Чтение 13–й страницы книги ~Сердце вдребезги, или Месть

– О чем?

– Я думала так много, что мне даже пришлось записывать свои мысли.

– Это было где-то за рубежом?

– Это было в Сочи.

Майкл сел напротив меня, открыл большую корзину с провизией и принялся выкладывать ее содержимое на плед.

– Сочи – красивый город?

– Красивый, только я его почти не видела.

– Ты была чем-то занята?

– Наоборот, я была очень свободна и просто изнывала от скуки.

– Как же так, ты жила в Сочи и почти не видела города?

– Я жила на самой окраине. Я не люблю вспоминать ту жизнь.

– Ты жила там с родителями?

– Я жила там с человеком, которого очень сильно любила. Майкл, мне неприятно говорить на эту тему.

– Как хочешь. Если это тайна, то я могу заверить тебя в том, что меня вообще не интересуют чужие тайны.

– А я и не собираюсь тебя в них посвящать.

Майкл взял бутылку белого сухого вина и ловко ее открыл.

– В этом платье ты похожа на сказочную принцессу.

– У сказочных принцесс не бывает разбитых лиц.

– Не скажи. Не только в жизни, но и в сказке может быть все.

Выпив по бокалу вина, мы накинулись на деликатесы из ресторана и принялись наслаждаться не только едой, но и прекрасным манящим ветром.

– Как тебе это место? – поинтересовался у меня Майкл.

– По-моему, очень даже красиво.

– В детстве и юности мы постоянно устраивали здесь пикники. Правда, у нас не было и близко такой еды, которой мы сейчас наслаждаемся, но у нас были различные обильно посыпанные солью сухари, которые постоянно сушила Зинкина мать, и крепкий чай. Такая пища нам казалось пищей богов. Мы макали сухари в чай и испытывали такое неземное блаженство, что его невозможно описать словами. Кстати, именно на берегу этого озера я был близок с Зиной. В ту звездную ночь она стала женщиной, а я стал мужчиной.

При этих словах Майкл поднял валявшийся рядом небольшой камешек и кинул его в воду.

– Вот так бывает в жизни. Может быть, зажжем свечки на торте?

– А почему бы и нет? Ты обещал мне, что сегодня мы будем танцевать.

– Если обещал, значит, я это выполню. Я никогда не давал пустых обещаний. Кстати, ты когда-нибудь танцевала без музыки?

– Нет.

– Это здорово. Я уверен, что тебе понравится. Мы будем танцевать, а аккомпанировать нам будет ветер.

– И ее будет слышно?

– Еще как. Только ты старайся попасть в такт.

Майкл зажег свечи, украшающие торт, и пригласил меня на танец. Я встала, расправила юбку своего бального платья, поклонилась, и мы закружились в медленном, но довольно чувственном танце.

– Ты слышишь музыку ветра? – прошептал мне на ухо Майкл.

– Слышу.

– Что она тебе напоминает?

– «Лунную сонату».

– Все верно. Значит, мы слышим с тобой одну и ту же музыку.

В этот момент я не обманывала Майкла. Я действительно слышала музыку, которую рисовал лунный свет и нашептывал ветер, а самое главное, что эта музыка исходила из моего сердца. Я смотрела Майклу в глаза и ощущала в нем какую-то родственную душу и какое-то сиюминутное счастье, которое ускользало и которое мне хотелось удержать как можно дольше и как можно крепче.

Когда лунная музыка закончилась и мы сели на свои места, то увидели, что лунный ветер затушил все свечки на торте, и улыбнулись.

– Я еще никогда не танцевала звездной ночью под такую восхитительную музыку. – Я почувствовала, как у меня запылали щеки. – А еще с таким мужчиной…

– А мне еще никто и никогда не говорил комплиментов.

– Не может быть. Ты врешь.

– Я говорю тебе правду.

Я расправила блестящее даже в темноте платье и легла прямо на траву, широко раскинув руки.

– Майкл, ты в созвездиях что-нибудь понимаешь?

– Конечно. Хочешь, покажу тебе Большую Медведицу?

– Покажи.

Майкл лег рядом и принялся водить пальцем по небу. А я… Я почему-то захотела его прикосновений и подумала, что любовь – это просто призрак, обыкновенный мираж. Я даже представила то, как выглядит эта любовь. Она похожа на восхитительное бальное платье, точно такое же, как мое. Когда его надеваешь и ощущаешь, как дорогая нежная ткань прикасается к твоему телу, ты чувствуешь, как ты счастлива, и тебе хочется жить и радоваться всему, что происходит вокруг. Но ты не можешь все время ходить в этомбальном платье и жить в вечном празднике. Наступают серые будни, и ты понимаешь, что должна сменить бальное платье на другую одежду. А затем ты прячешь бальное платье в комод. Проходят будни, и вдруг ты ощущаешь, как твоей душе опять хочется праздника. Ты открываешь комод, достаешь незаменимое платье и видишь, что этот фасон уже не носят и что его очень сильно поела моль. Это платье чудесно и прекрасно только в воспоминаниях, но в реальной жизни ты уже на находишь ему места и убираешь его в самый дальний ящик, не скрывая своих слез и сожаления.

– Ника, тебе хорошо? – еле слышно спросил меня Майкл.

– Очень.

– Мне тоже уже давно не было так хорошо.

Майкл притянул меня к себе, положил мою голову на свое плечо и стал нежно перебирать мои волосы.

Глава 13

Как только мы подъехали в моему дому, я посмотрела на Майкла взглядом, полным нежности, и улыбнулась:

– Уже пять часов утра. Сказка о Золушке закончилась, и она обязана возвращаться в свою реальность. А реальность, прямо скажем, не самая лучшая.

– А если сказка продолжится?

– К сожалению, все сказки когда-нибудь заканчиваются. Сейчас принц заведет мотор своего роскошного авто и умчится прочь.

– Принц может остаться до утра, чтобы встретить вместе рассвет.

– В сказке все было совсем не так. Золушка уехала, а принц остался.

– Но мы можем переписать сценарий этой сказки. Мы можем сделать собственный сценарий, и в нем все будет совсем по-другому.

– Переписать сценарий сказки невозможно. Он уже давно утвержден.

– Кем?

– Автором.

– И все же, Ника, ты забыла, чем закончилась эта сказка. После того как принц остался без Золушки, он понял, что не может без нее даже минуты. И он отправился на ее поиски, а когда он ее нашел, они поженились и жили долго и счастливо.

– Да, у этой сказки действительно счастливый конец. – Я улыбнулась какой-то грустной улыбкой. – В жизни все намного сложнее. На то она и жизнь.

– Ты хочешь сказать, что в жизни не бывает счастливых концов?

– Не могу утверждать, но я их не встречала. Я вообще не верю в то, что люди могут жить вместе и быть абсолютно счастливы.

– Ты не веришь в счастье семейной жизни?

– Я вообще не верю в счастливые семьи.

– Проще говоря, ты просто не веришь в любовь. Ты действительно в нее не веришь?

– Нет, – не моргнув глазом ответила я. – Ни в любовь, ни в счастливую семью. Все это бред, иллюзия – и не больше.

– Девочка моя, а не рано ли ты разочаровалась в жизни?

– Я не разочаровалась в жизни. Я разочаровалась в любви.

– А по-твоему, любовь и жизнь – это разные вещи?

– Абсолютно. Прожить можно и без любви.

– Но как? И что это за жизнь? Эта жизнь, словно тебя обворовали на чувства. Жизнь в одиночестве.

– Человек одинок с самого рождения, а в любви он одинок еще больше.

– Ника, ты просто меня пугаешь. Разве так может рассуждать девушка, у которой вся жизнь впереди?

– Ну, насчет того, что у меня вся жизнь впереди, это уж слишком. Иногда мне кажется, что все уже позади, а иногда – что она вообще прошла мимо.

– А что значит для тебя любовь?

– Любовь – это заблуждение и собственное бессилие, которое впоследствии будет очень дорого стоить.

– А если бы после этой ночи к тебе приехал принц, надел на ногу блестящую туфельку и предложил выйти за него замуж, ты бы пошла за него?

– Нет.

– Но почему? – В глазах Майкла появилось недоумение.

– Принц не приедет. Он никогда не приедет.

– Откуда ты знаешь?

– Я уже давно вышла из того возраста, когда наивные девушки проводят жизнь в ожидании принца.

– А если все же допустить, что он приехал. Неужели ты не умеешь фантазировать?

– Вообще, я не люблю фантазировать, потому что фантазии уводят нас от реальности. Но даже если бы мне предложили выйти замуж, то я бы просто отказалась.

– Почему?

– Потому что я уже замужем.

– Ты замужем?

– Да.

– Но почему ты не живешь со своим мужем?

– Майкл, так сложились обстоятельства. Я не хочу посвящать тебя во все подробности и говорить на эту тему. Единственное, что я могу сказать, так это то, что, несмотря на то что придет время и мой муж со мной разведется, я больше никогда не выйду замуж.

– Никогда не говори «никогда».

– Никогда, – довольно резко ответила я и, как всегда, улыбнулась.

Наклонившись к Майклу поближе, я дружески поцеловала его в щеку:

– Спасибо за потрясающий вечер.

– Давай я доведу тебя до квартиры.

– Нет. Езжай. Тебе пора выспаться. Завтра новый рабочий день. У нас завтра много дел?

– Полно.

– Во сколько я должна быть у тебя?

– В двенадцать, потому что первая встреча уже в час.

– Тогда у нас еще есть время, чтобы немного выспаться.

– Было бы здорово, если бы мы выспались вместе. Может, поедем ко мне и вместе встретим рассвет?

– Я думаю, что нам лучше сохранить прекрасные воспоминания об этом вечере.

– Ника, ты не подумай обо мне плохого. Я могу положить тебя спать совершенно отдельно. Я не думаю, что оттого, что мы переночуем вместе, мы не сохраним прекрасные воспоминания о сегодняшней ночи.

– Майкл, мне пора.

Я еще раз поцеловала Майкла в щеку и со словами:

– Завтра, вернее, уже сегодня в двенадцать, – пошла домой, держа большую круглую подарочную коробку.

– Майкл, спасибо тебе за все!

Майкл был очень расстроен и смотрел на меня тоскливым взглядом. Я прошла мимо лифта и решила подняться до своего этажа пешком. Мне нужно было немного подумать. Просто идти не спеша, думать и вспоминать… Я шла по лестнице ужасно медленно, а каждый мой шаг давался мне с особым трудом. Я ловила себя на мысли, что мне не хочется подниматься одной в свою одинокую квартиру, где так часто оставался ночевать Руслан, а теперь будет часто наведываться Череп. В этой квартире мне ужасно холодно даже в жару, грустно, одиноко, скверно и ужасно паршиво. Мне хотелось вернуться к Майклу, броситься ему на шею, поплакаться на свою жизнь, но я знала, что уже никогда не смогу этого сделать, потому что уже давно уяснила одно жизненное правило: если ты когда-нибудь откроешь мужчине свою душу, то это когда-нибудь выйдет тебе боком, и придет момент, когда мужчина не раздумывая туда наплюет только по одной простой причине, что ты была слишком искренна и обнажена. Мужчина должен довольствоваться тем, что ты ему позволяешь. Он должен видеть и восхищаться тем, что снаружи, и никогда, ни при каких обстоятельствах ему не нужно показывать то, что внутри.

Поднявшись на свою лестничную площадку, я увидела незнакомых мужчин. Они курили и наблюдали за каждым моим шагом.

– Здрасте, – только и смогла сказать я, пытаясь пройти между ними.

– Здрасте, – в один голос ответили они и точно так же одновременно затушили свои сигареты.

– Ты Вероника? – спросил один, пронзая меня все тем же пристальным взглядом.

– Нет, – покачала я головой и проскользнула мимо них, но один схватил меня за руку и повторил:

– Ты Вероника?

– Нет. Я ее сестра.

– Хорош гнать. Мы тебя по фотографии узнали. Пошли вниз. К одному человеку съездим, поговорим.

– Я никуда не поеду!

Я хотела было закричать, но тот, который был больше и шире в плечах, схватил меня за волосы и слегка подтянул к себе.

– Слышишь, дрянь, только попробуй издать еще звук. От тебя не только разбитого фэйса, от тебя вообще ничего не останется! По твоей физиономии я вижу, что с тобой уже поговорили. Так знай, что это мелочи. Мы поговорим с тобой еще круче. Так что иди вниз и не дергайся.

Не убирая руки от моих волос, мужчина достал из кармана тонкий, но острый складной нож и поднес его к моему подбородку.

– Смотри, как лезвие сверкает. Где у нас щитовидная железа? Может, проверим анатомию при помощи ножа?

– Я думаю, что не стоит.

– Тогда вперед и без глупостей.

Незнакомец размотал мои волосы, взял меня под руку и приставил руку с ножом к моему бедру. Ощутив, что я не собираюсь ни кричать, ни бежать и вообще делать каких-либоглупостей, тут же подтолкнул меня вперед.

– Иди нормально, спокойно. Если кто-то из соседей посмотрит в окно, то должен подумать, что мы просто влюбленные. Хотя я глубоко сомневаюсь в том, что кто-то будет смотреть в окна в такое самое сонное время. Но бывает всякое. Может, кому не спится.

– А как же моя коробка с платьем?

– Вполне симпатичная коробка. Возьмешь ее с собой. Будешь наряды менять.

– Где я должна их менять?

– Приедешь – сама все увидишь.

Спустившись по лестнице, мы подошли к незнакомой машине, за стеклами которой ничего не было видно. Мужчина распахнул заднюю дверцу машины и сказал мрачным голосом:

– Встать на колени, уткнуться лицом в сиденье. Руки за голову.

– Ребята, да вы что?

– Делай то, что тебе сказали!

– Да я и так плохо себя чувствую. У меня голова разваливается. Я вас умоляю. Отпустите меня домой.

Но в этот момент передо мной опять блеснул нож, и от страха у меня чуть было не подкосились ноги.

– Ребята, да вы что?

– Быстро в машину!

– Можно я тогда просто на сиденье сяду? Мне же будет очень тяжело на коленях ехать. Еще и руки за голову. У меня сотрясение и ушиб головного мозга! Если не верите, то можете отвезти меня к врачу.

– Мы тебе в последний раз говорим, чтобы ты исполняла наши команды, а иначе мы тебя не к врачу, а сразу на местное кладбище доставим, чтобы ты на нем немного отдохнула.

Мне ничего не оставалось делать, как исполнить все команды и сделать то, что мне говорят. Когда машина тронулась, от не совсем удобной для меня позы я почувствовала острую боль в голове. Видимо, основной отток крови пошел мне в голову, и это дало такой неутешительный результат. Я не знала, кто именно меня похитил и куда меня везут, но чувствовала, что со мной может случиться что-то страшное, что это далеко не случайность, а вполне целенаправленное похищение. В голове прокручивались самые различные мысли, которые вызывали настоящую смуту и неопределенность. В глубине души я верила в то, что это люди Черепа, но все же сомневалась и пыталась понять, зачем Черепу меня похищать и увозить в совершенно непонятном направлении. На Черепа это не похоже… Он знает, что я себя плохо чувствую и что я до утра сплю у Майкла. Вполне маловероятно, что это Череп, но если не Череп, то кто?

В последующую минуту меня посетила мысль, что меня похитили люди Андрея, что он все же меня нашел и теперь меня ожидает самое худшее. И все же, что касается личности Андрея, то… Меня слишком трудно найти… Слишком трудно. Но если это не Андрей, тогда кто? Кто?! Я думаю, что в скором времени мне это станет известно. Если меня похитили, значит, я кому-то нужна, и если меня не убили сразу, значит, я представляю для кого-то интерес, а если я представляю для кого-то интерес, то это значит, что мне могут сохранить жизнь, если конечно же получат от меня то, что я смогу дать.

Чем больше я сидела в подобном положении, тем больше болела голова, которая раскалывалась от подобных мыслей и требовала, чтобы я наконец опустила затекшие руки и хоть немного подняла ее вверх.

– Колян, третий поворот направо, и почти приехали, – начали разговаривать между собой молодые люди.

– Что-то я дорогу уже подзабыл. Видимо, давненько сюда никого не возили.