read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Они, в общем, на любовь и не напрашиваются, - съехидничал я. - Скорее наоборот. Но с ними все больше общаются, пусть не всегда добровольно.
- Я знаю, - кивнул он. - Человеку легче устоять на допросах, чем вампиру. Человек может умереть под пытками, а вампир такой роскоши лишен. Хотя мы чувствуем боль не хуже людей.
- А это уже я знаю, - сказал я. - Тем более что есть специальные способы причинять боль вампиру. Так чего же ты хотел от меня?
- Ты пойдешь искать лича Ашмаи?
- Так высоко я не замахиваюсь: не моя весовая категория. Я пойду искать человека, колдуна, который, судя по всему, на Ашмаи работает, - ответил я.
Не вижу причин это скрывать, тем более что я его про Пантелея уже спрашивал.
- Я тебе помогу. Но взамен ты мне должен кое-что пообещать. Пообещать той клятвой, которую ты не нарушишь. Есть у тебя такая?
- Есть, - кивнул я.
Вампир помолчал, глядя в сторону. Потер подбородок о жесткий край капюшона. Затем опять повернулся ко мне:
- Ты знаешь, что вампиры могут любить? При определенных условиях, разумеется. Знаешь?
- Знаю.
Вампиры, самые самовлюбленные, самые самолюбивые и самые эгоистичные существа на лике земли, действительно способны любить и способны жертвовать собой во имя кого-то. Но только в единственном случае - своих сайрос. Так на одном из древних языков называются вампиры - любовники по крови. Если женщина-вампир «посвятила», а точнее, обратила в жаждущую крови тварь влюбленного в нее мужчину, или наоборот, - они будут любить друг друга. И, скорее всего, вечно. В других случаях понятие «любовь»для вампира пустой звук. Равно как и «дружба», «милосердие», «сочувствие» и все подобное. Вампир внутри «изысканно пуст», как они сами о себе говорят. Пустой звук поотношению ко всему, кроме сайрос.
- У меня осталась женщина, - продолжил Арлан. - Она посвятила меня. Я был влюблен в нее человеком, остался влюблен вампиром. Она неподалеку от лича. Я хочу, чтобы ты мне пообещал, что если ты все же доберешься до них, то не тронешь ее. Даешь ей уйти. Если получится.
- Ты думаешь, у нас будет возможность поговорить? - усмехнулся я. - Такой опыт общения с вашим видом у меня отсутствует. И к тому же вероятность того, что я сумею приблизиться к Ашмаи, стремится к нулю. Не мой калибр.
- Ты заблуждаешься насчет своего калибра, - ответил Арлан. - Как заблуждался я. И как будут заблуждаться они. Они ждут армий врага, они ждут магических атак. Они не ждут человека с силками на зайца, который расставит их ночью на дороге в уборную. И это ошибка. Я думал об этом все время.
- Все равно не вижу способа завязать разговор с твоей сайре, - пожал я плечами.
- Мое имя, произнесенное вслух, остановит ее, даже если она уже вцепится клыками тебе в шею. Равно как и ее имя остановило бы меня. Мы обречены друг другу.
- Это я знаю - насчет обреченности, - кивнул я. - А вот насчет имени… а не врешь ли ты, нежить?
Вампир засмеялся. Негромко - мягким, обволакивающим смехом. Недаром говорят, что у них есть способности зачаровывать голосом, хоть и не сильные.
- Нет, я не вру. Я поклянусь тебе в этом ее жизнью - единственным, что есть святого в моем существовании.
- Хорошо. Это серьезно. Что я получу взамен?
- Я примерно знаю, где искать постоянный, но тайный портал, ведущий в одно из убежищ. Я не могу поклясться, что там будет тот, кого ты ищешь. Я не знаю, вернется ли он еще когда-нибудь туда. Но знаю точно, что он там бывал. Я думал - и вспомнил, хоть и знал его под другим именем. Других колдунов из пришлых среди них просто нет.
- Под каким именем?
- Белый. Просто Белый.
Не врет, скорее всего. Александр Белый - так он уже назывался. Возможно, я получаю еще одну ниточку. Они лишними не бывают. А вампиршей больше, вампиршей меньше… Я за нее десяток других изведу, не вопрос.
- Я поклянусь тебе, Арлан, в том, что, если у меня получится - а я приложу все силы, чтобы получилось, - я не причиню вреда той, кого ты назовешь. И отпущу ее с миром туда, куда ей будет угодно уйти.
- Я верю, - склонил голову вампир. - Я это умею чувствовать. Ты действительно поклялся, а не произнес слова. Ее имя - Ливия. Черноволосая голубоглазая женщина, прекрасная как алмаз, светящийся в адском пекле. Ее ты сбереги.
- Хорошо, - кивнул я. затем спросил: - Где твоя часть сделки?
- В Гуляйполе на улице Длинный Тесак, что на самом берегу, есть дом. На первом этаже таверна «Хромой разбойник». На двух этажах - номера, которые сдадут на час. Но есть и глухой подвал. В подвале есть потайная дверь, которую можно увидеть только с заклятием «истинного взгляда», ее закрывает иллюзия большой силы. За иллюзией дверь железная. Которую можно сломать. Или взломать. Или взорвать. Как угодно. За ней ход - длинный, темный. В конце хода есть портал, активированный всегда. Он ведет за Лесной хребет, от портала - дорога, скорее даже тропа, годная конному, но повозка не пройдет. Сам выход во дворе крошечного замка, даже не замка, а крепкого особняка.
- Выход охраняется?
– Наверняка, но я не знаю каким образом. Меня провожали - и сразу же вели дальше от этого места. Там есть конюшня, в ней кони, которые не боятся вампиров. Конному все равно пара дней пути, но есть убежище[71]для ночлега, там и для лошадей место есть. А затем дорога упирается в большой замок, в котором бывает Белый. Бывал, по крайней мере, часто бывал. И дорога туда одна, и все вокруг охраняется. Как именно - я тоже сказать не смогу. И магически, и не магически, это я знаю. Как обойти охрану - не имею понятия. А через портал можно прорваться.
- Хорошо, я проверю, - кивнул я. - Если ты обманул - я вернусь.
- У тебя плохо с логикой, - засмеялся вампир. - Если я обманул, твоя клятва ничего не стоит. Я не обманул. Ищи портал там.
- Верно. Наверное, устал я сегодня. Что ты хотел еще сказать? Я бы ушел из этого гостеприимного места с удовольствием.
- Хотел попрощаться. Уже не увидимся, - ответил вампир. - Помни, что ты мне обещал.
- Может, и увидимся, - пожал я плечами.
- Нет, уже не увидимся, - повторил вампир и посмотрел в потолок.
Я встал со стула, понимая, что сейчас произойдет что-то. Вампир зашевелил губами - сначала беззвучно, затем я его услышал. Голос его стал громче, затем начал двоиться, троиться. Он уже кричал, притом так, что гудели решетки, разделяющие нас. Он кричал что-то вроде: «Теперь же, Ашмаи, лич и сеньор нашего народа, я предаю тебя этим людям. Я предаю твое дело и предаю твое имение! Я называю им твое настоящее имя, ибо имя это - Ac…»
В этот момент голос его пресекся, словно кто-то звук выключил, а сам он вспыхнул, как облитый бензином. По мне ударило страшным жаром, я едва успел отскочить, прикрывшись локтем, броситься к выходу, где в дверях столкнулся с двумя надзирателями, бегущими к нам. Но, ощутив этот жар, они тоже бросились назад, топая ботинками по бетонному полу.
- Пожарных зовите! - заорал один из них.
Где-то громко затрещал звонок пожарной тревоги, послышались крики. Но все закончилось само собой - окутанное пламенем с головы до ног тело Арлана пару раз метнулось из стороны в сторону, ударилось в решетку с такой силой, что та загудела, упало навзничь, пару раз дернулось и затихло. Костер быстро догорел, и через пару минут о том, что случилось, напоминал лишь тяжелый запах серы и кучка пепла в форме тела скорчившегося человека. Я стоял, открыв рот от изумления.
- Какой прекрасный способ, - послышался у меня за спиной голос Бердышова. - Как же мы до него не додумались?
Я обернулся. Генерал стоял прямо у меня за спиной. Я не слышал, как он подошел.
- Не додумались до чего?
- До такого способа самоубийства, как тот, который вы видели сейчас. Вы же поняли, что вампир вовсе не собирался выдавать Ашмаи?
- Ну… да. Слишком уж громким и долгим было вступление. Много патетики.
- Верно, - кивнул Бердышов. - На нем было заклятие «огненной печати». Тот, кто выдает запечатанную тайну, сгорает так, как мы видели только что. Быстрая, неотвратимая смерть.
- И что? - не понял я, к чему он клонит.
- Знаете, я не всегда сидел в кабинете, - сказал он, прихватив меня за локоть и тихонько направляя к выходу. - В двадцатилетнем примерно возрасте мне случилось попасть в плен. Мы тогда работали против одной странной секты с изуверскими наклонностями. Через день после пленения я мечтал о смерти столь же горячо, как и о жизни. Еще через день меня освободили. Чистое везение - банда просто напоролась на эскадрон зуавов, и к тому же меня забыли добить. Меня вылечили, но я помню каждую секунду своего дня в плену.
Мы поднялись по лестнице, по той самой, из подвала, по которой мне сегодня ходить уже довелось. Бердышов шел рядом, продолжая говорить:
- Мне повезло, а многим агентам так не везет. Что мы знаем о том агенте, который бесследно исчез с разгромленной явки в Биларе? Я знаю, вы об этом прочитали. Какую судьбу он встретил? Ведь это так просто - не дать пленному покончить с собой.
- Верно, не сложно, - осторожно подтвердил я.
- А теперь представьте, что я наложил… не сам, разумеется, но все тверские маги по моему ведомству служат, наложил на вас заклятие «огненной печати». А еще лучше - заклятие «ядовитой печати», отравляющее быстро и безболезненно. А предмет, который вам нельзя разглашать… ну… - Он поискал глазами по сторонам, затем вытащил из кармана свой бумажник.
Раскрыв бумажник, он заглянул в него, быстро пересчитал купюры.
- Вот… двести двадцать рублей на ассигнации. И это мы можем сделать секретом, если пожелаем. И теперь, для того чтобы вы могли в любую секунду покончить с собой, вам достаточно будет выкрикнуть: «В кошельке у Бердышова такого-то числа такого-то года было двести двадцать рублей на ассигнации!» Ну или еще что-нибудь. Каково?
Я даже остолбенел от такой простоты решения. Действительно, кто меня спросил бы о такой ерунде? Никто. Кому это охота знать? Никому. Даже мне самому. Плевать мне, сколько сейчас денег в кошельке у Петра Петровича Бердышова. Можно ли сделать это смертельной тайной? Да проще некуда - что угодно можно сделать. То, что ты будешь повторять вслух во время наложения заклятия. И окажись я в руках у… того же Пантелея, например, я смогу убежать в смерть от того, что может быть хуже.
- Скажите, ваше высокопревосходительство… - обратился я к Бердышову. - А нельзя ли мне стать испытателем подобного способа?
- Почему бы и нет? Придумайте только, чего вы никогда в жизни не станете говорить вслух, даже будучи мертвецки пьяным. Что вам не важнее всего в жизни?
ГЛАВА 26,
в которой герой впервые пожалел о заплаченном за Машу штрафе
Выбрался я из контрразведки уже затемно, вынося под мышкой брезентовый сверток с карабином, который мне отдали в дежурке на выходе. И, к своему удивлению, обнаружилМашу, сидящую в кабине «копейки» и читающую газету под светом фонаря. Вид у нее был как у любого человека, просидевшего несколько часов в ожидании кого-то: понурый иусталый.
- Маша… а почему ты здесь? - спросил я. - Мне сказали, что всем готовы снять номер в гостинице «Волга». И это совсем рядом.
- Я не пошла, - ответила девушка, отложив газету. - Решила все же дождаться тебя. Думала, что недолго, а потом уже вроде бы и уходить смысла не стало, решила, что скоро придешь. А ты там совсем застрял.
- Верно, застрял вовсе, - согласился я. - А Лари?
Маша фыркнула, затем сказала:
- Нашу Лари аж четыре кавалера увели. Взялись сопроводить до отеля или не знаю куда. Один багаж нес, второй беседой развлекал, еще двое следом семенили. Она уже блистает на весь город. Думаю, что мы ее больше не увидим.
- Я тоже так думаю, - согласился я, хоть и с некоторым сожалением. - Поедем устраиваться в гостиницу?
- Поехали, чего нам еще здесь дожидаться? - пожала она плечами.
Действительно, до гостиницы ехать было совсем недалеко. В другое время в «Волгу» я бы и не поперся: не мой стиль, масштаб, да и цены не мои, - но нам забронировала комнаты контрразведка, так что грех было отказываться. Конечно, подъезжать туда надо на «чайке», «стриже» или на извозчике, на худой конец, а не на замызганном после долгой дороги грузовике, груженном бочками с бензином. Но тут уж ничего не поделаешь - ночь на дворе, ехать искать другую гостиницу не с руки.
Отель «Волга» расположился на Арсенальной набережной, протянувшейся по правому берегу Великой на всю длину города. В середине своей набережная была самым популярным променадом, на который каждый вечер выходили на прогулку все, кто относил себя к светскому обществу города. Шутка ли сказать, в Твери к настоящему моменту проживало больше ста тысяч человек! Разве только Нижний Новгород был больше - даже в Царицыне, по слухам, не больше восьмидесяти тысяч жителей.
В начале же своем и в конце набережная вовсе не была столь аристократичной. С одной стороны она упиралась в порт, со всеми вытекающими последствиями в виде припортового шумного района, с многочисленными кабаками и заведениями сомнительных свойств, с другой же - в промзону, теряясь между заплетенными поверху колючей проволокой стенами, окружающими заводы и мастерские.
На границе этого района располагался Отдельный охранный полк полевой жандармерии,[72]точнее, - один его батальон, и именно этот район они и должны были охранять сильней всего. Что и делали. Здесь в позднее время было тихо и пусто, лишь время от времени проходы мерили шагами военные патрули, а сверху на них с вышек поглядывали частные охранники. Заводы берегли как зеницу ока, а пороховой завод, выпускавший еще и тротил, был помимо охраны обычной окружен магическими ловушками, и там постоянно дежурили как минимум два колдуна из ведомства контрразведки, постоянно следящих за своим хозяйством.
Центр же города был застроен каменными трех-, а то и вовсе четырехэтажными домами. Первые этажи в них занимали рестораны, в которые надо было прилично одеваться в отличие от портовых кабаков, и магазины, где даже соседу в кредит не отпускали. В городе были два театра, цирк шапито и не меньше пяти кинотеатров, по вечерам заполненных до последнего места. В центре Твери было запрещено деревянное строительство, а как писала газета «Тверские известия», мещанина Волобуева, который было завел свиней во дворе своего дома, оштрафовали зверски, а свиней конфисковали в казну, и дальнейшая их судьба покрыта мраком. В общем, по стандартам Великоречья, Тверь тянула если и не на мировую столицу, то, по меньшей мере, на один из величественных городов.
Следующим зданием после отеля «Волга» сиял огнями и удивлял очередью публики кинотеатр «Иллюзион», в котором сегодня давали какую-то кинодраму из жизни эльфов, а перед ней в афише был указан киножурнал новостей с фронта, где эльфов, по уверениям хроникеров, били в хвост и под хвост.
В кинематограф мы не пошли, хоть оба и были охотниками до этого зрелища, а сразу направились в гостиницу. За стойкой мореного дерева нас принял приказчик, одетый в полосатые брюки, атласный жилет и белоснежную рубаху с галстуком. Он несколько брезгливым взглядом окинул нашу одежду, рюкзаки, оружие в чехлах, затем быстро пролистал журнал резервирования. Нашел наши имена, после чего ткнул пальцем с ухоженным ногтем в графу возле них и сказал:
- Распишитесь. Рады-с.
- Чему? - уточнил я.
- Ну-с… принимать гостей, - слегка удивился приказчик.
- Ага. Ну мы тоже. Гостевать, - сказал я, расписываясь в требуемом месте.
Услуг носильщика нам не предложили по причине нашей общей неказистости. Мы сами подхватили свое имущество и пошли по лестнице на второй этаж. Нам выделили один двухкомнатный номер на двоих. Видать, в контрразведке спросить постеснялись, кто мы друг другу с Машей, вот и зарезервировали таким макаром - ни два ни полтора. Вроде ивместе, а вроде и отдельно.
Маше, как даме, я уступил спальню, а сам пристроился на раскладном диване в маленькой гостиной. Очередь в ванную я тоже уступил, и, пока она там плескалась и напевала, я вышел на балкон. Оперся на широкие перила, огляделся.
Насколько этот берег сверкал огнями, настолько же противоположный тонул в темноте. Не видно его, равно как не видно ничего, что выбивалось за городскую черту. Тьма спустилась на весь мир, и лишь город был в ней эдаким островком света и безопасности. Во тьме же вокруг выбирались из своих логов чудовища, выходила на дороги нечисть. Мало кто выезжал из городов, окруженных стенами и рвами, если был риск того, что тьма застанет тебя в пути. Всегда старались подгадать так, чтобы проделать весь путь засветло или найти промежуточный ночлег в одной из деревень либо на хуторе, где стены и люди. Или собирались в большие ватаги, вооружаясь до зубов. Одиночки, не обладавшие опытом выживания в этих местах, были обречены.
Постоялые дворы, скрывшиеся за могучими частоколами, оберегаемые заклятиями, принимали путников и укрывали их до рассвета. Хутора за такими же оградами берегли сами себя. Редко когда на хуторе селилась одна семья - обычно несколько. А еще чаще крестьяне жили в деревнях, в которых защититься было проще.
Ночь не принадлежала людям. И не только людям. Каждый из разумных мог чувствовать себя в безопасности лишь там, где живут иные разумные. А огромные, погруженные во мрак пространства становились всякой разумной жизни враждебны. Вне городов или сел рисковали пребывать, да и то вынужденно, только такие авантюристы, как мы: охотники, военные разведчики, ну и разбойники - не без того. Такая здесь была жизнь - разумные расы властвовали только до захода солнца.
Во всей вселенной были видны лишь огни бакенов возле порта да сигнальные огни паромной пристани напротив, что на устье реки Тверцы, перескочившей в Великоречье из мира старого. И еще патрульный катер мигал ходовыми огнями, время от времени включая прожектор и что-то высматривая.
В номере за спиной хлопнула дверь - Маша покинула ванную. Теперь можно и мне туда зайти. Кстати, как отучить человека бросать мокрые полотенца на пол, при этом используя из них все до одного из имеющихся в наличии? Который уже раз я жалею о тех ста пятидесяти рублях золотом, что потратил на штраф. Хорошая порция розог этой взбалмошной девице точно не помешала бы, особенно если кто-то во время экзекуции взял на себя труд шептать ей в ухо: «А вот не бросай полотенца на пол! А вот не пользуйся сразу всеми - два под ноги, одно на голову и еще двумя вытираясь, - помни о других, заходящих в ванну после тебя!» Предлагала же колдунья Велисса вер-Бран прекрасный выход, сэкономивший бы мне аж семьдесят пять целковых. Семьсот пятьдесят на ассигнации, если угодно.
Я открыл дверцы хозяйственного шкафчика в ванной и, к своему облегчению, обнаружил запасные полотенца на верхней полке. Ладно, воспользуюсь ими, а то уж очень лень ругаться - тяжелый был сегодня день. Отбросил валяющуюся мокрую груду махровой ткани ногой в уголок и полез в душ.
Ужин Маша заказала в номер, со мной меню не согласовывая. Кстати, после охоты на вампира я честно выделил ей тридцать процентов от своей премии, как традиционно платят помощнику, что составило аж шестьдесят рублей золотом, так что она стала девушкой вполне платежеспособной. И она этим воспользовалась - по крайней мере, количество доставленной на подносе еды меня удивило. Я присоединился к ней, лениво поковырял порцию индейки под майонезом и сыром, запеченную в глиняном лотке, после чего напился чаю и лег спать, выселив свою спутницу вместе с подносом, заставленным тарелками, в спальню.
Снился мне почему-то лич Ашмаи с капюшоном и без лица, все время звонивший мне по телефону и капризным голосом требовавший завтрак в номер. Больше ничего не помню.
ГЛАВА 27,
в которой герой в качестве ответной услуги спасает девушку от неприятностей
Проснулся я от отчаянного стука в дверь номера. Кто-то колотил в филенку двумя ладонями, торопя меня как можно скорее открыть. Я вообще тяжело просыпаюсь, поэтому лучший способ меня разозлить - ломиться ко мне в дверь с утра пораньше именно таким экспансивным способом. И поэтому, прежде чем открыть, я вытащил из кобуры свой тяжеленный «смит», звонко взвел курок - и только после этого направился к двери. Немного отступив назад, отпер замок, выставив при этом вперед левую ногу. Если кто-то ждет, чтобы вломиться, он сумеет приоткрыть лишь чуть-чуть, дверь ударится в ногу, а я сразу пойму, что визитер настроен недружелюбно. И, скорее всего, пальну из «сорок четвертого» прямо в дверь, после чего отойду в глубь помещения. Осторожность никогда никого не губила.
Однако, к моему удивлению, за дверью оказалась не кто-нибудь, а Лари. В своем черном тюрбане, со своим неизменным дорогущим рюкзачком в руках. Несмотря на то что в дверь она стучалась очень активно, вид у нее был при этом такой, как будто она хотела сказать: «Ой, а что это вы из двери выглядываете? Я тут случайно мимо проходила…»
Это ли она хотела сказать или что другое - не знаю, но стоило мне открыть дверь, как она шагнула вперед, решительным, хоть и игривым жестом отодвигая меня с дороги. И быстро закрывая дверь за собой. Признаться, я опешил. Единственное, что я сумел сделать, - это посмотреть на часы. И обнаружить, что уже почти шесть утра и все равновставать через пять минут. Но речь не об этом, а о том, что Лари никогда не казалась мне особой, способной по собственной инициативе проснуться раньше полудня.
Затем мое внимание привлек шум снизу. В холле гостинцы кто-то был, причем был не один. Кто-то чего-то требовал от сонного приказчика и сквернословил басом. Слышалисьи другие голоса - обладатель густого баса был не один.
- Ну как вы тут устроились? - светским голосом осведомилась Лари. - Фу, в разных комнатах, и с такой миленькой девочкой! Не годится. Молодой человек, вы меня разочаровываете!
Последняя фраза совпала с теплой волной, зародившейся у меня где-то под сердцем и быстро спустившейся к паху.
- Лари, не «давите», - сказал я.
- Вы просто недотрога! - фыркнула она. - Это неприлично. В конце концов, к вам пришла дама, сделайте же что-нибудь, подобающее кавалеру. Предложите кресло наконец,соберите ваше белье, разбросанное по полу.
Она говорила, говорила, оглядывалась, и у меня появилось твердое ощущение, что мне просто заговаривают зубы. Причем с какой-то целью. Попутно она явно прислушивалась к доносящемуся из-за двери шуму, который постепенно приближался. А я присматривался к ней. Что-то наша блаженно-невозмутимая демонесса нервничает - с чего бы это?
- В контрразведке вам сыскной ордер выдали, мне штабс-капитан Ермолаев сказал - мы вчера ужинали вместе…
Она приблизилась к моему рюкзаку, из кармана которого частично высовывалась красная папочка, потеребила его узкой ладонью в тонкой перчатке.
- Это ордер, верно? - спросила она как бы невзначай, и я опять почувствовал, что на меня накатывают какие-то смутные образы, в которых мелькает женское обнаженное тело… и рожки, пробивающиеся через растрепанные рыжие волосы…
- Лари… - прохрипел я, пытаясь возмутиться.
- Знаете, Саша, вы меня тоже с собой возьмите. Прямо сейчас впишите в ордер, поедем посмотрим, что у нас получится сделать, - продолжал бархатно журчать ее голос в моем еще сонном, но уже воспаленном мозгу. - Я все же умею… я много чего умею, вам, Саша, наверное, понравится. Я столько всего умею…
Дверь спальни распахнулась, оттуда выглянула Маша. Сначала на лице у нее отразилось лишь удивление, но затем Лари перехватила ее взгляд. Удивление сменилось ужасным смущением, Маша покраснела, словно устыдившись собственных мыслей, что-то сдавленно пискнула и спряталась вновь. Я же обнаружил себя вытаскивающим папочку с документами из рюкзачного кармана в полной готовности вписать туда кого угодно и зачем угодно - лишь бы меня об этом Лари лично попросила.
Какой проблеск здравого смысла случился в моей голове - не знаю. Но я нагнулся за своей курткой и извлек оттуда, из внутреннего кармана, свою охотничью бляху, которая заодно амулетик от морока и ментального доминирования. И словно кто-то под руку толкнул: «Надень, дурак! Тебя же разводят!» И надел, глядя на Лари.
Волна желания не то чтобы окончательно схлынула. Лари… она и без «давления»… как бы это сказать, удерживаясь в рамках… Привлекает она, в общем. Но в мозгах прояснилось.
- Лари, что случилось? - спросил я, опять закрывая папку с официальными бумагами.
Она поняла, что я «соскочил», но не расстроилась, а лишь улыбнулась столь лучезарно, так сверкнув при этом острыми клыками, что я едва дыхание не потерял.
- За мной гонятся. Слышите? - Она указала рукой в перчатке на входную дверь номера. - Придумали там что-то себе, глупости всякие, а я вынуждена страдать и от них скрываться!
- А при чем здесь ордер? - удивился я. - И дальнейшее совместное путешествие? Кто бы ни гнался, но мы, по идее, втроем должны справиться. Или…
- Что? - вскинула она подбородок.
- За вами полиция, видимо?
- И что? Я вам сразу разонравилась?
Тонкая ткань черной блузки сильнее обтянула идеально сферические груди, бедра повернулись немного вполоборота, чтобы я еще и форму зада мог оценить. Пусть хоть в ракурсе «три четверти».
В дверь застучали. Тяжело, властно. Я спросил:
- Лари, один вопрос: вы кого-то убили? искалечили?
- С ума сошли? - аж прошипела она возмущенно. - Клянусь всем своим родом! Даже не думайте! Спасайте девушку, вам за это воздастся! Я обещаю!
Я раскрыл папку, показал ей, куда прижать палец: «Здесь!» Что она немедленно и проделала.
- Лари, идите в другую комнату. Поговорю я.
- Хорошо, - неожиданно мирно согласилась она и ушла, покачивая бедрами, на этот раз совсем неумышленно: походка у нее такая. Бедная Маша, опять они заперты наедине!
Ладно, надо спасать нашу вчерашнюю спасительницу, чего бы она ни успела натворить в этом городе. Долг платежом красен, в конце концов. Я подошел к двери, намеренно сонным голосом спросил:
- Кто там?
- Благоволите отворить! - послышался властный бас. - Полиция.
Я щелкнул замком, открыл дверь. За нею пребывала целая толпа - только из-за толстого ковра на полу я не слышал, как они подошли. В дверях стоял рослый полицейский с погонами квартального надзирателя,[73]в сером мундире, фуражке, при всех регалиях. Широкий кожаный ремень с латунной сверкающей бляхой обтягивал немалое пузо, на красном, широком лице доминировали густые усы вкупе с картофелеобразным носом. Бас тоже принадлежал ему. За спиной квартального стояли двое городовых, за ними тип в штатском, изображающий мастерового, но явно, по морде видно, из той же лавочки, что и господа в мундирах. Под распахнутой курткой виднелась рукоятка револьвера, торчащего в поясной кобуре. За спиной «мастерового» стоял приказчик в своей атласной жилетке, за ним две горничные из аборигенок, в белых передниках, а позади горничных расселся на ковре здоровенный полосатый котяра, с любопытством наблюдавший за переполохом.
- Здравствуйте, господа, - сказал я, не уходя из дверного проема. - Слушаю вас, господин квартальный надзиратель.
- Прошу вас не чинить препятствий отправлению правосудия. Благоволите отойти и дайте нам возможность произвести арест, - прогудел квартальный.
- Чей арест, простите?
- Арест барышни Ларин из народу тифлингов, которая скрылась в вашем номере, - заявил он и сделал шаг вперед, будучи твердо уверенным, что я сделаю такой же назад. Но я не сделал, и мы, к его удивлению, чуть не столкнулись.
- Гостиница есть место публичного посещения, но мой номер, доколе он оплачен, таковым не является. Вы уж простите, господин квартальный надзиратель, - объяснил я свои действия. - А теперь я хотел бы услышать мотивировку ареста.
- На каком основании? - спокойно спросил квартальный.
- На основании сыскного ордера, выданного Департаментом контрразведки, - заявил я и поднял перед собой ордер на арест Пантелея, «объявленного таковым по княжескому указу, однако без общего уведомления о личности». - Имею задачу преследовать государственного преступника. И должен быть уверен, что ваши действия никоим образом не ставят под угрозу мою задачу.
Мое требование было законным, и мы оба это знали. В том и прелесть «сыскухи», что так просто наехать на лиц, в ордере указанных, уже нельзя. А как это попытка «воспрепятствовать отправлению»? И вообще происки внутреннего супостата, если «сыскуха» от контрразведки? Мало ли какой облик примет враг внутренний, трепещущий в ожидании справедливого возмездия.
- Явите ордер, - пробасил квартальный, пропуская ко мне «мастерового».
Тот шагнул вперед, извлек из внутреннего кармана рабочей куртки нечто вроде портмоне, раскрыл его и извлек ордер. Расправил его и прочитал вслух:
- Ордер на арест и задержание барышни Ларии из тифлингов, жительницы города Билара, обвиняемой в краже драгоценностей у царицынского купца первой гильдии Перепихина на сумму в одиннадцать тысяч рублей золотом и нанесение оному оскорбления действием в форме насильственного сечения кнутом в присутствии посторонних.
Молоденькие смуглые горничные-аборигенки хором тоненько захихикали, но приказчик шикнул на них, и они умолкли.
- Также упомянутая барышня Лария обвиняется в намеренном введении в заблуждение дворянина Роговцева из города Торжка Тверского княжества путем применения к оному дворянину магии, что вызвало неумышленное обнажение упомянутого дворянина в публичном месте, а тако же попытку склонить к немедленному телесному сожительству мещанку Пирогову девяноста трех лет от роду. Что, в свою очередь, влечет за собой обвинение в умышленном неуважении к лицам преклонного возраста. Ордер выдан Тверским городским полицейским департаментом.
Горничные опять прыснули, и приказчик тихой бранью изгнал их из круга зрителей и слушателей. Кот слушал молча, поэтому не пострадал.
- Впечатляет, - единственное, что смог я сказать вслух.
При этом мне почему-то вспомнился сидящий в чаше фонтана Васька-некромант, пытающийся извергнуть из себя кусочек свиного уха, которого он вовсе и не ел.
- Разумеется, - совершенно спокойно отреагировал квартальный. - Вы имеете возражения к осуществлению ареста?
- Увы, имею, - кивнул я.
С этими словами я извлек из папки саму «сыскуху», сыскной ордер, где всего минуту назад в пустой графе появилась подпись «Лари из Билара», а рядом с ней - светящаяся печать с отпечатком ее ауры. Запись в сыскном ордере соответствовала записи в ордере арестном, следовательно, все вопросы квартального и «мастерового» из сыскного отделения переадресовывались на улицу Дворянскую, в Департамент контрразведки. Где, скорее всего, ответ будет дан краткий и исчерпывающий: «Отвали». Потому как подписан сыскной ордер самим Бердышовым, и «барышня Лария из Билара» в нем указана на законных основаниях. Ибо сказали мне: «Да наберешь ты себе помощников сам, и да будешь ты с ними мучиться сам же!» Или что-то в этом духе. Мучения уже начались.
Квартальный внимательно прочитал сыскной ордер, затем ордер арестный, приподнял брови, наткнувшись на фразу про «объявленного таковым по княжескому указу, однакобез общего уведомления о личности», после чего посмотрел на меня и спросил:
- Могу ли я видеть барышню Ларию из Билара, чтобы она засвидетельствовала подлинность подписи?
- Разумеется, - кивнул я и крикнул: - Лари!
Дверь в спальню распахнулась, и в дверях во всем своем рыжем великолепии появилась демонесса. Она времени не теряла и, пока я общался с представителями закона, успела переодеться. На ней снова была изящная шитая «феска», блузка свободного покроя с глубоким декольте и обтягивающие лосины из брюха виверны, с сапогами из того же материала. Все остолбенели, включая квартального.
- Меня кто-то хотел видеть? - оглядела она присутствующих наивным взглядом изумрудных глаз. - Здравствуйте, господа.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 [ 14 ] 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.