Чтение 18–й страницы книги ~Проходящий сквозь стены~

– А что толку? – спросила она рассудительно. – У нас больше знамениты те, кто может шевелить ушами.

– Чем те, кто может шевелить мозгами? Круто… А что, все верно, мозг человека на девяносто восемь процентов из воды. Многим еще и не доливают! Как раз этим субъектам и надо напиваться, чтобы на следующее утро ощущать, где точно у них мозг.

Ее колено подрагивает под толчками, идущими снизу. Она хихикнула мне в ухо, горячая лава скапливается в недрах вулкана, куснула за мочку уха.

– А у тебя мозг – второй любимый орган, да?

– Зато у тебя самая эрогенная зона – мозг?

Она снова хихикнула.

– Мозги не гибнут от износа, а ржавеют от неупотребления. Вот я и стараюсь… Жаль только, что мозговые клетки рождаются и отмирают, а жировые – живут вечно.

Она слегка надавила коленом и тут же отпустила, голова на моем плече, я чувствовал ее уже разогретое тело, дышит спокойно, тоже наслаждается этим странным ощущением, когда оба готовы, но оба длим этот сладостный миг последней прелюдии, после которой только быстрое бешеное траханье.

– О чем думаешь? – прошептала она.

– Говорят, – сказал я тихо, – у красивых задница гораздо шустрее, чем мозги, но ты красивая, у тебя сказочная фигура, и ты очень умненькая… не могу понять, где твои изъяны?

Она тихо рассмеялась.

– Я вся сплошной изъян. Разве не так? Вот лежим в постели, как два старых хрыча…

– Не бреши, – укорил я, – сама чувствуешь этот кайф. Ни тебя, ни меня не удивить траханьем. А вот так полежать…

После паузы она сказала тихонько:

– Извини, неудачно сострила. Ты прав. Вот так полежать до – совсем не то, что после. Со мной вот так первый раз, честно. Обычно все начинают сразу. Даже те, кто, держа в уме инструкцию по технике секса, сперва по пунктам выполняют все правила предварительного разогрева. Тоже суетятся и все время что-то делают, делают, делают…

Я почесал ей спинку, там сразу выгнулось горбиком, подставляя самые чесучие места, странное чувство счастья и блаженного покоя, исполненного мощи, длилось и длилось, пока оба не ощутили, что дальше тянуть рискованно, и разом сцепились в огненном клинче.

Глава 14

На другой день, выждав до обеденного времени, позвонил Вован. Я уже не спал, понятно, но он осторожно осведомился, не разбудил ли, я ж уехал с самой классной девчонкой, это ж дочка самого господина Барубина, я молча присвистнул, но заверил, что все в порядке: дочка высокопоставленных родителей уже подъезжает к дому после ночевки у подруги, а я почти не пил и дома, так что слушаю, говори, не надо этого про самочувствие, будто нам по сорок или, страшно подумать, по пятьдесят.

– Как тебе вечеринка? – спросил он.

– Классная, – заверил я. – Молодец, Вован. Совсем не было пьяных рож. И все настолько корректные, что я никого не запомнил.

– Спасибо, – донеслось из трубки. – Но тебя, правда, запомнили. Эльвира и Ванда интересовались, кто ты и что ты. А Женя так прямо вцепилась, все хотела о тебе знать. Впечатление ты произвел, произвел! Мне бы так.

– Да ладно, – ответил я, чувствуя себя польщенным. – Ты, как хозяин, блистал уже тем, что собрал такой народ. Рожи некоторых знакомы смутно…

– Смутно? – переспросил он. – А, ты жвачник не смотришь… Там они мелькают, мелькают. Слушай, Виталий, я вообще-то с вопросом…

– Давай твой вопрос.

– Нам бы еще рекламу хорошую, – сказал он с энтузиазмом. – Да не ту, дохлую, что в газетах или по емэйлам, а настоящую! По жвачнику – дорого, да и деньги на ветер, в рекламе сейчас ищут смешное, а не дельное. А вот если бы что-то оригинальное… Мир такой, что без раскрутки сейчас никуда! Промоушен, как говорят. И хотя у нас дела идут в гору, но я вижу, где можно отхватить хор-р-роший кусок рынка…

– Я над этим подумаю, – пообещал я.

– По радио? – спросил он с надеждой.

– Не обязательно, – ответил я.

– Неужели по жвачнику? – спросил он испуганно.

– Необязательно, – ответил я таинственно, – в рекламе важно искать неординарные решения.

– Здорово, – поддержал Вован подхалимски. – Тогда, шеф, мы пойдем в гору!

– По двое на виселицу, – уточнил я.

Даже в сопении по мобильнику я чувствовал, с какой надеждой Вован ждет от меня неординарных решений. Я заверил, что постараюсь помочь, хотя, по правде, идей пока нет, однако понятно, что надо придумать что-то небывалое, используя то, что умею только я.

Ночью пробрался в офис «Стальные мышцы», наших основных конкурентов, отпечатал на принтере пачку воззваний крупным шрифтом: «Лучшие спортивные добавки!» с указанием нашего телефона, вложил в конверты с адресами и положил в стопку приготовленных для отправки. До утра оставалось еще часа три, я собирался отправиться домой, но на глаза попался баллончик с распылителем краски…

Дом из белого аристократического кирпича, хотя в ночи выглядит серым, и я здорово трусил, когда высовывался из стены на высоте последнего этажа, четырнадцатого, и старательно выводил крупные буквы.

На короткую надпись с телефоном ушел почти час, я измучился так, что едва добрался домой. Мама ахнула, увидев меня усталого, исхудавшего и с красными ввалившимися глазами.

– Ты себя загонишь на такой работе!..

– Мама, – ответил я хриплым голосом, – зато мне снова прибавили в зарплате! И меня в пример ставят.

– Ночью опасно же, – простонала она.

– Я на служебной машине, – заверил я.

– Но кто ж ночью работает?

– Ах, мама, Москва никогда не спит!.. Если кто-то заказывает доставку среди ночи, он и платит впятеро больше! Какие курьеры отказываются, я таких заношу на серый лист,а тем, кто за любую работу берется, – повышаю зарплату. И сам, конечно, личным примером…

– Это хорошо, – ответила она убитым голосом, – что не отказываешься от работы… Вот сынок Грищенко и днем не хочет работать, все бы по девкам да вино за чужой счет… Но ты так надорвешься!

– Не надорвусь, – заверил я. – Зато в тридцать лет я подъеду к дому на новеньком «шестисотом», а сынок Грищенко будет мне мыть машину и протирать стекла.

Она скорбно умолкла, я отправился досыпать. Правда, выспаться не удалось: разбудил Вован и возбужденным голосом рассказал, что в офисе «Стальных мышц» сейчас шухер, ищут гада, который на их принтере распечатал рекламу крохотной сопливой фирмочки – это наша-то сопливая! – и разослал оптовикам. И еще пытаются добраться до надписи на стене и как-то соскоблить или замазать.

– Представляешь, – орал Вован, – какие-то верхолазы умудрились написать прямо на стене! Да не внизу, там бы сразу заметили и арестовали, это прямо перед милицейским участком, а на высоте!..

– Ладно, – сказал я властно, – не болтай много.

Он вскрикнул негодующе:

– Я что, не понимаю?.. Все разговоры могут прослушиваться…

– Умолкни, дурень, – отрезал я и отрубил связь.

В нашем доме тремя этажами ниже обитает одинокая и очень молодая женщина. С виду совсем девчонка, только по каким-то неясным признакам понимаю, что не ребенок, да ине оставят ребенку целиком квартиру. Правда, она не одна, по квартире носится огромный черный пес, втрое крупнее ротвейлера, модная ныне порода кане корсо.

Я вообще собак боюсь, даже маленьких, а кане корсо – такое чудовище, что с одного взгляда можно стать заикой. С виду похож на боксера, только увеличенная копия темного цвета, с огромной головой и налитыми злобой глазами, в которых никогда не бывает веселости и дружелюбия боксеров.

Девчонка не работает и не учится, но и на работника горизонтального промысла не тянет: вечерами всегда дома. Однако днем все-таки выходит в магазины, и в ее отсутствие я начал высовываться из стены почти под потолком и бросать зверюке куски мяса. В конце недели он уже не рычал, быстро сжирал мясо и с ожиданием задирал голову, не сводя горящих злобой глаз с моей руки.

Я постепенно опускался, теперь этот крокодил мог подпрыгнуть и достать меня за пальцы, но я готов и тут же отдерну в стену, пусть бьется мордой в бетон. Но этот кане то ли не дурак, то ли с теми, кто дает вкусное, предпочитает не ссориться, так что откусить мне пальцы не пытался.

На второй неделе я рискнул не бросить, а подать ему кусок жареного мяса. Конечно, самыми кончиками пальцев, даже кисть все еще держал в стене, но это чудовище сожрало мясо и, обнюхав мои пальцы… лизнуло их!

Не знаю, какого мужества мне это стоило и пары седых волосков в мои семнадцать лет, но я удержался, не отдернул, а на следующий раз даже рискнул чуть коснуться его лба. Буду считать, что я погладил этого монстра.

Правда, в конце второй недели я в самом деле погладил и даже почесал у него за ухом. Он довольно прищурил глаза и хрюкал басом, что и понятно, кабан еще тот. А глаза совсем не страшные, если в них смотреться, чего никто не делает.

А в конце третьей недели он на прогулке вырвал поводок у обомлевшей хозяйки и со всех ног или лап ринулся ко мне. Я застыл на дорожке, девчонка бежала следом и кричала истошно:

– Рекс, ко мне!.. Рекс, стоять!.. Рекс, вернись!..

Кабан добежал до меня, я выставил перед собой руки, он прыгнул передними мне на грудь и попытался облизать лицо. Я отпихивался, хозяйка испуганно верещала:

– Рекс, ко мне!.. Рекс, ко мне!..

Но Рекс, дорвавшись до единственного друга, который посещал его в одиночестве и даже подкармливал вкусным, визжал в восторге и пытался зализать меня до смерти, настоящий пес-убийца. Женщина добежала и пыталась ухватить зверя, но он увертывался, бегал вокруг нас и, виляя мне хвостом, смотрел влюбленными глазами.

– Вы не бойтесь! – прокричала она наконец мне. – Он не укусит!

– А затопчет? – спросил я сварливо. – У вас собака-убийца!

– Он не укусит, – повторяла она и все бегала за ним, а он, принимая игру, носился вокруг меня и весело подпрыгивал. – Он совсем-совсем…

– Убийца, – повторил я. – Понимаю, зализывает до смерти?

– Да что же это такое, – прокричала она, – что с ним…

Они все бегали, прохожие останавливались и смотрели. Посыпались реплики насчет проклятых буржуев, предложения вызвать бригаду по отлову собак, женщина запыхаласьи раскраснелась, вся несчастная, бросает по сторонам затравленные взгляды.

Я набрался отваги, пес как раз подбежал ко мне и прыгнул передними лапами на грудь, я ухватил его за болтающийся поводок. Он потащил, как танк, радуясь новой игре, новсе-таки я его затормозил, подбежала хозяйка, тоже ухватила, прижала, заставила сесть.

Пес елозил задом, не осмеливаясь встать, и скреб хвостом землю, не сводя с меня преданного взгляда. Хозяйка сказала испуганно-виновато:

– Спасибо, что поймали!.. Не понимаю, что на него нашло.

– Ветер от меня в его сторону, – объяснил я. – А собаки хорошего человека чуют издали.

Она смерила меня недоверчивым взглядом.

– Это вы хороший?

– Замечательный, – заверил я. – А собачка у вас милая, ласковая… Это болонка, да? Извините, я в собаках совсем не математик. Просто болонки, я думал, всегда беленькие. Или это порода такая?

– Порода, – ответила она. Пес начал уморительно подползать ко мне, ерзая по земле задницей, хозяйка зашла с той стороны и с силой потянула обратно. – Сидеть, Рекс!..А теперь рядом… Рядом, я сказала!

Пес нехотя поднялся и потащился с нею рядом, время от времени бросая на меня взгляды с надеждой в другой раз побегать вволю и поиграть без помех.

Поиграем, ответил я ему мысленно. И с твоей хозяйкой поиграем в постели. Это же как-то дико: живем в одном доме, красивая женщина, а ходит все еще не трахнуто. Непорядок.

Со временем, как и собирался, сменил квартиру на большую. Теперь у меня целых три комнаты. Список телефонов девчонок быстро растет, несколько раз взгляд цеплялся заномер, по которому я звонил Лине, наконец зачеркнул так жирно, чтобы и не вспоминать, аристократка чертова, белая кость, зараза. Но вообще-то почти все номера сразу ввожу в мобильник, так что ее номер вскоре забыт надежно и бесповоротно.

Больше всего мне нравилась Наташа: ласковая и безотказная, ей бы только в гареме жить, все ее помыслы только о том, как доставить наслаждение мужчине, с нею всегда легко и приятно.

Часто бывает у меня в новой квартире Виктория – заядлая туристка. Если нет возможности ехать в Египет и ахать перед пирамидами, она каждый выходной тащится с рюкзаком в подмосковные леса. Даже зимой, хотя ума не приложу, какой кайф можно ловить в лесу?

В рестораны ходить почти перестал: везде одно и то же, но туда ходят больше те, кто не может позволить себе закатить вечеринку в своей квартире. А я могу, как и заказать из ресторана все из меню, включая даже горячие блюда. Девочки приходят не только из соседних домов, но и по вызову, так сказать, полупрофессионалки. Подрабатывающие в свободное от работы время. Соседи начали морщиться, поглядывать осуждающе, но пока молчат. Стены здесь толстые, музыки не слышно, а курить я выгоняю не на площадку, а на балкон. На любой из трех.

Сегодня у меня Марина и Оля, обе замужем, у Марины ребенку два годика, Ольга студентка. У них хорошие семьи, но, как у многих молодых семей, с деньгами напряг. Не знаю,догадываются ли мужья, как именно подрабатывают их жены, не мое дело, главное – девчонки молодые, задорные и веселые. Вышли замуж рано, не успев добрать дозамужнего веселья и разгула, заодно и добирают, наслаждаясь изысканной едой, дорогими винами, валяясь на роскошнейших кроватях.

Выбравшись из постели, я девчонок отправил на кухню, сам изволил сполоснуться под душем, а когда вышел из кабинки, даже в ванной уловил дразнящие ароматы хорошо приготовленной индейки.

Девочки заканчивают накрывать стол, я остановился на пороге в восторге.

– Ну, молодцы…

Оля скромно опустила глазки.

– Стараемся. У нас в школе были уроки кулинарии.

– И вы сами готовили?

– Ну, как видишь…

Я торопливо опустился на ближайший стул.

– Наверное, из ресторана заказали.

Оля обидчиво поджала губки.

– Не успели бы.

Я отрезал ломоть белого мяса, лезвие идет с легкостью, будто через теплое масло. Девушки смотрят с ожиданием, распробовал, зажмурился от удовольствия.

– Завидую вашим мужьям! Надо попробовать отбить вас.

Оля наморщила носик.

– Меня не получится. У нас семья дружная, мы друг друга любим. И я всегда готовлю так, а то и лучше. Когда продукты позволяют, конечно.

Я посмотрел на Марину, та поставила на середину стола широкую тарелку с горкой блинчиков, с улыбкой покачала головой:

– И меня не отбить, я мужу верна.

Я сказал грустно:

– Вот всегда так… Только найдешь настоящих женщин, а они все уже разобраны.

– Мужчины тоже, – уточнила Оля и посмотрела на меня многозначительно. – Мужчины тоже.

– Меня еще не успели разобрать, – пояснил я. – Я только-только выхожу на рынок. Меня только начинают щупать за вымя, смотреть зубы, тыкать в живот… Кто-то да купит.Неужели мне всю жизнь питаться в кафе и ресторанах?

Оля сказала милостиво:

– На тебя со временем цена еще подрастет. Важно продать себя до того момента, как начнет падать.

Обе ели быстро, с охотой, дома вряд ли могут позволить себе продукты из элитного магазина. Молниеносно сварили кофе, отыскали в холодильнике сливки, и потом втроем покувыркались в постели, тоже с охотой и азартом. Когда раздался звонок домофона, мы уже лежали, разгоряченные, приводя себя в порядок.

Не поднимаясь, я щелкнул пультом, на экране появилась глуповатая физиономия Додика, нового приятеля. За его спиной маячат еще две мужские фигуры и одна женская.

– Привет, – заявил он жизнерадостно, – вот мы и пришли, как обещались!

– Заходи, – ответил я и нажал кнопку. – Открываю дверь.

Оля осталась лежать в постели голенькая, но Маринка спросила встревоженно:

– Гости?

– Да, – ответил я. – Два дня тому познакомился на дискотеке.

Марина начала поспешно одеваться.

– Я лучше пойду, – сказала она. – Вдруг знакомые попадутся!

Оля сказала лениво:

– Вероятность одна к десяти… сколько в Москве народа?.. к двенадцати миллионам.

– У меня знакомых больше двенадцати, – огрызнулась Марина.

– Тогда одна к миллиону!

Однако и сама поднялась, оделась. Марина поспешно взяла деньги и выскользнула на площадку. Чтобы не ждать лифта, вдруг да те приедут раньше, спустилась на этаж ниже,а я дождался, когда компания прибудет на площадку, еще раз нажал пульт, открывая дверь уже моей квартиры.

Оля за это время шмыгнула на кухню: у нее еще два часа «дополнительных занятий» на каких-то курсах. Когда подойдет время выпуска, просто купит нужную корочку, за время этих «курсов» заработала на десяток дипломов.

Дверь распахнулась, Додик с широченной улыбкой сразу представил приятелей: Пирата и Вадика, а также Люсю – тихую и застенчивую девушку, которая ответила смущенной улыбкой. Из кухни появилась Оля, она царственно играет хозяйку, раз я не против, милостиво приветствовала всех, даже предложила чувствовать себя достаточно свободно.

Додик быстро огляделся.

– А у тебя клево!

– Класс, – подтвердил Пират. – Ух ты, домашний кинотеатр с каким экранищем!

– Фильмы по заказу, – подтвердил я скромно.

Оля спросила из проема в кухню:

– Мальчики, что пьете?

Додик посмотрел с удивлением.

– Как это что? Все пьем! Странные вопросы задаете, девушка…

Глава 15

В глубоком кресле перед телевизором Додик ноги забросил на низенький столик, рядом на полу три баночки пива. Так как центральное место он уже занял, то Пират и Вадик поневоле сели по бокам, тоже с баночками пива. Пират явно сразу и без раздумий принял Додика как вожака, у нас чаще бывает так, что вожак вообще не находится, и компании какие-то дохлые, но здесь, как я сразу уловил, встретились сразу два: Вадик тоже не прочь быть главным.

Я еще на дискотеке заметил, что Додик набирает очки быстрее, но Вадик еще не сдается, старается выглядеть круче, напористее, увереннее, именно вокруг таких группируются остальные. Ко мне еще тогда сразу определилось отношение, как к богатенькому мальчику, сынку каких-то родителей, у которых то ли власть, то ли деньги. Потому отношение уважительно-покровительственное. И уже прикидывают, на чем меня подловят и как начнут доить, чтобы длилось долго и не вызвало вмешательство родителей.

Люся держится скованно, даже в туалет не заглянула, сразу же села на диван и смотрит на всех покорными глазами, чем-то похожа на Олю. Это Маринка сразу же обежала всюквартиру, позаглядывала во все щели, громко ахала и восторгалась, и я не мог решить, что приятнее: скромность и послушание или же бесцеремонность и такое явное признание моего превосходства?

Все сразу сошлись на том, что смотрят футбол, в смысле, мужчины сошлись, а подружка этих ребят, Люся, воплощение восточной женщины: безропотная и послушная.

Додик громко комментировал происходящее на поле, ржал громче всех, заметил тоном комментатора:

– Хули Лопес бьет по воротам! Хули – это имя такое.

Пират охотно заржал.

– И почему телки сомневаются в искренности наших чувств, когда предлагаем им потрахаться в перерыве футбольного матча?

Додик сказал тем же голосом:

– …и вот он наносит страшный удар своей любимой левой ногой… Хотя нет, судя по удару, она у него для ходьбы…

Оля спросила весело:

– А женский футбол есть? А то слышать – слышала, но ни разу не видела.

– Есть, – объяснил Додик, не отрывая взгляда от экрана, – только на их матчи народ ходит слабо.

– Почему?

– А эти дуры никак не решатся обмениваться футболками после матча, как принято в мужском футболе…

Оля скосила глаза на свою грудь, подумала.

– В самом деле, дуры. Я бы менялась охотно. Только сразу не надевала бы, а то мокрая от чужого пота…