Чтение 20–й страницы книги ~Сердце вдребезги, или Месть

– Андрей, я вдова.

– Простите, я не знал. Тогда берите детей или внуков. Я устрою им поистине королевский отдых.

– Андрей, у меня никого нет. Я одна.

– Простите.

– Ничего страшного.

– Еще раз простите.

– Ну что, Андрей, тогда до встречи. Поставки будут ровно через месяц, как мы с вами и договаривались. Мне было очень приятно вас услышать.

– Мне тоже.

– Конечно же предварительно мы с вами созвонимся. Всего вам доброго.

Положив трубку, я посмотрела на Джека взглядом победителя и улыбнулась:

– Ты слышал?

– Понятное дело, я не глухой.

– Тебя впечатлило?

– Не понимаю, о чем ты?

– О том, что уже скоро будет развязка.

– Ника, а ты сама-то уверена в том, что она будет?

– Я в этом не просто уверена, я знаю это на сто процентов. Джек, ты не представляешь, как трудно мне было все это осуществить. Когда я за это бралась, даже не верила в то, что у меня все получится. Пришлось внедрить людей и даже подкупить его сочинских партнеров. А еще я поняла самое главное. Я поняла, что можно купить все.

– Ты так считаешь?

– Вернее, почти все. Если у тебя есть деньги. Единственное, что не продается, – это любовь. Уж в этом я точно уверена… Если бы он только знал, то лопнул бы от злости! А какие мне дали рекомендации, Джек, это нужно было слышать!

– Рекомендации?!

– Ну да. Мне давали рекомендации его же партнеры. Мне, очень влиятельной 50-летней бизнес-леди, которая работает со многими русскими, и они уже успели разбогатеть. Это нечто. А мои люди, внедрившиеся в его бизнес… Они уже успели выпить с ним за успех начатого дела и пообещали сделать Андрея настоящим табачным королем. И ведь отметили они это все по самому высшему разряду! У них на банкете официант птицей летал и даже стриптизерши танцевали. Андрей вне себя от радости был и, подвыпивший, говорил молодой жене, что не за горами тот день, когда он купит дом где-нибудь на Канарах. Ведь среди моих людей есть даже психологи. Уж они-то поработали на славу и провели с Андреем серьезную психологическую работу. Когда мне по телефону позвонили и сказали, что все идет в лучшем виде, я даже пальцы скрестила, несмотря на то что никогда не была суеверной. И даже в банке у меня свой человек был. Я всех подкупила, и знаешь, я ни о чем не жалею. Вообще ни о чем.

– И как тебе только все это удается?

– Можно добиться всего, чего угодно, если сильно этого захотеть.

– Ника, я не могу оценить твои действия положительно. Мне кажется, они слишком рискованные.

– Джек. Я знаю, на что иду.

– Будь осторожна. Ты мне очень нужна. – Опустив глаза, Джек немного помолчал и добавил: – Нужна не только мне, но и всем остальным, и фабрике тоже.

– Спасибо, Джек.

Я посмотрела на него самым благодарным взглядом, на который только была способна. Мне всегда нравилось работать с Джеком, и мы стали по-настоящему близкими людьми и самыми лучшими друзьями. Я могла доверять Джеку на все сто процентов и всегда могла на него положиться. Я даже по-своему любила его за преданность интересам нашей фабрики. А еще… Еще я чувствовала, что в глубине души Джек меня любит. Конечно, он был не против, чтобы наши отношения развивались совсем по другому сценарию, и неоднократно намекал на это, но, как и любая умная женщина, я представлялась глупой и делала вид, что ничего не замечаю. Во-первых, я не могла начать любовные отношения с Джеком, потому что считала, что предам память Майкла. Во-вторых, Джек был давно и надежно женат, и мне не хотелось доставлять его семье хоть какие-то неудобства. Я хотела, чтобы отношения между нами оставались только дружескими и деловыми.

Хотя иногда на мне очень сильно сказывалось отсутствие секса. Один раз я чуть было не сорвалась и сама не спровоцировала Джека. На моей блузке расстегнулась пуговица, а я никогда не ношу лифчиков. Грудь буквально вывалилась наружу и предстала обозрению Джека. Джек тут же бросился ко мне и начал целовать мою грудь, признавшись, что любит меня уже много лет. И я чуть было не сдалась. Но все же вовремя взяла себя в руки, потому что секс с Джеком может сильно подпортить наши деловые отношения. Обязательно начнутся какие-то личные обиды, упреки, амбиции. Уж я-то знала, что никогда нельзя мешать секс и работу.Одна из записей в дневнике

Дорогой дневник, здравствуй! Не могу поверить, что я в Москве. Господи, как же здорово-то! Как здорово! Я остановилась в отеле в центре города. В таком, который бы я никогда не смогла позволить себе раньше. Сейчас я пишу тебе о своих впечатлениях и смотрю в окно. Я вижу толпы людей, спешащих по своим делам, слышу русскую речь, вижу плакаты, написанные русским языком, и… улыбаюсь. Мне не верится, что я не была здесь столько времени. Кажется, что я опять дома. Знаешь, я открыла окно. Несмотря на то что я в центре, хочется подышать московским воздухом, хочется крикнуть проходящим внизу людям, поздороваться с ними и сказать, что я их очень люблю. Быть может, все это покажется тебе очень странным, но именно такие ассоциации возникли у меня по приезде в Москву. Никогда бы не подумала.

Мне было очень тяжело расставаться с Джеком. Я привыкла, что он всегда рядом и что он мне стал по-настоящему близким человеком. Он очень сильно за меня волнуется и боится, что я пропаду бесследно. И это несмотря на то, что я приехала не одна, а с двумя профессиональными телохранителями. Из-за того что я начала бизнес с Андреем, между нами началась борьба характеров, но, несмотря на все доводы Джека, я все равно победила в этой борьбе.

И это ничего, что от всех моих действий Джек мрачнел. Я уверена, что настанет день – и он будет улыбаться.

Господи, дневник, сколько же времени прошло. Сколько времени… Теперь я увидела Москву совсем другими глазами. Я увидела ее уже не глазами той молодой, легкомысленной девушки, которая смотрит на этот мир широко открытыми и наивными глазами в надежде, что жизнь будет к ней хоть как-то благосклонна. Я смотрела на Москву глазами рассудительной, состоятельной женщины, которая смотрит на мир совершенно реально и отличается холодной рассудительностью и здравым умом.

Господи, а ведь этот город научил меня любить, да и разлюбить тоже. Ведь именно здесь я совершенно спокойно разбивала мужские сердца и сжигала за собой все мосты, а однажды встретила красавца Андрея, и уже разбила не я, а разбили мое сердце. Ведь именно в Москве я в первый раз увидела эти глаза, заглянула в них и поняла, что пропала. Я искренне полюбила и обожглась так сильно, что на всю оставшуюся жизнь боюсь страха боли больше, чем самой боли. Я постаралась вспомнить Андрея еще до того момента, как я стала его ненавидеть. Боже мой, а ведь он умел производить совершенно невероятное впечатление на женщин. В его присутствии воздух казался насыщенным сексом и пороком. Ведь было время, когда Андрей заполнил собой все земное пространство и ему невозможно было сопротивляться. Уж слишком он был хорош. Познакомившись с Андреем, я моментально забыла про всех своих прежних партнеров и про то, что до него у меня была своя жизнь. Его гипнотические глаза что-то со мной сделали, да и не только со мной, но и с моей памятью тоже. Познакомившись с ним, я поняла то, что я пропала, и уже ничего не могла с собой поделать. Андрей был единственным мужчиной на этой земле, который завладел моим телом и душой полностью, превратив меня тем самым в свою рабу. Андрей почувствовал это с первого дня нашего знакомства и сразу стал показывать мне свою безграничную власть. А затем в голове пронеслось то страшное время, когда я стала ненавидеть Андрея. Переход от любви к ненависти был очень болезненным.В то время я страшно рыдала, кусала губы до крови и ощущала, как мое горячее сердце покрывается ледяной коркой. Тогда я резала по живому. Я дала себе клятву, что со всеми другими мужчинами я буду рвать отношения с корнем, не делая ни шагу назад.

Я как-то грустно улыбнулась и уже подумала о том, что в этом городе я встретилась с Майклом. Встретив его, я и подумать не могла, что этот человек перевернет мою жизнь кверху дном и сделает все для того, чтобы я была счастлива. Ведь при нашем знакомстве мое сердце оставалось бесстрастным, несмотря на то что оно уже давно сжалось вболезненный комок. Я думала, что я уже всю жизнь буду одна. И именно Майкл помог мне стать успешной женщиной, железной леди и женщиной, которая полностью отдана своей работе. И вот Майкла не стало. Я приехала в этот город одна, уже без него. Я вновь одинока, и мое одиночество меня не тяготит. В глубине души мне очень больно, что я не могу иметь детей. Даже очень больно. Иногда я рыдаю от этого по ночам. Очень тяжело считать себя полностью успешной женщиной, если у тебя нет ребенка. Но видно, так распорядилась судьба. Теперь я уже навсегда буду одна. Навсегда. Мужчины просто боятся моей успешности. Они боятся того, что рядом со мной они проигрывают. Конечно, мнебы хотелось когда-нибудь встретить по-настоящему сильного мужчину, которого не будет тяготить моя успешность и который не будет посягать на мою свободу, потому что на сегодняшний день на первом месте у меня моя работа. На втором месте – свобода. А на третьем… черт знает, что у меня на третьем месте. Наверное, все остальное…

Дорогой дневник, извини. У меня был очень тяжелый перелет, я должна выспаться, а потом мы встретимся с тобой вновь. Целую тебя. Твоя Вероника.* * *

Как и прежде, я покрутилась у большого старинного зеркала и посмотрела на свое отражение: строгий синий костюм, узкая юбка, плотно облегающая бедра, и большая синяяшляпа с черной вуалью. Все вполне пристойно и очень даже эффектно. Как я выгляжу? – улыбнулась я своему отражению. Как деловая американская дама, которой скоро исполнится тридцать. Правда, сквозь густую вуаль невозможно определить мой возраст и совершенно не видно моего лица.

Подъехав к своему бывшему дому, я посмотрела на окна своей квартиры и почувствовала, как глаза увлажнились от слез. Судя по окнам, квартира не выгорела, видно, в ней уже давно сделали ремонт.

– Куда это мы приехали? – поинтересовался Рик, приоткрыв окно своей машины.

– Это мой дом… Я здесь выросла.

– А сколько этажей занимали ваши апартаменты? – тут же спросил Сэм.

– Этажей? – Я заметно растерялась.

– Ну да… Этажей.

– Две комнаты на этаже.

– Всего две комнаты? – На лице Сэма появилось разочарование. – И вам хватало?

– Ну да.

– Наверное, эти комнаты были очень большие.

– Нет. Можно даже сказать, что маленькие. Старая планировка. Я жила не одна, а с мамой.

– Еще и с мамой?

– Да. У каждого из нас была своя комната.

– А сколько санузлов в таком помещении?

– Один.

– А где же гостиная? Кухня-столовая? Каминный зал?

– Да не было у нас каминного зала. Да и какой, к черту, камин в панельном доме?

– И вам хватало?

– Да. Я очень любила нашу квартиру. Она была небольшой, но очень уютной.

Я вновь посмотрела на свои окна и подумала, что сейчас я похожа на Майкла. Точно так же, как и он, стою и смотрю на свой дом, где прошло мое детство, и испытываю что-то вроде ностальгии. Увидев, что из подъезда вышла соседка, я несказанно обрадовалась и выскочила из машины.

– Ника, ты куда? Мы с тобой! – перепугался Сэм.

– Нет. Будьте в машине. У меня все нормально. Подойдя к соседке, я преградила ей дорогу и радостно улыбнулась:

– Тетя Маша, здравствуйте! Как ваше здоровье? Как дети? Светка где? Учится или работает? А Пашка?

Женщина испуганно посмотрела на меня и отшатнулась, как от проказы.

– Простите, кто вы?

– Я Вероника.

– Какая Вероника?

– Тетя Маша, а вы что, меня совсем не помните? Я же дочка Галины.

– Простите, что-то я вас не припомню.

– Тетя Маша, да это же я, Вероника!

Вспомнив, что на моей шляпе черная вуаль, я тут же ее откинула и открыла испуганной женщине свое лицо:

– Ну что, теперь узнали?

– Вероника, ты, что ли? Вернее, вы?

– Тетя Маша, да что ж вы меня на «вы»? Что ж я вам плохого-то сделала?

– Да я даже не знаю, как к тебе обращаться-то теперь. Такая дама.

– Да ладно вам, тетя Маша…

– Галя как живет?

– Она же в Америке.

– Да, я знаю. Про это весь дом у нас столько времени судачил. Как она там, прижилась?

– Да вроде нормально. Не жалуется.

– А общается она там как? Она же языка не знает.

– На курсы записалась. Язык учит.

– Что, в таком возрасте?

– Учить язык можно в любом возрасте.

– И что, получается?

– Получается, а почему бы и нет? Да и в языке самое главное не теория, а практика.

Соседка осмотрела меня с ног до головы, и я почувствовала в ее взгляде неприязнь.

– И Галина такая же, что ли, ходит?

– Какая? – не поняла я вопрос.

– Расфуфыренная.

– Обыкновенная.

– Да ладно уж, обыкновенная. Она же со своей сестрой уехала.

– Ну да. Чтобы легче было привыкать к американской жизни. Они одного возраста. Быстрее адаптируются.

– И сестра, наверное, тоже расфуфыренная ходит…

– Тетя Маша, ну о чем вы говорите? Обыкновенная она у меня. Просто моя мама всегда за собой следила. Вот и весь секрет. Следить за собой можно как в России, так и в Америке.

– Следить, говоришь? – Презрение в глазах тети Маши сменилось ненавистью.

– Ну да. Каждая женщина просто обязана за собой следить.

– А нам некогда за собой следить, – злобно проговорила тетя Маша и посмотрела на мой «Мерседес». – Мы на таких роскошных машинах не ездим. У нас их просто нет!!!

– А при чем тут моя машина?

– Мы пенсию получаем, на нее и живем. А на пенсию много не разгуляешься. Мы себе лишний раз даже кусок мыла позволить не можем, не говоря о том, чтобы губы красить. Это вы там в своей Америке жиреете, и вам деньги девать некуда! Буржуи!

Услышав слова тети Маши, я чуть было не задохнулась от возмущения:

– Тетя Маша, да что ж вы такое говорите? Мы же с вами в одном дворе столько лет жили. Вы же с моей мамой на кухне столько вечеров за чашкой чая просидели… Мы же с вамисоседи.

– Да какие мы с вами соседи?! – взорвалась тетя Маша. – Какие мы, к черту, соседи, если вы в Америке живете, а мы в России? Гусь свинье не товарищ. Вот езжай в свою Америку и там соседствуй.

– Тетя Маша, прекратите. Не знаю, за что вы на нас с мамой злитесь, мы вам ничего плохого не сделали. Кстати, как наша квартира? Кто в ней сейчас живет?

– Нормальные люди, – сквозь зубы процедила моя бывшая соседка.

– Кто они?

– Я же сказала, что они нормальные люди. Ваша квартира сгорела. Фирма, которая у вас ее купила, очень долгое время не могла ее продать. После погорельцев не каждый в квартиру полезет и будет ремонт делать. В это нужно большие деньги вкладывать, а они не у каждого есть. Так что я уже сказала, что заехали нормальные люди, с горем пополам сделали ремонт и нормально живут.

– Тетя Маша, вы так подчеркиваете слово «нормальные», будто мы с мамой ненормальные.

– Вы?! – Женщина смерила меня взглядом с головы до ног.

– Ну да, мы.

– Вы конечно же ненормальные.

– Почему?

– Потому что вы родину продали, – ни на минуту не задумываясь, выдала на-гора женщина.

– Что?!

– Что слышала.

– Это кто Родину-то продал?

– Вы!

– Мы ничего не продавали. Мы просто переехали в другую страну.

– Предатели! – презрительно закричала женщина. – Поэтому и квартира ваша сгорела.

– Почему она сгорела-то?

– Потому что у вас душа черная. Нельзя предавать то, где ты родился.

– Тетя Маша…

Но тетя Маша меня уже давно не слушала и направилась в сторону магазина с одним-единственным словом «предатели». Я смотрела ей вслед и вытирала накатившиеся на глаза слезы. Я вдруг ощутила себя Майклом, который приехал в Россию и решил с радостью встретить старых знакомых, которых не видел долгое время. Я знала, что не все в моем доме отнесутся ко мне подобным образом, что есть люди, которые пусть не обрадуются, но хотя бы сделают вид, что действительно рады тому, что я смогла чего-то добиться и зажить той жизнью, о которой мечтала. Я знала, что меня никогда не поймут люди старшего поколения, но в глубине души я испытывала настоящую боль. Сев в машину, я посмотрела на Сэма, достала платок и вытерла слезы.

– Что с тобой? Может, нужно наказать эту женщину? – тут же поинтересовался Сэм.

– Действительно, – поддержал его Рик. – Она наговорила тебе столько грубостей.

– Да нет, что вы… Она ни в чем не виновата. Это моя соседка. Вернее, бывшая соседка.

– Это зависть?

– Это злость за то, что в стране слишком тяжелая жизнь и слишком маленькая пенсия.

– Странно. – Рик почесал затылок.

– Что странно?

– Странно, что в вашей стране бедные не умеют радоваться за богатых. Нет. Я не правильно выразился. Вот в Америке бедные уважают богатых. Они знают: чтобы стать богатым, нужно очень мало спать, очень много думать и очень много работать.

– И еще очень мало жить, – добавил Сэм. – У богатых жизнь короткая. Бессонница, стрессы, нервы – все это укорачивает их жизнь и приводит к инсультам и инфарктам.

– В России бедные не уважают богатых, – покачала я головой. – Они их ненавидят.

Я почувствовала неприятные ощущения в горле, а это значит, что опять дала о себе знать проклятая аллергия. Достав из сумочки кларитин, я сунула таблетку в рот и запила ее водой, хранящейся в баре.

– Вам совсем плохо? – обеспокоенно спросил Рик.

– Да нет. Просто в последнее время аллергия дает о себе знать все чаще и чаще. Только этим кларитином и спасаюсь.

– Хорошее лекарство?

– Одно из наиболее часто назначаемых в мире.

– Простите, как, вы говорите, оно называется?

– Кларитин.

– Понятно. Вам сейчас станет легче, или, может, съездим к врачу?

– Не стоит. Буквально через тридцать минут я буду чувствовать себя просто прекрасно.

Достав носовой платок, я промокнула слезы и приложила его к носу.

– Сейчас все пройдет.

Я не ошиблась. Действительно, ровно через тридцать минут я почувствовала себя значительно легче и уже могла смотреть на все, что со мной произошло недавно, улыбаясь.

Глава 22

В этот вечер я почему-то никак не могла уснуть. Наверное, оттого, что это была моя первая ночь в Москве. Я лежала на огромной кровати из слоновой кости и смотрела в потолок таким пристальным взглядом, словно пыталась в нем что-то найти. В соседнем номере, за стенкой, спал Рик, а прямо за моей дверью на стуле сидел Сэм и охранял мой покой. На улице уже темно, но море ночных огней делает эту ночь яркой и нарядной. Москва всегда потрясающе красива ночью.

Дотянувшись до телефона, я набрала номер Андрея и заговорила на наигранно ломаном русском:

– Андрей, доброй ночи. Это Джулия.

– Я просто счастлив вас слышать! – точно так же наигранно-восторженно закричал в трубку Андрей. – Вы уже в Москве? Вы прилетели?

– Да, Андрюшенька, я уже у вас в России. Лежу в своем номере, отдыхаю после перелета.

– Как вы перенесли перелет?

– Тяжело, Андрюшенька, – возраст.