободительными походами». Это делается, несмотря на то, что Соединенным Штатам самим такие материалы требуются в огромных количествах в связи с небывалым рывком в развитии армии, авиации и флота.
Штейнгардт заявил, что «Россия и США являлись наиболее близкими друзьями со времен установления независимости США», и добавил, что «Германия может быть другом СССР лишь до тех пор, пока она не покорит всю Европу» (Советско-американские отношения 1939-1945. М., 2004. С. 93-95).
Проще говоря, американский посол откровенно сообщил главе советского правительства, что США в ближайшей перспективе намерены вступить в войну против Германии. Онне стесняясь переманивал Советский Союз на свою сторону. Для пущей убедительности посол США добавил, что Германия обречена, что ей грозит голод: у Гитлера нет денег, чтобы продовольствие купить, и нет флота, чтобы продовольствие взять силой.
В заключение посол США обрисовал послевоенную обстановку: «Европа будет находиться в состоянии банкротства и голода, как в 1919 году, и очень многое будет зависеть от того, какую позицию займет Америка» (Там же).
Этот разговор американского посла с главой советского правительства — не что иное как несокрушимая основа грядущей антигитлеровской коалиции. Гитлер еще не утвердил план нападения на Советский Союз, и никакие предупреждения в Москву на этот счет пока не поступали, но советское руководство уже получило официальное приглашение отказаться от сотрудничества с Гитлером и перейти на сторону США и Великобритании с гарантиями неограниченной военной и экономической помощи и доли в разделе Европы после войны.
9апреля 1941 года А.А. Громыко, советник Полномочного представительства СССР в США, докладывал главе советского правительства В.М. Молотову, что политика США в 1940 годубыла направлена на «всемерную помощь Англии» при «одновременном экономическом нажиме на СССР» в стремлении «повлиять на внешнюю политику СССР в отношении другихстран, и прежде всего Германии» (Там же. С. 123). В переводе на понятный язык это означает, что правительство Соединенных Штатов не только уговаривало Сталина, но уже идавило на него: кончай дружить с Гитлером, пора новых друзей заводить.
В политическом отчете за 1941 год Посольство СССР в США докладывало в Москву: «Линия правительства США, проводившаяся им до 22 июня 1941 года в отношении СССР, была выражением отрицательного отношения США к поддерживавшимся в то время советско-германским отношениям. Американская буржуазия и Американское Правительство с нетерпением ожидали вовлечения СССР в войну. В своей политике в отношении СССР Американское Правительство приняло меры экономического нажима» (Советско-американские отношения 1939-1945. С. 213).
Американцы вопрос ставили ребром: вот, Сталин, получай алюминий, никель, молибден, инструментальную сталь, авиационный бензин, высокоточные станки, измерительное оборудование, кожу и кожаную обувь, аппаратуру связи, тросы стальные, медикаменты, продовольствие, рельсы, паровозы, оборудование навигационное для кораблей и самолетов, перископы для подводных лодок, хирургический инструмент и пр., и пр. Но если будешь с нападением на Германию тянуть, поставки сбавим.
В этом и выражалось экономическое давление.
И тут нам следует подумать вот над чем: если бы правительство США ожидало нападения Германии на СССР, то зачем в этом случае выкручивать руки Сталину?
Если Америке хотелось войны между Советским Союзом и Германией, но предполагалось, что нападающей стороной будет Германия, то на Германию и жми, Германию поторапливай и подталкивай к нападению. И если предполагалось, что Советский Союз — невинная жертва грядущего нападения, то сколько на него ни жми, война от этого не начнется.
А ответ тут только один: оказывать экономический нажим на Советский Союз нужно и можно было только в случае, если предполагалось, что ключ от начала советско-германской войны находится в Кремле, что начало войны зависело от Сталина. Вот на него и нажимали. Вот его и поторапливали.
Роясь в старых британских газетах, я нашел карикатуру. Ситуация: повернувшись к Сталину (мягко говоря) спиной, Гитлер склонился над картой. Сталин, потирая руки, вопросительно поглядывает на оттопыренную гитлеровскую задницу…
Британская пресса подзадоривала Сталина: такая удобная, такая неповторимая позиция, что ж ты, дурачок, теряешься?
6
Но это шутки. А вот дела серьезные. 22 июня 1941 года заведующий отделом печати Народного комиссариата иностранных дел Н.Г. Пальгунов докладывал заместителю наркома иностранных дел Вышинскому о том, что днем раньше, т.е. 21 июня, он провел встречу с группой американских, британских и французских журналистов, которые представляли ведущие западные корпорации Рейтер, АП, Гавас и др. Старший из них от имени всей группы заявил, что журналисты «чувствуют себя представителями стран, которые считают себя союзниками СССР» (Советско-американские отношения 1939-1945. С. 130).
Война еще не разразилась, а союзники уже выражают солидарность, и их журналисты готовы отбыть в районы боевых действий, чтобы описывать войну с московской колокольни. И это не совпадение и не опечатка в документе. Вот еще.
«21 июня 1941г. Европейским отделом Госдепартамента США был подготовлен меморандум под названием „Политика в отношении Советского Союза в случае начала войны междуСоветским Союзом и Германией“» (Там же. С. 133). Общий тон документа: будем помогать Сталину.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [ 13 ] 14 15 16 17 18 19
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.