Чтение 24–й страницы книги ~Война мага. Эндшпиль~

Казалось, о застывшем милорде ректоре все просто забыли.

– Западная Тьма вобрала в себя всё, что могла, взяв немало и от первородного мрака, – возразила Вейде. – Не будем спорить, братья и сестры. Иного выхода у нас нет. Авы, милорд ректор, можете выйти из фокуса. Горячего вина господину Анэто, быстро!..

– С-спасибо, – кое-как выдавил из себя чародей. – А то я уж думал…

– Все остатки должны были уйти в Нарн, – наставительно заметила Вейде, беря обессилевшего ректора под руку и поднося к его губам чашу глинтвейна. – Теперь всё хорошо, мой дорогой маг. Вы ведь слышали, о чём мы говорили? Я специально не переходила на эльфийский.

Анэто молча кивнул.

– Завтра ночью я встану на ваше место, любезный друг мой. Заклятье должно завершиться. Мы взглянули в глаза Спасителю. На очереди Западная Тьма, – повторила эльфийка.

– Я видел… разрушаемый город… тела, высушенные, как акриды в Салладоре… а потом Он покрыл мёртвых пылью стёртых во прах домов… но больше… больше там ничего не было.

Вейде покровительственно усмехнулась.

– Мой дорогой маг. Я готовилась к этому почти пятнадцать веков. Тут не скрыто никаких особых тайн, все видения легко истолковываются. Город из белой глины – символжизни, оторвавшейся от матери-Природы. Иссушенные тела – из них ушла влага жизни. Разрушение пустого города – падение всей обыденной жизни, которую уже не оживить.Ну а покрытие мёртвых тел, как нетрудно догадаться, означает их переход под власть Мастера над Прахом.

– Никогда не слышал, чтобы Его так называли, – удивился Анэто.

– И не услышите, – с прежней усмешкой проговорила Вейде. – Это имя помним только мы, эльфы, свидетели Его Первого пришествия.

Анэто с наслаждением глотал почти кипящее питьё. Ему очень хотелось поверить эльфийской королеве. Очень хотелось – тем более что она предлагала такое хорошее, логичное и во всех отношениях правильное объяснение…

Что-то мешало. В изящных построениях Вейде крылось что-то ещё, второе дно, и причём «второе» – это самое меньшее, скорее всего, если как следует поискать, так найдётся и третье, и четвёртое.

«Как ты думаешь, с кем ты имеешь дело? Вейде полтора десятка веков интриговала, маневрировала, выгадывала, стараясь отстоять свой Вечный лес от посягательств и Эбинской империи, и диких племён Замекампья, и от самого Мекампа, да и от Салладора тоже… Надеешься, что у неё всё окажется вот так легко, понятно и просто?..»

И всё-таки в одном ректор Академии не сомневался – сотворенное Вейде заклинание вобрало в себя куда больше силы, чем прошло сквозь него, Анэто. Чары работали, мощь не растратилась впустую; но вот только вопрос: на что же употребила её королева Вечного леса?

– Спите, мой дорогой маг, – ласково проговорила Вейде, отставляя пустую чашу. – Отдыхайте. Половина дела уже позади. Нынче ночью мы покончим со второй половиной. Спите, милорд.

Похоже, в глинтвейн они что-то подмешали, из последних сил борясь с накатывающей дремотой, подумал Анэто; веки смежались, сон накатывал необоримой волной.

…Вейде поднялась, бросила прощальный взгляд на мирно уснувшего чародея.

– Llaano ilteme, daimo. Спи крепко, глупый.

Г лава восьмая

Восемь остроносых драккаров плыли на юго-запад. День сменялся ночью, бесчисленные звёзды поворачивались на незримых хрустальных сферах, в свой черёд уступая место всевластному солнцу. Дымящий исполин Громотяг остался далеко позади; свежий попутный ветер надувал паруса, и гребцам капитана Уртханга почти не приходилось браться за вёсла.

Орки-кормчие вели своих морских коней давно известной дорогой, где, словно на обычном тракте, подробно сосчитаны и учтены дни пути, повороты и тому подобное. Ветра и течения, положения Солнца, Луны и звёзд – из года в год хаживавшие на крутобоких грозных красавцах старательно заносили это на чистые берёзовые дощечки – раскалённым остриём ножа, чтобы уж наверняка не стёрлось и не затерялось.

По ночам, не боясь никого и ничего, на мачтах поднимали сигнальные огни в раздутых и засушенных рыбьих пузырях. Путь хоженый – через закраину Моря Ветров на середину меж полуднем и закатом, к берегам Левой Клешни, туда, к широко распахнутой пасти морского залива, в самой глубине которого затаилась столица жуткой Империи.

«Всё возвращается на круги своя, – думала Клара, стоя на самом носу головного драккара и обхватив руками высоко взнесённую шею деревянного чудовища, покрытую затейливой резьбой. – Мы едва унесли ноги из Великой Пирамиды и, не успев оглянуться, опять туда лезем. Услуга за услугу – орки хотят погулять напоследок, хотят пустить дымом столицу Клешней и… и я их понимаю. Это будет справедливо. Одна пирамида взорвалась, но это только одна, только один камень, только один жертвенник. Других тоже хватает. Конечно, пирамиды, к сожалению, не сжечь. Но ничего; мы что-нибудь придумаем». Кормчий Дарграт хитро подмигнул Кларе, когда в порту на «длинных» закатывали целые вереницы пузатых бочонков; наверняка с какой-нибудь орочьей огневой смесью, составлять которые они великие мастера.

«Хорошо бы захватить парочку этих, как их, правящих и распоряжающихся, – продолжала размышлять чародейка. – Да, и в уличных разговорах там упоминали и ещё каких-то синдиков. Тоже неплохо бы словить. Все разговоры о том, что они „сдерживают Тьму“, разумеется, полный вымысел. Они собирают силу всеми доступными способами, не гнушаясь ничем, даже магией крови. Строят свои жуткие эскадры, набивают корабли оживлёнными мертвецами… Эх, эх, и почему Кицум решил там остаться? Почему не перебил их всех и не догнал нас?..»

Сейчас Клара уже совершенно не сомневалась, что тому, кому оказалось благоугодно принять личину старого мельинского циркача, по плечу любые армии. Хотя, с другой стороны, над той же Сильвией Кицум так и не смог взять верха… Так что, может, он всё сидит в тех жутких бараках?.. Жаль, и весть-то никак не подать…»

После того как они расстались с клоуном, Клара несколько раз подступала с расспросами к Бельту и его дочери, мол, кто такой Кицум? То, как они держали себя на Дне Миров и в других местах, явно говорило о том, что они знают об их загадочном спутнике куда больше, чем весь их отряд и сама госпожа Хюммель.

Однако её ждало разочарование. Ниакрис с отцом упорно отмалчивались, ссылаясь на то, что, мол,онсам всё скажет – когда придёт время. И Клара в конце концов оставила напрасные попытки.

– Кирия Клара, – это Шердрада.

– Слушаю тебя, доблестная.

– Берег близко, кирия. Ещё ночь, и минуем Распах. Распахом обитатели Волчьих островов называли устье залива, из-за которого остров, собственно говоря, и обретал видкрабьей клешни.

– Войдём во вражьи воды. Здесь почти не бывало «длинных», наши всё больше шарят по открытому взморью. Почти наверняка наткнёмся на галеру. Разреши мне охранять твою спину, кирия. Твои спутницы – великие воины, они должны идти вперёд, их славе нужна кровь. Ты победила меня и вернула обратно жизнь. Прошу, разреши мне встать у твоего плеча. Если я паду, мои сестры встанут на моё место.

Клара невольно вздохнула. Молодые орчанки изъяснялись исключительно высоким штилем. «Сестры» Шердрады, как и следовало ожидать, никакими сестрами ей не приходились. Ещё один красивый оборот – все, кто сражается на одном драккаре, становятся братьями. Ну, или сестрами, как в этом случае.

– Хорошо, Шердрада. Если суждено случиться бою, ты встанешь у меня за левым плечом.

– Благодарю щедрую кирию, – слегка поклонилась орка. – Ей не придётся пожалеть об этом.

«Не придётся, не придётся», – проворчала про себя Клара. Конечно, задержка в Империи Клешней – это потеря времени; но, с другой стороны, может, действительно удастся разузнать что-то о Западной Тьме. Ведь нельзя же просто подплыть к завесе мрака и рубануть её разом и Алмазным, и Деревянным Мечами – к сожалению. Увы, столь простые решения встречаются только в сказках.

Яркий день, и восемь низких хищных теней тихо пробираются вдоль молчаливого побережья. Кормчие отворачивают от серых скал – тут часто натыканы сторожевые башни, там заметят, пошлют весть, и десятки чёрно-зелёных галер устремятся наперерез.

Улучив минуту, Клара спросила капитана Уртханга, в самом ли деле драккары Волчьих островов не ходят к столице Клешней.

Старый орк выпустил корявую короткую трубочку, пристально взглянул на чародейку.

– А что ж с того, госпожа Клара? Ну да, не хаживали тут наши. Смелые, что рискнули, так и не вернулись к Громотягу. Так ведь с ними тебя не было, верно? Так что прорвёмся. А по чуть-чуть отщипывать, – он помотал головой, – не для меня. Бить так бить.

– Может статься, встретим их галеры, – вставила Клара.

– Может, и встретим. Тут дозорных хватает – и не только на башнях. Скажи, госпожа чародейка, можешь ли ты сделать так, чтобы моих «длинных» только мы с тобой да моя команда видели?

– Трудно, – покачала головой Клара. – Постараюсь отвести глаза береговой страже…

– Не только им, кирия, не только им. Клешням и птицы служат, и морские змеи, и прочие гады. Только китов им подчинить не удалось. Да и всей их магии поганой не хватит – морскими царями управлять. А так-то да, если до столицы дотопаем – первыми с Волчьих островов будем.

– Погоди хвалиться, ар, другие, может, тож дотопали – да только тут и остались, – вставил кормчий.

– Твоя правда. Ну, ничего – мы первыми станем, кто тут погуляет и обратно… гм… ну, просто от Клешней уберётся, – несколько смешался Уртханг.

Он хорошо помнил слова Клары, что, очень возможно, назад они не вернутся вообще.

Берега глубоко врезавшегося в сушу залива были густо заселены. Тут и там попадались небольшие рыбачьи посёлки и городки покрупнее; но над каждой прибрежной деревушкой, над каждым хутором, всюду, поднимаясь выше скал, вздымались серые, или коричневатые, или чёрные вершины рукотворных гор – пирамид.

– Сколько ж они успели их настроить… – только и качал головою Бельт.
[Картинка: img045.jpg]

– Даром время не теряли, – вторила ему Ниакрис.

…Флотилию капитана Уртханга не оставляла удача.

Берега залива стали сходиться, он кишмя кишел рыбачьими посудинами, пузатыми грузовыми галерами, тащившими за собой тяжёлые баржи, – однако восемь «длинных» незамеченными проскользнули почти до самой столицы Империи Клешней. Клара Хюммель могла заслуженно гордиться собой.

– В порт не полезем, – говорил Уртханг, когда настала последняя ночь и восемь драккаров, сцепившись бортами и бросив якоря, отстаивались на мелком месте в виду столицы. – Там наверняка и казармы, и всё такое. Пойдём по суше. Ударим с трёх сторон…

– И распылим силы? – сердито возражала ему Клара. – Бить кулаком надо!

– А куда бить-то, а? Может, кирия скажет? – насмешливо замечал орк. – Где у них казна, где сокровищница? Скажи мне, госпожа, и больше мне ничего не надо.

Клара сердито отвернулась, однако старый мореход был совершенно прав. Куда наступать в незнакомом городе, где сама Клара знала один-единственный маршрут – от внешних ворот до того места, где совсем недавно высилась Великая Пирамида?

– А, кирия? Ты ж чаровница знатная. Может, сотворишь что-нить такое, эдакое, завихривистое? Скажешь нам, куда идти, чтобы мы время не теряли, пустые подвалы обшаривая?

– Резон тут есть, конечно, – согласилась Клара. – Но маги Империи Клешней искусны, в этом я, поверь, убедилась на собственной шкуре. Стоит мне пустить в ход волшебство, и об этом узнают в столице. Нет, атаковать нам придётся вслепую, уповая на внезапность, а не на мои заклинания.

– Ну хоть что-то ты нам сказать можешь, кирия? Где нам шарить?

– В пирамидах, мне кажется, вам делать нечего. Туда пойду я, искать «правящих и распоряжающихся», как выражались мои не слишком гостеприимные хозяева, когда мы в прошлый раз забрели в столицу.

– И на том спасибо. – Горбы прибрежных холмов и сопок опоясались цепочками огоньков. Капитан покосился на них, фыркнул, презрительно усмехнулся. – Мы с трёх сторон пойдём, как сказал. Ты, кирия Клара, своё дело сделаешь, мы – своё. Ты только того… сделай уж, чтобы поярче горело, а? Нам суматоха да страх ой как надобны.

Клара поколебалась.

– Мы выдадим этим себя с головой… Раньше времени, – поправилась она, видя недовольную гримасу на жутковатой физиономии орка.

– Ну, рано или поздно они нас… гм… всё равно и увидят, и услышат, – проворчал он. – Так чего уж тут теперь…

– А ты не забыл, доблестный, что нам требуется не только столицу Клешней пограбить? – чуть более резко, чем нужно, вырвалось у Клары.

– Не забыл. Но как ещё брать это место прикажешь?

– Сделаем так, – решилась чародейка. – Я зажгу тебе город. Но мы уйдём раньше. Когда доберёмся до пирамид… ты сам всё увидишь. Готовь свои отряды, Уртханг, и сам будь готов. Как заполыхает, времени размышлять да собираться уже не останется.

– За наставления спасибо, – насмешливо поклонился орк. – Так и поступим, не сомневайтесь, кирия Клара.

– Шердраду и её орчанок я с собой возьму.

– И то верно, – одобрил капитан. – Иначе совсем взбесятся. А так и впрямь тебе спину прикроют.

– Тогда и мне мешкать нечего. – Клара решительно направилась туда, где коротали ночные часы её спутники. – Жди сигнала, доблестный. И, ручаюсь, ты его не пропустишь. Даже если уляжешься спать.

– Не премину, – усмехнулся орк. – Дарграт! Давай поднимай свою задницу. Кирия Клара пойдёт вперёд, осветить нам путь.

– Добро! – хриплым со сна голосом откликнулся кормчий. – Эй, лежебоки!.. Оружайся!..

…Лодчонка мягко воткнулась в песчаное дно; Шердрада первой соскочила в мелкую воду. Трое её товарок не отставали; следом за ними на берег выбрались Клара, Райна, Тави, Бельт и Ниакрис.

Угрюмые холмы подступали здесь почти к самой черте прибоя. Клара глубоко вдохнула, расправила плечи. Невольно и совершенно не к месту вспомнила последний вечер в Рейервене, жаркую баню – когда теперь ещё удастся себя побаловать?

Готовясь к бою, Клара не побрезговала плотной курткой двойной тюленьей кожи – как уверяли орки, такую не вдруг прошибёшь даже доброй стрелой. Вообще весь её отряд оделся, словно всю жизнь провёл на Волчьих островах. Истрепалась, перемазалась захваченная с собой из дома одежда, у Клары с Раиной остались только сапоги, скроенные на совесть из шкуры мелких василисков, обитавших в недальних пределах Долины.

Тави и Ниакрис за время пути успели помириться и подружиться с Шердрадой и её орчанками. Размалевав с их помощью лица, они почти не отличались от свирепых зеленокожих воительниц и только оружие взяли другое – привычные сабли Тави, пара малых топоров у Ниакрис (захваченный ещё в Драконовых горах клинок синеватой стали она давно выбросила), в отличие от лёгких копий у молодых орок.

Бельт удовольствовался коротким и широким тесаком. Его оружием сделаются погибшие воины врага, как в приснопамятной пирамиде.

Маленький отряд углубился в прибрежные холмы. Тоскливо завывал ночной ветер, шумели серые травы, мелкие зверьки порскали в разные стороны, и Клара досадливо поморщилась: того и гляди, стража вознамерится узнать, что тут такое творится, тем более что дозорные башни торчали повсюду, на каждой вершине, на каждом холме. Другое дело, что далеко не у всех в бойницах трепетали огни – большая часть башен казалась покинутой.

«Значит, всё же берегутся, – думала Клара, шагая во главе своего отряда. – В прошлый раз нас провели главным трактом. Сейчас глянем, какова эта Империя Клешней с непарадной стороны».

За безлесными прибрежными холмами начались поля, ровные, идеально квардратные. Когда Клара и её спутники ещё только шли к столице, здесь царила зима, а сейчас – всёбуйно зацвело, весна наступила сразу, чуть ли не за несколько дней.

По правую руку горизонт закрывали исполинские пирамиды. Слева, насколько мог окинуть глаз, под оранжеватой луной тянулись возделанные земли, лишь изредка перемежавшиеся взметнувшимися к поднебесью рощами, и Клара вновь поразилась, насколько же нечеловечески правильно и тщательно возделаны угодья во владениях Клешней. Поистине, живые так не могут.

А вот и знакомые уже шесты, несущие на вершинах ожерелья призрачных огней, и знакомое тошнотворное чувство.

Гниль, всюду гниль, невидимая расползающаяся плесень. Не жизнь и не смерть, сон на грани, как у тех воинов, с которыми отряд Клары столкнулся, едва угодив в Империю.

«Кицум, – подумала Клара. – Где ты, где? Ты нам нужен, нужен, как никогда. Вернись. Ведь не слово же, данное этой нечисти, удерживает тебя в „заложниках“. Возвращайся, нам ведь предстоит самый главный бой в Эвиале!»

Как оказалось, не везде и не всюду столица Империи Клешней, город, чьего названия они так не узнали, пребывал в гордой незащищённости. Имелись и стены, но их словно возводили исключительно для красоты – между башен зияли широченные проёмы, где, похоже, никто ничего строить и не собирался.

– Не от таких, как мы, защищались, – только и проговорил Бельт в ответ на немой вопрос Клары.

Безо всяких препятствий отряд спустился с холмов, узкой полевой тропкой миновал расцветающие луга и пажити, пробежал в тени угрюмой рондоли и…

Вступил на звонкие камни мостовой.

Столица Империи Клешней.

У самого её края протянулась ровная, как по линейке проведённая улица, дома стояли только с одной стороны, ближе к центру города. Клара вновь увидела подзабытые было руны на стенах и плитах мостовой, железные водяные насосы на каждом углу; окна и двери наглухо закрыты, все до одной ставни заперты, словно здесь готовились к шторму.

«Да, будет вам сегодня шторм, – со злобой подумала чародейка. – Будет шторм, да небывалый. Нет, жечь жилые кварталы я не стану, там дети, а они ни в чём не виноваты». Волшебница помнила, что ближе к скопищу пирамид начинались кварталы «храмов» или чего-то похожего; там и разгуляемся.

Улицы освещались – со многих карнизов через регулярные промежутки на цепях свисали кованые железные фонари, явно питаемые магией – настолько яркий, ровный и белый свет они давали.

Обнаружилась и стража. Отряды по восемь воинов в ало-зелёной шипастой броне, сделанной из панцирей морских чуд, мерно вышагивали по пустым тротуарам, печатая шаг, словно на королевском смотру. Никого, похоже, не заботило, что топот подбитых железом сапожищ может помешать кому-то спать. Ночная стража в Долине, например, ходила исключительно на цыпочках, и горе тому караульному, что потревожил бы сон, например, нежной госпожи Ирэн Мескотт.

– Они так грохочут, что и мёртвых поднимут! – фыркнула Ниакрис, когда отряд в очередной раз укрылся за углом от прошагавшего мимо патруля.

– Может, для того и ходят? – шёпотом отозвался её отец. – Они ведь и сами… того… неживые.

Это было чистой правдой. Улицы имперской столицы стерегли конструкты, «новые зомби», последнее изобретение здешних магов, решивших, что подъятые мертвецы куда надёжнее живых воинов.

Шердрада и её подруги дрожали от нетерпения – так хотели кинуться в бой; вид ало-зелёной брони повергал их в настоящее исступление.

– Ну, может, здесь? – предложила вдруг Тави, останавливаясь возле трёхэтажного «храма» с толстыми, в три обхвата, колоннами.

Что взрывать и предавать огню – Кларе было, в сущности, всё равно. Конечно, если удастся захватить «распоряжающихся» – это хорошо, но их главный бой – не здесь.

– А почему именно это? – спросила Ниакрис. Ученица Вольных молча кивнула на-большой барельеф у входа.

Три гигантские фигуры. Дуотт, шестирукий великан и крылатая тварь, пожирающие покорно шагающие к разверстым пастям вереницы человеческих фигурок – изображённых здесь размером с муравья.

Ниакрис гневно нахмурилась, её отец кивнул.

– Один из ранних жертвенников, – уверенно проговорил он. – Боги, в чью честь он возведён, давно забыты, а жертвы всё равно приносились. Пока что дуотты, или кто тутза хозяев, не научились этой силой распоряжаться.

– Значит, решено, – кивнула Клара. – И давайте не мешкать, друзья, надеюсь, второй раз нам из их пирамид удирать сломя голову не придётся. – Она выразительно погладила Алмазный и Деревянный Мечи у пояса.

…Воздух между каменными исполинами Империи Клешней, казалось, застоялся и протух от вечной, не находящей выхода ненависти. Клара и её спутники брели по пустым, геометрически выверенным улицам-ущельям, то и дело укрываясь в нишах и за статуями от вышагивающих с отупляющей правильностью стражников.

– Словно обряд у них какой, – заметила Райна.

– Почему?

– Да какой прок от их хождений, кирия Клара? Что, заметили они нас? Остановили? Нет. Вот и думаю, что не для этого они здесь.

– Для того, не для того… – проворчала Ниакрис, подбрасывая и ловя гномий топорик, – а не пора ли нам туда? – Она мотнула головой туда, где в лунном свете чернел провал входа в пирамиду.

– А мы тут славно поработали, – заметила Тави.

– Угу, славно, – согласилась валькирия, и Клара, в свою очередь, тоже кивнула. Кое-чем можно было гордиться.

Там, где раньше высилась угрюмая громада Великой Пирамиды, теперь разверзлась настоящая пропасть, и по стенам соседних строений побежали трещины. Бесформенный провал, на дне которого до сих пор что-то дымилось; незаметно было, что хозяева Империи Клешней пытаются как-то исправить повреждения: ни строительных лесов, ни груд камня или штабелей брёвен.

– Идёмте. – Ниакрис решительно нырнула в черноту прохода.

– Ты уверена, что нам именно сюда?

– Уверена, госпожа Клара, – усмехнулась дочь некроманта. – Нутром чую, как говорится.

Ниакрис сейчас словно преобразилась. Выпрямившись, вытянувшись в струну, она запрокинула голову, вглядываясь куда-то в ночное небо, туда, где на фоне звёздной россыпи мрачно чернели острые вершины зловещих пирамид.

– Что ты, дочка? – остановился рядом с ней Бельт.

– Они тут, отец, – звеняще отозвалась Ниакрис. – Они тут, понимаешь? Я чувствую. Их. Тех самых, что и в прошлый раз.

Клара и Райна недоумённо переглянулись. Для чародейки эта пирамида ничем, кроме облика, не отличалась от соседних.

– Правящие тут, – продолжала настаивать дочь некроманта.

– Идёмте, – решилась Клара.

– Мертвечина близко, – вдруг выпалила Шердрада, вскидывая копьё на изготовку.

– Быстро, внутрь! – скомандовала волшебница. Чёрный зев пирамиды поглотил маленький отряд.

Всё случилось, как и предсказывал мессир Архимаг. Двое пожилых чародеев выбрались из мекампских лесов и благополучно достигли Брамма, небольшого городка на тракте, связывавшем Эгест и Мекамп. Игнациус, громко восхищаясь пасторальностью пейзажей, выбрал небольшую гостиницу, из окон которой и впрямь виднелся морской берег. НаЧитающего наложили изменяющее облик заклинание, так что для посторонних он превратился в унылого тощего негоцианта с длинным красным носом и глубоко посаженными глазками.

– Просто прелестно, восхитительно, бесподобно, – только и повторял Игнациус. – Вы не поверите, мой дорогой друг, как хорошо бывает хоть немного отдохнуть от ответственности. Тащить на плечах всю Долину – в конце концов утомишься. А тут… такая простота, чистота, наивность… а хорошенькие девушки поневоле заставляют забыть, что мне уже перевалило за три тысячи, – с этими словами Игнациус ущипнул за мягкое место пробегавшую мимо служаночку. Та немедля и с готовностью захихикала – старичок был презабавный, добрый, щедрый и ласковый.

Динтра только головой покачал.

– Ваш замысел, мессир, поражает своей глубиной. Мы с вами преспокойно прохлаждаемся тут, в тиши и покое, попиваем молочко безо всякой примеси магии, над нами настоящее солнце, а не симулякра Долины, всё это чудесно и замечательно, но не пора ли вспомнить, зачем мы здесь?

– Ещё не время, – безмятежно усмехнулся Архимаг. – Мы расставили фигуры. Теперь осталось только ждать, когда все сделают положенные им по правилам ходы.

– Мессир, вы так уверены, что…

– Да, я уверен, милейший мой Динтра. Уверен. Я не для того столько веков просидел в своём кресле, чтобы сейчас испытывать сомнения и колебания. Боги вообще и Падшие в частности – если откровенно, не очень умны. Слишком уж рвутся обратно к власти, слишком уж нестерпима потеря. Человек, или гном, или эльф – тот, наверное, погиб бы, сражаясь, и на том упокоился. А что сделать с бессмертными? С теми, кого не развоплотить и не убить простой сталью? Так и живут, исходя завистью и злобой, ожидая удобного момента… – Игнациус отхлебнул парного молока из глиняной кружки, заел белой булкой, намазанной мёдом. – М-м-м… простые радости, мой друг, простые радости никогдане потеряют свою цену.

– Но Клара Хюммель…

– На Волчьих островах и сейчас, несомненно, собирает ватагу для героического натиска. – Архимаг хихикнул. – Дело, исключительно подходящее для Клархен. Стр-р-рашная и уж-жасная Тьма, последний бой, пожертвовать собой и прочая чепуха. Мы, дорогой друг, конечно же, отправимся следом. Но не сразу, не сразу – Клару нельзя спугнуть.Вы же сами видели, как она опрометью кинулась прочь от нас, когда мы всего-навсего хотели помочь ей в пирамиде.

– Но что Клара сможет сделать против Западной Тьмы? Даже имея Алмазный и Деревянный Мечи?

– А это неважно. – Игнациус жмурился, подставляя лицо весеннему солнцу. – Может, подплывёт к самой завесе и примется рубить её, может, решит сплести какое-нибудь хитроумное заклинание, используя силу Мечей… не знаю. Да это и не имеет никакого значения. Те, кому Клара обещала это оружие, мигом всё почувствуют. И… явятся сюда.

Динтра кивнул.

– Да, мессир, вы говорили об этом. Но, допустим, Падший – или Падшие, ибо их несколько, насколько я помню, – и в самом деле явятся сюда. Что мы станем делать? Я задавал этот вопрос множество раз, но вы всегда уходили от ответа, мессир.

– Уйду и сейчас, – проворчал Игнациус, не открывая глаз. На морщинистой, покрытой старческими веснушками коже лежали солнечные пятна; и становилось особенно хорошо видно, насколько мессир Архимаг всё ж таки древен. – Друг мой, дорогой Динтра. Ну неужели вы до сих пор ещё не догадались? Что вы так принуждаете меня непременно проговорить это вслух? Хотите казаться глупее, эдаким старичком-целителем, наполовину выжившим из ума, только и помнящим, что свои примочки да мази? Бросьте, честное слово. Один ваш меч говорит сам за себя.

Лекарь удивлённо поднял брови.

– Мессир, но я действительно не понимаю. Вряд ли вы надеетесь одолеть Падших в открытом бою.

– Хоть одна здравая мысль, – фыркнул Игнациус. – Я показал бы себя последним недоумком, всерьёз рассчитывая победить бога, пусть даже и бывшего. Я, позвольте заметить, ещё не страдаю манией величия.

– Тогда остаётся только одно… – начал было Динтра, но Игнациус неожиданным, по-молодому резким движением закрыл ему рот ладонью.

– Ни слова больше, дорогой друг. Они, как я уже имел честь заметить, разносятся слишком далеко.

Так, неспешно беседуя, двое чародеев сидели на крытой галерее трактирчика; солнце опускалось за край Моря Призраков, близился вечер. Где-то вдруг тоскливо взвыла собака.

– Сегодня, кажется, нас ожидает интересная ночка… – вполголоса проговорил Игнациус.

Принёсшая ещё кувшин молока служанка игриво встряхнула тёмными косами, явно приняв это на свой счёт.

– Ты совершенно права, дорогая, – усмехнулся Игнациус, протягивая ей золотой. – И в этом смысле тоже.