read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


– Господи, да неужто я хоть в чем-то не прогадал? Прям себе не верю… Нет, это на меня не похоже. Я никогда не выигрывал! Смотрите, вот прямо щас где-то и в чем-то обосрусь…
Чернов засмеялся:
– Да ладно вам, Слава!.. Все мы сумели найти друг друга не сразу, а понабивали шишек. Вон Гаркуша сперва вообще у йогов два года терся, Знак от сыроедов пришел, а Данила из партии скифов, где был в политбюро…
Знак смущенно потупился, а Гаркуша, напротив, задрал нос.
– Не просто в политбюро! А в президиуме политбюро.
Они начали пихаться, выяснять, кто был важнее, я сказал серьезно:
– Мне кажется, любой наш шаг отныне нужно сверять с днем завтрашним. Сингулярность придет, но мы своими действиями приближаем ее или задерживаем? Если этот вопрос задавать себе перед каждым решением, мы уже станем сингуляристами… нет, это как семинаристами… сингулярами, вот!
Все посерьезнели, а Чернов повторил медленно, пробуя слово на вкус и перекатывая его на языке, словно глоток старинного французского вина.
– Сингулярами?.. Сингулярами… А что, звучит…
– Я сингуляр, – проговорил Гаркуша и тоже прислушался, повторил еще пару раз, кивнул, словно поставил большую гербовую печать. – Сингуляр, да. Мы – сингуляры!
Они повернулись и смотрели на меня с ожиданием. Я несколько смешался, я ведь пришел в готовое общество и хотел получать от них нечто полезное, а не придумывать для них, но подавил в себе замешательство.
– Если будем сверять свои шажки с днем завтрашним, то и сами будет готовыми войти в сингулярность первыми. Во всяком случае, если решат оставить полуобезьян в благоустроенной резервации, то мы не окажемся среди них.
Чернов взглянул на меня быстро, мне почудился укор, он сказал задумчиво:
– Деление человечества на быдло и высоколобых… ну, не скажу, что примитивно, однако не слишком профессионально. Во-первых, первую волну резких перемен половина населения примет…
– Половина? – спросил Гаркуша с интересом. – Откуда данные? Ссылку в студию, плиз!
Чернов поморщился.
– Это по прикидке. Моей прикидке, если уж так точно. Плюс-минус. Первую волну новшеств мышление простого человека еще кое-как переварит, сумеет приспособиться. Но не у всех, конечно. Вон даже сейчас, при неспешном движении технического прогресса, старшее поколение не всегда успевает… Спрашивает, куда делись пейджеры? Только научились ими пользоваться, а их не стало! Кассетные видеомагнитофоны приходится выбрасывать, а совсем недавно это была такая новинка, с ума сойти… Но приспособились, хоть и со скрипом. Вот так более молодые приспособятся к первой шоковой волне технопрогресса…
Гаркуша поинтересовался с ехидцей:
– Значит, ко второй волне тоже кто-то приспособится?
Чернов кивнул:
– Даже к третьей. Единицы, правда. Им будет хуже всего! От тех оторвались, этих не догнали… Это не значит, конечно, что их стоит тащить в сингулярность.
Я уловил некую напряженность, улыбки у всех какие-то застывшие. Понятно, даже в крохотном коллективе уже есть свои течения, есть голуби и ястребы, крайние и центристы, радикалы и сглаживатели конфликтов.
– Ого, – сказал я, бросив взгляд на часы, – мне пора! В другой раз побуду у вас подольше. Честно говоря, ни на одну пьянку, ни к одним девкам так не спешил, как к вам.
– Приходите почаще, – сказал вдогонку Гаркуша и добавил лицемерно: – Подарки, как и добрые советы, доставляют радость дающему!
Часть III
Глава 1
На работе снова смена менеджеров, новый генеральный выгнал двух режиссеров, чьи проекты провалились, набрал что-то шустрое и бойкое, но меня перемены не коснулись: я – технарь.
Вообще технарем, как теперь вижу, быть намного удобнее, чем гуманитарием. Гуманитарий должен отстаивать свою кочку в родном болоте, а для технаря такой кочкой является весь мир.
Через три дня ко мне домой привезли в разобранном виде спортивную скамью, установили. Гантели я красиво разложил по обе стороны. В Инете к этому времени отыскал кучу материала, кое-что распечатал, чтобы под рукой, купил сразу спортивные добавки, начиная с обязательного креатина и глютамина.
Для работы над собой нужно сражаться с двумя очень мощными противниками. Первый гад – это я сам, всегда нахожу повод прошмыгнуть мимо скамьи с гантелями и плюхнуться в кресло перед монитором компа, или не могу отказать приятелям, что идут мимо и жаждут зайти ко мне и попить пивка: у нас вон две упаковки – на всех хватит! Не могу отказать, когда девчонки настойчиво зовут оторваться на дискотеке, на групповухе или просто в постели.
Второй гад, посерьезнее, – общественное мнение. Как бы ни говорили о полезности здорового образа жизни, но это похоже на лозунги партии и правительства, которые принято игнорировать, чтобы выглядеть достойными и мыслящими людьми. Когда по всем каналам звучит бодрая классика: «Пить или не пить – все одно помрем!», то на этом фоне беречь здоровье выглядит совсем уж не по-мужски. А по-мужски как раз пренебрегать здоровьем, нажираться, как свинья, потому что это гробит печень, а нам больше негде показать свою лихость, по-мужски отращивать животик: все равно помрем – на фиг мне в гробу фигура аполлончика?
Просматривая новости и прогнозы по технологическому прогрессу, наткнулся на долгосрочные планы ряда европейских стран. Читал и не понимал: то ли я полный дурак, толи в правительствах сидят такие идиоты, что им впору ходить с памперсами.
Это что, всерьез? В самом деле аналитики, а не пьяная баба с Курского вокзала выдала такой бред? Всерьез предполагают, что вот эта энергосберегающая программа войдет в полную силу в две тысячи пятидесятом году, а вот эти условия поставок продуктов останутся неизменными между Францией и Россией до две тысячи сорокового, а в две тысячи пятидесятом будут внесены коррективы…
И эти глупости на полном серьезе обсуждают в правительствах! Да что там, эта дурь во всем мире. Вот уж, в самом деле, демократия: кабинет министров рассуждает на уровне грузчиков, которые выбирают президента и правительство! Что, дескать, в будущем будет все то же самое, только морды и экраны ширше…
И никому даже из прогнозистов в голову не приходит, что нанотехнологии уже через пять лет так изменят их жизнь, что президенты ошалеют, как мартовские коты! И все старые планы полетят в задницу.
Или, мелькнула неожиданная мысль, правительство знает, но для успокоения населения принимает такие глупенькие планы?
Замигала иконка скайпа, я взглянул на группу допуска, выпрямился и, сделав умное лицо, кликнул курсором в нужном месте. Возник и раздвинулся экран, показалось сияющее лицо Чернова, очки блеснули так, будто послали мне в глаза убийственный лазерный луч.
– Привет! – сказал он. – Как здорово, что ты нам наладил эту штуку! Мы с Гаркушей час говорили!.. И никакой платы… Даже поверить трудно, что и с Австралией вот так можно!
– Не снимай запрет на свободу общения, – предупредил я. – Вернее, на ограничение. Ты еще не знаешь, как эта штука жрет время.
Он спросил живо:
– Как?
– Это та же аська, – сказал я горько, – только с голосом и экраном. Ты ж сам видел, сколько в аське бездельников, кому просто потрепаться чешется.
Он прервал:
– На фиг они?
– Это называется общением, – пояснил я с сарказмом.
– Сразу отрублю!
– А если хорошенькая девочка, – сказал я, – начнет раздеваться перед камерой? И спрашивать у тебя, снять сперва лифчик или трусики? А потом спросит, что ей делать с клитором…
Он замялся.
– Ну, я не думаю, – ответил он осторожно, – что такое будет часто…
– Чаще, – заверил я, – чем ты думаешь. Вроде бы роботы еще не автоматизировали все на свете, но откуда столько бездельников? И все почему-то ломятся в скайп… Но скайп не скайп, а я заеду через час. Мне живое общение нужно. Я слабый…
– Это ты слабый?
– Я.
– Раз признаешь себя слабым, – ответил он серьезно, – уже не слабый.
– Ну да, – ответил я с неловкостью.
– Слабые никогда не признаются в слабости, – сказал он твердо. – Ну, давай, не исчезай! Ждем через час.
– Пока, – ответил я и отключил связь.
Лестно, как будто по головке погладили или конфетку дали, но все-таки сильным себя не чувствую. Может быть, не совсем уж и в самый конец слабый, раз время от времени начинаю барахтаться, но и до сильного еще дальше, чем до орбиты Марса.
В комнатенке все те же Чернов, Гаркуша и Знак. Я с торжеством водрузил на стол кофеварку с массой функций, только что чашки потом не моет, упаковку сахара и набор бутербродов в целлофане.
– Проверим, как работает?
– Ура! – прокричал Гаркуша. – А я все думаю, чего нам недостает?
– Женского присутствия недостает, – объяснил я.
– На фига оно, – ответил Чернов, поморщившись. – А за кофеварку – огромное спасибо! А то в кастрюльке кипятим…
– Была бы женщина, – объяснил я, – был бы хотя бы чайник. И все, что к чаю.
– А-а, – протянул Чернов, – ну, если для этого… А для трансгуманизма женщины, как сам понимаешь, не совсем. Женщины все-таки консервативны. Тут и мужчины нас не понимают, сам знаешь…
– Знаю, – сказал я.
Сполоснув кофеварку, поставили кипятить воду, я рассказал о прогнозах, которые дают ведущие экономисты и прогнозисты, они же директора Центров исследования проблем экономики, политики, взаимоотношений и всего-всего, что составляет жизнь общества. Этих центров хоть жопой ешь, как грибы после теплого дождя растут из-под земли, но что за прогнозы дают эти идиоты, что за прогнозы!
Гаркуша с покровительственным видом хохотнул:
– Ну, Слава, таким вещам удивляешься! Ты прям у нас Кандид Простодушный. Хорошо, хорошо…
Мне покровительственный тон никогда не нравился, но от шефа приходится терпеть, а здесь начальства нет, я спросил хмуро:
– И почему это?
– Центры?
– Нет, что удивляюсь. Или ты меня таким финтом придурком назвал?
Гаркуша выставил ладони.
– Ни в коем разе! Просто у тебя свежесть восприятия… ну, не младенца, а, скажем, ученого. Ученые должны быть со свежим и незамутненным, иначе ничего не наученят. Понимаешь, большинство из нас слишком быстро привыкает к несуразностям. А привыкнув, перестаем их замечать. Как бы принимаем. Хоть вроде бы и не принимаем. Андастэнд?
– Не очень, – ответил я саркастически. – Слишком умно.
Знак, гася в зародыше возможную конфронтацию, спросил лениво:
– Гаркуш, ты помнишь первый широкомасштабный опрос в конце девятнадцатого века? Который, как было заявлено, провели среди наиболее образованных ученых, кстати сказать!
– Это насчет самой сложной проблемы будущего? – переспросил Чернов с интересом.
– Да, о ней, родимой.
Гаркуша ухмыльнулся, кивнул:
– Еще бы. Это классика.
Я посмотрел на их рожи, заметил:
– Я с этой классикой незнаком.
Гаркуша рвался ответить, но опередил Чернов, сказал серьезно и почему-то почти виновато:
– Слава, это хрестоматийный случай, его постоянно приводят как пример, с чего начиналась футурология. Среди крупнейших ученых провели опрос: какая, дескать, на их взгляд, будет самая трудноразрешимая проблема через тридцать-сорок лет в наших все разрастающихся городах?
Гаркуша хохотнул:
– Да, это весьма-весьма поучительная история.
Я спросил заинтересованно:
– Что, точно в яблочко? Я вот читал, что Жюль Верн, Уэллс и другие предсказали на девяносто процентов!
Чернов развел руками.
– Ну, не совсем в яблочко…
– Но все-таки точно?
– Как сказать, – ответил он неопределенно, в глазах плясало странное веселье. – Там был полет фантазии, а здесь опрос проводился среди ученых. А ученые авторитетно ответили, что городское население слишком быстро увеличивается, дома растут, как грибы, благосостояние повышается, так что самой важной проблемой станет уборка улиц от конских каштанов.
Я застыл с открытым ртом, потом и сам хихикнул. Действительно, похоже на прогнозы нынешних узких специалистов. Знак сказал серьезно и несколько печально:
– Это все липа. Нужно пристраивать родню на хлебные места, вот под них и создают эти центры. Называют как-нибудь помногозначительнее, переводят туда миллиарды долларов, это и укрытие от налогов, и свои сынки, дочери, племянницы – в элитных учреждениях, и репутация – там же можно всем, включая уборщицу, назваться академиками!
– Так и делают, – хохотнул Гаркуша.
– Завидовать нехорошо, – уличил Чернов.
– Не завидую, – ответил Гаркуша, оправдываясь, – просто дико, куда вбрасывают миллиарды. А на развитие нанотехнологий в бюджете страны – обратите внимание, страны! – предполагается выделить в этом году несколько миллионов долларов! Курам на смех. Любой миллиардер на шлюх тратит больше.
В медиацентре снова перестановки. Все почему-то говорят о нефтедолларах, но если для экономики страны это и хреново, то мы получили деньги на новую аппаратуру, жалованье растет, у меня под рукой уже двенадцать человек, называют по отчеству.
К концу рабочего дня мобильник задергался в нагрудном кармане. Я посмотрел на экран и едва не выронил.
– Габриэлла!
Она ответила удивленно:
– Ты чего такой испуганный?
– Ты мне никогда не звонила! – объяснил я. – А сейчас у меня даже колени трясутся.
– Ты что, такой впечатлительный?
– С тобой станешь! Вот сейчас скажешь какую-то гадость…
Она помедлила с ответом, голос прозвучал тише:
– Я сейчас на практике… В Подмосковье. Здесь установили комплекс радиотелескопов, мы проходим стажировку.
– И что, ты там заночуешь?
Она засмеялась:
– Могу. Некоторые останутся. А другие побегут на электричку.
Я вскрикнул:
– На фиг электричка! Я сейчас приеду! Говори, куда!
Она поколебалась, но адрес продиктовала. Я быстро прикинул, как и сколько ехать, сказал торопливо:
– Все, сейчас выезжаю! С дороги перезвоню, скажешь точнее, куда подъехать.
– Ну смотри, – произнесла она нерешительно, – ехать далеко…
– Добрая ты, – укорил я. – Все, бегу!
По шоссе так гнал, выскочив за Окружную, что контрольную точку миновал на двадцать минут раньше намеченного, потом еще двадцать минут, начал всматриваться в горизонт, дорога резко вскочила на вершину пологого холма, я ахнул и резко сбавил скорость.
По всему обширнейшему полю среди некошеной травы стоят на крохотных подставках, не больше трактора, исполинские вогнутые чаши. Ровными рядами по двенадцать в каждом, и таких рядов – шесть… Небо отражается в зеркальных поверхностях, в одном проплыло белое облачко, но до дрожи в каждой клетке я ощущал… не понимал, а именно ощущал, что эти чаши, каждая высотой с пятиэтажный дом, не замечают ни атмосферы, ни мельтешащих вблизи Земли всяких там марсов, венер, сатурнов и даже плутонов: вслушиваются и всматриваются в нечто за миллиарды световых лет от нас, стараются увидеть Край Вселенной…
Габриэлла ждала возле неприметного серого здания, астрономы – не банкиры, на отделку мрамором и пускание пыли в глаза клиентам денег не тратят.
Я подкатил бесшумно, она вздрогнула, оглянулась.
– Ой, как ты подкрался! А почему с другой стороны?
– Объехал это поле, – пояснил я. – Как я тебе завидую, Габриэлла!
– В чем же? – удивилась она.
– Ты можешь видеть эту красоту постоянно, – сказал я с жаром. – Какая ерунда эти египетские пирамиды, тадж-махалы, развалины Эллады и обломки Колизея! Разве то, что делали полудикие люди, может сравниться с этой красотой?
Она опустилась на правое сиденье, я видел, как посматривает на меня настороженно, словно я делаю в отношении ее какие-то непристойные намеки.
Я закрыл дверцу и повел машину по краю поля, так что гигантские чаши, как дивные цветы, раскрываются во всей красе.
– Тебе не нравится, – спросила Габриэлла, – Тадж-Махал?
Я помотал головой:
– Тадж-Махал – красиво, кто спорит? Но это вот – красивее! Это высокие технологии, что действительно украшают мир! А пирамиды, которыми принято восторгаться, так и вовсе нагромождение камней над покойниками! Ну что там такого, чтобы я поехал на них смотреть? Мне их фотографии даже смотреть противно.
Она засмеялась:
– А на Тадж-Махал?
– Фиолетово, – ответил я. – В смысле, здание Лукойла в Черемушках куда красивее. Или любой новый торговый центр. Да миллионы зданий сейчас красивее, изысканнее, интереснее! А почему я должен благоговеть только потому, что ту кучу камней положили древние этруски? Или древние греки? Современные греки строят куда красивше…
Я вывел машину на шоссе и погнал, фанфароня, я ж мужчина, нам жизнь недорога, Габриэлла откинулась на спинку, наслаждаясь просторным шоссе и быстрой ездой, но я время от времени ловил на себе ее вопрошающий взгляд: а всерьез ли я решился сказануть такую крамолу?
Всерьез, ответил я мысленно. Пора перестать бояться говорить то, что думаем.
Глава 2
В Инете выловил, что в гостинице «Восток» завтра начнется первый международный съезд имморталистов, примчался за полчаса, но там, оказывается, только для своих, по пропускам, и, только когда съезд начался, надо мной сжалились и пропустили в зал, все равно свободных мест больше половины.
Выступал очень импозантный ученый, сразу видно, что ученый: интеллигентное лицо, бородка, изящные и чуть рассеянные манеры, и вся речь из таких терминов, которые я иблизко не встречал ни в научной, ни в околонаучной литературе. Собственные, значит, такой вот гений, опередивший время.
Потом он заговорил о психополе, что окружает планету, из которого они уже начинают получать информацию, правда, в виде белого шума, но через несколько лет смогут прочистить канал и брать любые знания и любые сведения из Вселенского Источника. Мне многое стало ясно, особенно обилие терминов, которые нигде не встречал, хотя каждое утро начинаю с того, что просматриваю все по теме иммортализма, трансчеловечества и сингулярности.
Кстати вспомнил, как дед рассказывал про обычную практику лет его молодости: все инструкторы райкомов партии ухитрялись получать кандидатские степени по общественным наукам, секретари – кандидатские по физике, химии и биологии, секретари горкомов и обкомов получали докторские степени… Ну а как не получить, если все вузы под контролем партии и любой секретарь горкома или обкома мог с легкостью снять с работы любого ректора или проректора?
В печати тогда посмеивались по поводу спортсменов-«любителей», что не знают даже адреса заводов, на которых якобы работают, и не могут запомнить, в каких вузах они «занимаются». Если такой получал звание кандидата в мастера спорта, его автоматом принимали в аспирантуру, а если становился мастером спорта – защищал кандидатскую. Чемпионы мира или Олимпиады вполне могли потребовать себе докторскую, и многие получили. Как автомашину и шикарную квартиру в Москве.
Конечно, для тех, кто не спортсмен и не секретарь горкома партии, путь тоже не закрыт в науку: на столбах всюду объявления, мол, за недорогую плату напишу хоть кандидатскую, хоть докторскую. И таким образом все директора комиссионок, рынков и прочих хлебных мест обзаводились не только дипломами об окончании престижного вуза, но и «защищали» кандидатские, докторские, писали научные работы.
Так что к моменту распада СССР в России кандидатов и докторов было больше, чем в США и Европе, вместе взятых. Я смотрел на этого докладчика, и перед глазами стояло лицо деда, с грустной улыбкой рассказывающего о такой практике. Сейчас еще надеются на гамбургский счет, мол, все скрытое станет явным, но ловкие люди ухитряются оставаться в выигрыше при любом строе.
Ловкие не пойдут ни в физику, ни в математику. Там, как в спорте, сразу видно, кто чего стоит. А вот в таких дисциплинах, где можно подпустить как можно больше туману эзотерики, глубокомысленно порассуждать о трансцендентности йоги и переселении душ, с которыми почти удалось наладить контакт… можно и половить рыбку в мутной воде. Тем более когда спонсирует олигарх с тремя классами образования, составивший состояние на торговле водкой. У олигарха три миллиарда долларов и жажда как можно дольше оставаться молодым и здоровым, чтобы пить, жрать, трахать и трахать всех, кого можно купить, а купить можно все!!!
Вот такой вложит деньги во все-все, что пообещает ему долгую и здоровую жизнь прямо щас. А о том, что это и рядом не лежало с наукой, – откуда ему знать? Такому можно навешать лапшу насчет древних тайных знаний ацтеков, ясновидения бабушки Пелагеи или чудесных омоложений бурятского шамана Иссык-Фуя.
В соседнем кресле молодой парень с бритой головой, я видел, с какой жадностью слушает, потом на его лице начало проступать недоверие. Пару раз покосился на меня, а по мне видно, с каким нетерпением жду перерыва, чтобы смыться. Вот так встать и выйти неприлично, я ж интеллигент, будет выглядеть как демонстративный уход, хотя еще Маяковский писал, что когда на сцене говно, то слушатели в зале не только имеют право возмущаться и называть говно говном, но даже обязаны возмущаться и свистеть!
Парень прошептал:
– Вы что-то об этом где-нибудь читали?



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [ 25 ] 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.