Чтение 25–й страницы книги ~Тайный путь~

– У меня, можно подумать, лежит. – Хмыкнув, Никон разлил по бокалам остатки вина. – А с Филимоном поговорю. И вы будьте готовы, ежели что…

– Да мы завсегда!

Допив вино, парни быстро покинули таверну. То же самое, чуть выждав, сделал и Лешка, возблагодарив «его величество случай» в лице выпитого утром кислого вина. Не выпил бы – не икал бы, не икал бы – не захотелось бы пива, не захотелось бы пива – не зашел бы в эту таверну, не подслушал бы случайно беседу… из которой много чего узнал. Значит, вот что задумал следователь Филимон! Взять старика… А старик, скорее всего, – Леонидас Щука. Скорее всего…

Выйдя из питейного заведения, юноша неспешно направился в сторону Меландзийских ворот. Над головой, в ярко-голубом небе, отражаясь в стеклах домов, светило солнце, не знойное, как летом, а по-осеннему теплое, приятное. Легкий ветерок шевелил листья каштанов, росших вдоль неширокой улочки, полной народа. Кто-то стоял на углу, у фонтана, в очереди за водой, кто-то покупал в многочисленных лавках еду, кто-то спешил по делам, а кое-кто неспешно прогуливался, вот как Лешка.

Вкусно пахло жареными каштанами, яблоками, близким морем и свежей, только что выловленной рыбой. Белые домики под красными черепичными крышами, кусты акации и сирени, яркие цветы на подоконниках и клумбах, бегающие с веселым смехом дети… Славно, ах, славно!

Лешка умиротворенно присел на скамейку и незаметно погрузился в мечтания. Когда-нибудь и у него будет такой же дом, вот, как этот, с эркером, или как тот – с веселенькими ярко-зелеными ставнями, или как вон тот – с мраморными львами… Дом… И семья… И дети… Ксанфия… Ксанфия! Значит, она в Морее. Значит, нужно добраться туда! Но сначала попытаться отыскать Владоса. Да и заиметь деньжат неплохо бы было – иначе на что путешествовать?

– Уфф… Не сразу заметил вас, господин, – усевшись рядом, вытер пот с лица Тимофей.

Юноша вздрогнул – слишком уж замечтался, даже и не заметил подошедшего парня. Тряхнув головой, отогнал приятные мечты и быстро спросил:

– Ну?

– Кое-что вызнал, – с улыбкой доложил Тимофей.

– Ну, ну, рассказывай! – радостно оживился Лешка.

– Бывший владелец керамических мастерских у Меландзийских ворот, господин Владос Костадинос вот уже около года находится в городской тюрьме!

– Как в тюрьме?! – с лица юноши мигом слетела радость.

– По обвинению в присвоении государственной казны!

– Казны? – Лешка лишь присвистнул от удивления. – Да как же такое может быть?

– Не знаю, господин. Но сведения верные – не от одного человека получены.

– Так-так… – протянул юноша. – Теперь надо установить, где находится это тюрьма…

– Уже установил, господин. На западной окраине, точнее – на улице Пиги.

– Это где ж такая?

– У Силиврийских ворот…

ГЛАВА 18

Октябрь 1441 г. Константинополь

Сказка о бирюзовых плащах

Что ты за Вакх и откуда?

Клянусь настоящим я Вакхом,

Ты мне неведом…Юлиан Отступник.На пиво

…там рядом.

Тюрьма у Силиврийских ворот… Так вот, значит, как… Эх, Владос, Владос! Что ж, грустить некогда – надобно думать, каким образом его оттуда вызволить.

Юноша посмотрел на Тимофея:

– А кто его туда засадил, ты, конечно, не вызнал?

– Нет, господин, – тут же покраснел мальчишка. – Я пытался, ну, вот, ей-Богу, пытался, но… Никто ничего точно не знает – одни слухи да сплетни.

– Верю, верю. – Лешка усмехнулся, вспомнив вдруг невзначай подслушанный разговор в корчме «Три ступеньки». – Ты вот что, Тима… Там, у Силиврийских ворот есть, гдезаночевать?

– Да есть пара развалин. – Парень пожал плечами. – Только там с чужих берут плату – обол.

– Ох, надо же – целый обол! – Посмеявшись, Алексей вытащил из кошеля три медных монетки и тут же, подумав, присоединил к ним еще столько же. – Это вам троим на ночлег и еду. К Леонидасу сегодня не ходите, завтра с раннего утра будете собирать сплетни. Встречаемся здесь же, гм-гм… Ну, скажем, сразу после обедни.

– Как скажете, господин. – Тимофей вежливо склонил голову. – Можно кое-что вам сказать?

Лешка пожал плечами:

– Говори.

– Я о хозяине, старике Леонидасе. – Парнишка огляделся вокруг и понизил голос: – Вы ему очень не нравитесь, господин, и… кажется, старик хочет с вами расправиться. Он очень опасный человек, берегитесь! И не верьте ему ни в чем.

– Ага, можно подумать, я ему доверяю самые сокровенные мысли. Да, если старик Леонидас – человек опасный, что ж ты-то от него не уйдешь?

– А куда? – грустно улыбнулся Тимофей. – Вы думаете, где-то лучше?

– Да, наверное. – Лешка покачал головой. – Не везде забивают палками до смерти.

Отрок поморщился, но ничего не сказал – видать, неприятно было вспомнить.

Простившись с ним до завтра, Лешка, ускоряя шаг, отправился на съемную квартиру, где, приняв во дворе теплый душ, сквалыга-хозяин содрал за воду пол-аспры – завалился спать.

Полная луна висела в черном ночном небе, заливая медным светом некогда великий город. Несмотря на поздний час, в доходном доме было довольно шумно – кто-то громко причитал, кто-то пьяно орал песни, а на четвертом этаже, прямо над Лешкой, – скандалили. Рядом, на углу, откровенно нарушая распоряжение базилевса, вовсю функционировала питейная точка – гуляки-полуночники орали, ругались и дрались, оглашая округу гнусными ругательствами. Никакая ночная стража сюда благоразумно не совалась. Впрочем, к постояльцам расположенных рядом доходных домов никто не цеплялся и даже воровства почти не было – может быть, потому, что питейное заведение и дома принадлежали одному и тому же хозяину?

Лешка заснул быстро – умаялся за день – и явившаяся ему во сне черноокая танцовщица Зорба, подыгрывая на бубне, пела ему грустную песню голосом старого солиста «Арии» Валерия Кипелова.

Утро выдалось славным, совсем не октябрьским. Солнечным, теплым, с ярко-голубым небом и ослепительно белыми сугробами облаков. За окном совсем по-весеннему пели птицы, громко кричали продавцы воды и горячих лепешек, и торговцы каштанами, перекрикиваясь, разжигали свои жаровни.

Спустившись по узкой лестнице, Лешка купил каштанов и, жуя на ходу, направился к Силиврийским воротам. Широкую улицу Пиги, начинавшуюся где-то в районе площади Аркадия, уже с самого утра заполонял народ. Мелкие торговцы, приехавшие на рынок крестьяне, рыбники, зеленщики, грузчики и прочие люди, из тех, что зовутся «простым народом».

В толпе промелькнуло вдруг черноокое девичье лицо. Вздрогнув, Лешка обернулся – Зорба?! Нет, показалось… И с чего бы приснилась? К чему такой сон? К добру иль ко злу?

Юноша даже сам над собой посмеялся – вот до чего дошел, начал уже и сны толковать пытаться!

– Доброе утро, господин, – вынырнул из-за кустов Тимофей.

Лешка остановился:

– Ну как? Узнали что?

– Да поспрашивал вчера вечером одного старика, он частенько сидит по тюрьмам… знает многих тюремщиков…

– Ну-ну? – оживился юноша.

– Да, в силиврийской тюрьме точно есть какой-то рыжий парень из торгово-закупочной братии. Говорят, его засадили туда конкуренты.

– А весточку, весточку этому рыжему передать можно?

– Я поговорю со стариком…

– Так, может, лучше мне?

– Нет, господин, – пожав губы, отрок отрицательно покачал головой. – Вам соваться в развалины уж никак не стоит… Вид у вас… извините… чересчур гонористый, гордый. Мы еще тут до обеда кое-что разузнаем… Ведь после обедни договаривались.

– Да, после обедни. – Лешка кивнул и вдруг с силой хлопнул себя по лбу. – Господи! Да как же я мог забыть! Сегодня ведь – день мученика Каллистрата?

– Да, – хлопнул глазами отрок. – Именно так.

– А, значит, увидимся не после обедни, а ближе к вечеру, на углу улиц Банщиков и Цветочной, что у площади Быка, знаешь?

– Знаю, господин. Придем.

– Ну, удачи… Кстати, как переночевали? Никто не обижал?

– Что вы, господин! Мы ж заплатили.

Оставив парня, Лешка повернул обратно и быстро пошел в сторону площади Быка. Именно там, в скобяной лавке на улице Банщиков, он должен был сегодня – вот уже совсем скоро – встречаться с турецким шпионом – лавочником Агамемноном Ласкаром. Вообще-то, конечно, можно было бы и не ходить, но… Но – нужны были деньги, и юноша надеялся их получить. Кроме того, имелись у него и еще кое-какие планы относительно своей дальнейшей жизни, и в планы эти работа на турецкую разведку уж никак не входила, скорее уж, совершеннейшим образом наоборот.

Лавочник явно обрадовался Лешкиному приходу. Оставив редких покупателей на попеченье приказчика – тощего востроносого парня – Ласкар завел юношу в примыкающее к лавке помещение – небольшую комнатку с жаровней и двумя резными креслами.

– Люблю коротать здесь зимние вечера, – улыбнулся лавочник и, кивая на кресло, радушно предложил: – Садись. Ну как, уже осмотрелся в городе?

– Вполне.

– Отлично, отлично. – Ласкар потер руки и повернулся к посетителю в профиль. Лешка непроизвольно вздрогнул – в крючковатом носе и в остроконечной черной бородке толстяка лавочника явственно проступало что-то дьявольское!

– Что дрожишь, страшно?

– Холодно.

Юноша зябко поежился и с удовольствием отхлебнул предложенного шпионом вина.

– Пей, пей, – ласково ухмыльнулся хозяин. – Это хорошее вино, родосское. Напился? Ну, теперь слушай, что тебе придется делать.

Радушная улыбка враз слетела с тонких губ лавочника, черты лица его заострились, вдруг сделавшись неприятно злыми, так, что турецкий лазутчик еще больше стал напоминать черта.

– Ты красивый парень, Алексий! – обдав юношу похотливым взглядом, неожиданно высказался Ласкар.

Лешка вздрогнул:

– И что с того?

– О, не бойся, ты не в моем вкусе! – Лавочник гнусаво рассмеялся. – Ты ведь нравишься девушкам, верно?

– Допустим. – Юноша все еще не мог взять в толк, что от него хотел Ласкар.

– И мое задание тебе понравится… Ты ведь близко сошелся со стариком Леонидасом Щукой? Что моргаешь? Знаю-знаю! Вот и поработаете сегодня на пару. Видишь ли, нам мешает один человек… слишком настырный… а ведь мог бы быть полезным. У него, однако, есть дочери, одну их которых ты сегодня приведешь в логово старика!

– Приведу? – Юноша закусил губу. – Но как?

– А это уж твои проблемы! – снова усмехнулся лавочник. – Парень ты видный, да и девица, насколько я знаю, недурна. Перед тем как отдать старику, можешь ее… ну, ты понял…

– А старик? Что с ней будет делать старик?

– Казнит! – жестко отозвался Ласкар. – Медленно забьет палками, он это умеет. В назиданье нашему недругу.

– Но… – Лешка лихорадочно соображал, как бы уклониться от задания. Вот ведь, действительно, черт понес! Не ходил бы никуда – так нет, захотелось срубить по-легкому бабок. Срубил, блин… Хотя… Можно ведь ничего и не делать!

– Ты хотел что-то сказать? – Лавочник пристально взглянул на юношу. – Или хочешь остаться чистеньким? Так вот, предупреждаю – и не пытайся! На нас работает гораздо больше людей, чем ты думаешь… Ты, кажется, искал вчера одного человека… Владоса Костадиноса?

Юноша едва не вскочил с кресла: как он узнал? Как? Хотя догадаться не трудно – кто-то из троих ребят, может быть, даже Тимофей… Да, скорее всего – именно он, остальные-то не знали ни фамилии, ни имени Владоса! Однако…

– Мы можем постараться освободить его, – между тем негромко продолжал шпион. – Как можем и отправить его на тот свет… даже в тюрьме.

Лешка пришел в себя и усмехнулся:

– Я просто хотел высказать одну мысль. Если тот человек, чью дочь вы хотите казнить, мог бы быть чем-то полезен, то к чему казнь? Ведь он озлобится, и…

– А, вот ты о чем! – глухо расхохотался Ласкар. – Не озлобится! У него останется еще две дочери, а то, что произошло… произойдет… со старшей, послужит ему хорошим уроком. Что щуришься? Жалко красивую девку?

– Вообще – да. – Лешка не стал скрывать.

– Зря. Никогда и никого не жалей, парень, – тихо, со значением произнес лавочник. – Ибо никто и никогда не пожалеет тебя. Что же касается этой девки… Ей не придется умирать в одиночестве!

– Вот как?!

– Одна веселая, слишком веселая, особа тоже последует за ней в ад! Думаю, вдвоем им будет не так уж скучно… А старик Леонидас и его мальчики получат большое удовольствие! Я бы и сам с удовольствием посмотрел, но, увы… Слишком много свидетелей! А ты, кстати, вполне можешь при всем этом присутствовать – раз уж они тебя все равно уже знают. Кстати, как ты вышел на старика? Я ведь его тебе, кажется, не представлял?

Ласкар, прищурясь, посмотрел в лицо юноши, и тому вдруг показалось, что через веки лавочника на него холодно взглянула сама смерть.

– Я заметил его еще на берегу… Рассказывал уже, помните?

– Ну, да.

– За ним тогда следили… Потом я его встретил уже чисто случайно – хотел предупредить.

Ничего больше не сказав, шпион сложил руки замком и надолго задумался, отрешенно глядя прямо перед собой.

– Ну, что ж. – Он, наконец, разжал руки. – Попробую тебе поверить. Кстати, работа будет оплачена – и, смею заверить, неплохо! Приведешь девку старику – получишь десять золотых.

– Почему так мало? – искренне удивился юноша.

– Это всего лишь первое твое задание, молодой человек! А их ведь будет много. Так много, что ты вполне сможешь скопить себе на старость! Ха-ха-ха! – Лавочник откинулся на спинку кресла и громко захохотал.

– К тому же, – отсмеявшись, продолжил он, – пожалуйста, не думай, что ты у меня один. Не приведешь девку ты – найдутся другие, она все равно будет схвачена и казнена, так или иначе. А вот тебе и твоему дружку – тому, что в тюрьме – в случае невыполнения задания придется туго! Доходчиво объясняю?

– Вполне.

Лавочник развел руками и широко улыбнулся:

– Ну, тогда не смею больше задерживать! Кстати, девчонка – зовут ее Агния – скоро будет на Артополионе, у башмачника Прокла – отдавала в починку башмаки. Все понял? Вот и прекрасно. До завтра, молодой человек. Сделаешь дело – приходи за деньгами. Рад буду видеть!

Лешка вышел из скобяной лавки в некотором смятении. Шпион знает о Владосе! Неприятный сюрприз. Однако, что же теперь делать? Заманить несчастную девчонку, и… И так и этак выходит плохо, куда ни кинь – везде клин. С одной стороны – старик Леонидас, лавочник и кто-то там еще, с другой – он, Лешка, Владос и… и несчастные, обреченные шпионами на смерть девушки. Две стороны… А если… Если попробовать выйти за границы этой, на первый взгляд, очевидной картины?

Артополион – центральный Константинопольский рынок – бушевал, словно море. Бурные людские волны гомонили, перекатываясь через портики и обтекая ровные ряды прилавков и лавок – булочных, овощных, рыбных и прочих. В тавернах, обсуждая последние новости, толпился народ, остро пахло сыром, молодым вином и прокисшим оливковым маслом. Шнырявшие среди покупателей разносчики воды и оливок орали так, что казалось, их режут на части.

– Эй, парень, – приобретя на развале небольшой нож, Лешка придержал одного за рукав.

– Вам сколько кружек, господин?

– Ни одной. Где мастерская башмачника Прокла?

– Мастерская Прокла? А вон, за тем портиком.

Продвинувшись по указанному адресу, юноша оказался у распахнутой настежь сапожной лавки, полной всякого рода обуви, от изящных золоченых сандалий до грубых армейских сапог. Около прилавка, показывая потенциальным покупателям приглянувшуюся пару башмаков, вертелся какой-то вихрастый парень, по всей видимости, приказчик либо хозяйский сын. В глубине лавки деловито постукивал молотком мускулистый мужчина в кожаном фартуке, наверное, это и был Прокл.

Лешка пристроился чуть в стороне, делая вид, что рассматривает зеленые сафьяновые сапоги, надо сказать, весьма даже изящные, узорчатые, с золочеными каблуками – мечта любого провинциального щеголя.

– Всего двадцать пять аспр, господин! – улыбнувшись во все тридцать два зуба, тут же подскочил приказчик.

Лешка поднял глаза:

– Это мастерская Прокла?

– Она самая! Лучшая мастерская в Константинополе, уважаемый! Вам завернуть?

– Нет, я пока посмотрю…

– Осмелюсь рекомендовать еще вон те, синие, и вот эти, с красным узором… А если вы предпочитаете латинскую моду, то… – Хитро подмигнув, приказчик нагнулся и вытащил из-под прилавка непонятного цвета башмаки с длиннющими, загнутыми кверху, носами. – Выкроено по бургундским лекалам! Такие носит вся европейская знать. Поверьте, вы будете неотразимы…

– Эй, любезный! – послышался звонкий девичий голос. – Я отдавала в ремонт башмаки…

– А, госпожа Агния! – колотящий молотком мужчина оторвался от своего дела и весело улыбнулся. – Готовы, готовы ваши башмачки, еще сто лет проносите. Николай, принеси… Как ваш батюшка, сестры?

– Спасибо, господин Прокл, все здоровы. Батюшка, как всегда, днюет и ночует на службе…

– Все бы так работали, любезнейшая госпожа Агния, все бы так!

Приказчик тем временем принес башмаки, протянул:

– Вот, пожалуйста…

Девушка – действительно, очень даже симпатичная, с милым курносым носиком и выбившимися из-под чепца светло-русыми прядями – придирчиво осмотрела башмаки и, улыбнувшись, потянулась к висевшему на поясе кошелю:

– Сколько я вам должна, господин Прокл?

– Две аспры.

– Всего две аспры? – Агния удивилась. – Но я ведь вижу, тут на больше работы.

– Две аспры, – строго повторил башмачник. – И даже не думайте предложить больше – обижусь!

– Ну, если уж на то пошло. – Девушка улыбнулась: – Благодарю вас, господин Прокл.

Заплатила и, поправив длинную синюю юбку, быстро пошла по площади, да так, что юноша едва не отстал. Красная, отороченная каким-то дешевым мехом – то ли собака, то ли кошка – жилетка девушки мелькала далеко впереди.

«Кажется, она из не очень-то богатой семьи, – лихорадочно соображал Лешка. – Сдает башмаки в починку – богатая их бы просто выбросила да купила новые. К тому же и одета… Нет, зажиточные так не одеваются…»

Ага, вон она уже, сворачивает за угол!

– Девушка, девушка, подождите!

Живо сорвав с пояса кошель, Лешка рванулся вперед, подбежал, облизывая губы:

– Случайно, не вы потеряли?

– Нет, – Агния отрицательно покачала головой. – Мой на месте.

– А мне показалось, его у вас срезали. Здесь ведь вор на воре.

– Уж это точно!