Чтение 7–й страницы книги ~Практикантка~

– Игорь Владимирович! – укоризненно отозвался диспетчер. – Там в помине нет сотовой сети, и вряд ли она появится в ближайшую тысячу лет!

– Ах да, совсем позабыл! Ну? Что вы предприняли в связи с этим?

– Продолжаем их вызывать. Связались с Кошкиным Олегом, тот уже договорился с авиаотрядом, но вылететь пока не может. В районе поисковых работ бушует сильная гроза,местные пилоты не полетят в такую погоду.

– Пусть не жалеет денег!

– Он так и делает. Всё без толку! У них очень старая, сильно изношенная техника, на ней и в хорошую погоду летать страшно, не то что сейчас.

– Как они меня все достали! – в сердцах воскликнул Панарин. – Небось, весёленький пикник там устроили, с этой милой практиканткой, а мне тут голову ломай! Что будем делать?

– По правилам, в случае потери связи вы имеете полное право немедленно объявить «жёлтую тревогу».

– А когда выяснится, что они попросту пропили свой телефон, знаешь, что мне будет? – угрюмо произнёс Панарин. – Как там якутяне?

– Они ничем нам помочь пока не могут, у них своя заморочка – на Таймыре.

– Сговорились все, что ли? Да и хрен с ними! Ждём до утра, а там видно будет. Ведь не может эта гроза длиться вечно. Как только погода позволит, пусть Кошкин немедленно вылетает в заданный квадрат; поисковики к тому времени уже будут на месте в ожидании его вертолёта. Всё понял?

– Как прикажете! Держать вас в курсе?

– До утра не беспокоить! Только если поисковики отзовутся.

Панарин бросил трубку и немедленно поспешил на кухню. Проклятая работа – никогда пожрать не дадут спокойно!

Олег Кошкин, мягко говоря, был сильно раздражен. Местные порядки его достали вконец. Ему ещё никогда не встречалось столько безответственных людей, собранных в одном месте. Даже его деньги не могли пробить глухую стену сонного разгильдяйства. Гроза затихла ещё перед рассветом, но пилоты к тому времени уже давно разошлись по домам. На то, чтобы их собрать заново, ушло целых два часа. Но нервотрёпка на этом не закончилась. Храбрые асы с умным видом поглядели на небо, многозначительно покивали головами и заявили, что на Раскидистом держится низкая облачность, лететь туда пока не стоит – чревато. Психуя и костеря их многоэтажным заковыристым матом, Кошкин достал ноутбук со спутниковым модемом, связался со службой погоды и через пятнадцать минут точно выяснил, что в районе поиска облачность не сплошная и при таком щедром финансировании вертолёт уже давно должен быть на месте.

Механик около часа ковырялся в машине, прежде чем экипаж, исчерпав все запасы отговорок, соизволил поднять её в воздух. Старенький Ми-8 трясся, как паралитик. Олег уже сам был не рад, что связался с этим реликтом авиации. Но альтернативы попросту не было – второй вертолёт был несколько новее, но с неисправным двигателем, ремонт закончится не скоро. Мрачные физиономии экипажа тоже не внушали особого оптимизма: казалось, пилоты направляются на собственные похороны.

Машина шла довольно высоко, отсюда с трудом можно было различать детали поверхности. Повсюду царила тайга, лишь верхушки гольцов серели каменными осыпями. Кое-где в лесном покрове протягивались лентовидные желтоватые проплешины, оставшиеся после золотодобытчиков, иногда показывались длинные наледи, не таявшие здесь до конца лета. Однажды Олег заметил небольшой карьер, неподалёку от него виднелся шахтный отвал. Суровая местность была богата полезными ископаемыми, но бедна людьми. Для разработки недр сюда в прежние годы привозили сезонных рабочих из более цивилизованных частей страны, но сейчас этот процесс практически замер. Разработка удалённых месторождений полностью прекратилась, люди старались выхватить в основном самые ближние, доступные куски, расположенные возле единственной местной автострады с грунтовым покрытием и нескольких населённых пунктов. Тайга медленно отвоевывала назад истерзанные территории, затягивая их кустарником и вторичным лесом.

Вертолёт медленно пошёл на снижение. Посмотрев по сторонам, Кошкин увидел вправо по курсу громаду огромного гольца, понял, что это и есть Раскидистый. Вскоре машина зависла над кочковатой марью. Что бы ни думал Олег о пилотах, они не были полными профанами, быстро выбрали самый сухой уголок; посадка вышла не просто мягкой – онаполучилась совершенно незаметной.

Винт стал замедлять своё бешеное вращение, заметно притих моторный гул. Кошкин выскочил из замершей машины и, склоняясь от потока, создаваемого лопастями, отбежал к опушке леса. Вынув карманную радиостанцию, он нажал кнопку передачи:

– Бидон, и где же вас черти носят? Вертолёт уже на месте – карета подана!

Ответа не было. Олег нахмурился – это его настораживало. Помех для радиоволн здесь не наблюдалось, склон гольца совершенно открыт. Сигнал в этих условиях мог спокойно пробиться на пять-десять километров. Миниатюрные радиостанции имелись в наличии у всех членов оперативной группы, они постоянно были включены, работая в режимедежурного приёма. Не услышать Кошкина поисковики попросту не могли. Повторив вызов несколько раз, он убедился в тщетности усилий и повернулся к подошедшему пилоту:

– Надо полетать над северным склоном гольца.

– Там не сесть, – сразу предупредил авиатор, – сплошной курумник, шасси в один момент о камни переломаем.

– Ничего, садиться мы не будем. Просто порыскаем вдоль склона, посмотрим, что там к чему.

– Твоих людей будем искать?

– Да. Возможно, у них что-то случилось. Может, кто покалечился, и его на носилках сюда тащат, или ещё что-нибудь. Поглядывайте по сторонам – наши ребята могут просигналить ракетой.

– Чего их вообще туда понесло? Там людям делать нечего! – недовольно заявил пилот. – Разве что охота там неплохая, но это из-за того, что нет дураков – лазить по этим дебрям.

– Есть такое слово – надо!

Покачав головой, пилот повернул назад.

Вертолёт за пару минут достиг каменной осыпи, утробно урча, поднялся выше, развернулся, скользя вдоль склона. Кошкин неотрывно смотрел вниз, но тщетно – скорость была высока, он не успевал разглядеть мелкие детали. Склонившись к пилоту, Олег заорал:

– Надо спуститься ниже!

– Не шуми, – отмахнулся пилот. – Мы их не пропустим, у нас глаз набитый. А ниже идти опасно, тут полно останцев, да и ветер может бросить на склон.

Кошкин скривился, подозревая экипаж в очередных уловках. Но делать было нечего – в летном деле он просто полный дилетант. Вертолёт пошел на второй заход, сместившись выше по склону. Внезапно пилот вскрикнул, показывая куда-то вниз. Олег присмотрелся в ту сторону, но ничего не заметил.

Вертолёт резко сбавил скорость, завис на месте, медленно опустился пониже. И тут Кошкин увидел опергруппу. Даже с такой высоты можно было различить, как густо забрызган кровью камуфляж поисковиков. Никто из них не подавал признаков жизни.

Пилот повернул голову, взволнованно прокричал:

– Эй! Командир! Можно попробовать сесть на самую вершину, там вроде поровнее. Но учти, если сломаем стойку – ремонт за твой счёт!

Побледневший Кошкин отрицательно помотал головой:

– Нет! Нам нельзя здесь садиться! Немедленно уходим назад!

– Но там могут быть раненые! Им нужна срочная помощь!

– Нет! Раненых здесь не будет, поверьте! А если мы попробуем сесть, то рискуем повторить их участь!

– Да что здесь за хрень случилась?! – яростно выкрикнул пилот.

– Самая хреновая! Быстро вернись на ту же марь, мне надо позвонить, а при таком грохоте это не получится!

Вертолёт резко завалился вбок, машина ловко ушла вниз по склону. Кошкин внезапно почувствовал невольную симпатию к экипажу. Столкнувшись с настоящей трагедией, они стали вполне нормальными ребятами и готовы были пойти на рискованную посадку ради спасения незнакомых людей. Олег пожалел, что не имеет специальной подготовки. Будучи простым работником отдела по связям с общественностью, он никогда не держал в руках боевое оружие. Высаживаться на опасном месте – это рисковать погубить себя и экипаж. И хотя он понимал, что помочь оперативникам уже ничем не сможет, на душе скребли кошки. После ухода вертолёта к оставленным телам ребят вновь слетится голодное вороньё и будет хозяйничать там до прихода настоящих спецов, способных раскатать эту северную гору до последнего камешка.

Машина села на прежнем месте. Олег быстро от неё отбежал подальше, на ходу включая спутниковый телефон. Чудо электроники долго молчало, но наконец соизволило дать длинный гудок. После второго послышался спокойный голос:

– Дежурный диспетчер Трутнев.

– Говорит Кошкин Олег, личный номер четыреста двадцать три, эн двадцать семь, я нахожусь у подножия гольца Раскидистый, Южная Якутия. Объявляю «красную тревогу». Повторяю: «красная тревога»!

Опешивший диспетчер растерянно промямлил:

– Вы оперативный работник?

– Нет. Отдел по связям с общественностью.

– Но...

– Вы что, не поняли? Я, будучи в трезвом уме и здравом рассудке, являясь штатным сотрудником Ордена, только что объявил «красную тревогу»! Каждая секунда промедления работает на врага! Будете и дальше переспрашивать?

– Понял! Выполняю! Пожалуйста, ближайшие несколько минут не отключайтесь. Вас переведут на главного диспетчера региона, необходимо будет дать некоторые пояснения.

– Хорошо!

Олег присел на замшелую кочку, ожидая, когда вновь оживёт телефон. Он не знал, что именно сейчас делает диспетчер, скорее всего, впервые столкнувшийся с такой непростой ситуацией. Может, жмёт на огромную, размером с хоккейную шайбу, красную кнопку, или набирает секретный код на клавиатуре терминала связи. Детали здесь не важны. Только что он, простой рядовой работник малозначащего отдела Ордена вызвал бурю, способную в случае необходимости стереть с лица планеты не только голец Раскидистый, но и всю Южную Якутию.

Любая лавина начинается с маленькой снежинки.

Глава 6

Лина дошла до устья золотоносного ручья через три часа после рассвета. Она растерянно замерла на берегу довольно широкой стремительной реки. Электронная карта ничего не говорила о размере этой артерии; девушка рассчитывала, что водоток будет небольшим, легко преодолимым. На самом деле до противоположного берега было никак не менее пятидесяти метров. Течение было очень быстрым, чуть ниже вода вскипала на бурном перекате. Нечего было даже надеяться на брод, но переправиться на другой берег необходимо. Присутствие врага ощущалось сейчас гораздо слабее, он явно увеличил разрыв, нельзя было давать ему лишнее время.

Спустившись к реке, Лина осторожно потрогала воду, недовольно поморщилась – она была просто ледяная. Повернувшись, девушка быстро пошла по берегу вверх по течению. Через пятнадцать минут она дошла до нового переката, встала перед ним, скинула рюкзак. Поднявшись к ближайшим зарослям, девушка облюбовала сухую лиственницу, подняла карабин. Первая пуля срубила дерево возле основания, ещё четыре миниатюрных снаряда быстро раскололи ствол на увесистые брёвнышки.

Оттащив их к воде, девушка достала из рюкзака длинный капроновый шнур и, обложив брёвна несколькими поперечинами, быстро связала небольшой плот. Он не смог бы выдержать вес человека, но она на это и не рассчитывала. На изготовление подобного капитального сооружения уйдёт слишком много времени, а его как раз нет, а кроме того, такое плавательное средство слишком неповоротливо, его никак не получится довести до берега раньше нижнего переката. Уложив на брёвна рюкзак, Лина закрепила его болтающиеся застёжки в щелях, пропустив в них пряжки; теперь он точно не упадёт при резком наклоне неказистого плавсредства. Раздевшись догола, она завернула в одежду оружие, ботинки и разгрузочный жилет, полученный свёрток закрепила за рюкзаком с помощью свободного конца шнура. Пошатав сооружение, пришла к мысли, что, скорее всего, плаванье будет успешным. Водная преграда неширока, если бы не течение, переправа вообще бы не представляла проблем.

Зябко поёжившись, Лина осторожно ступила в реку, чуть не крича от обжигающего холода. Даже не верилось, что лёд уже растаял. Донные валуны были затянуты скользким зелёным налетом, идти по ним было очень тяжело. Зайдя в ледяную воду по пояс, девушка развернулась, потащила плот за собой, пользуясь другим концом шнура как поводком.Завязав на нем скользящую петлю, она затянула её на левой щиколотке и решительно прыгнула вперёд, погрузившись почти по макушку. Бешено работая руками, практикантка направилась к противоположному берегу. Мощное течение немедленно потащило её вниз, приходилось торопиться, девушке придётся очень несладко, если она попадёт в бурлящий перекат. Маленький плот сразу перевернётся после первого же удара о валун. Но Лина хорошо умела плавать и, несмотря на связанную ногу, уверенно продвигаласьк цели, быстро добравшись до середины стремительной реки.

Огромный таймень[4]замшелым бревном притаился на каменистом дне. Он был очень стар и немало повидал на своём веку. Его давно уже не страшили цепкие рыбацкие сети, матёрый хищник попросту рвал их тонкие нити и леску. В уголке огромных губ болталось давнее украшение – большая самодельная блесна с парой крючков-тройников; незадачливому рыболову непомогла даже толстая леска – речной патриарх порвал её как паутинку и плавал с этой снастью вот уже второй год.

Таймень не просто так покинул свою любимую яму под перекатом. Он отлично знал, что в этом месте частенько показываются аппетитные ондатры, здесь располагалась их колония. Технология охоты на пушистых зверьков была предельно проста и эффективна. Заметив наверху подозрительное движение, хищник молнией вылетал из своей засады, глушил свою добычу ударом огромного хвоста и, перехватив челюстями, уносил на дно. Там он преспокойно завершал трапезу и, в зависимости от аппетита, уходил в свою яму или вновь замирал в ожидании добавки.

Сегодня он был очень голоден. Пушистые ондатры, потеряв в челюстях прожорливого хищника несколько сородичей, сделали правильные выводы и стали вести себя гораздо осторожнее. Добыча не показывалась. Огромный таймень давно потерял своё былое проворство и уже не мог охотиться на других быстрых рыбин – они легко уклонялись от его атак. Основу его рациона теперь составляли мелкие млекопитающие и водоплавающие птицы.

Старая рыба не могла похвастаться завидным зрением. Заметив болтающуюся под днищем маленького плота пластиковую пряжку рюкзака, таймень не раздумывал ни мгновения. Крошечный мозг, переварив скудную зрительную информацию, обманул хозяина реки, соблазнив ложной добычей. Живая торпеда ринулась вперёд.

Лина закричала от неожиданности, когда из воды внезапно выметнулся красноватый рыбий хвост. Размеры его были очень велики, под ним, пожалуй, можно было укрыться от дождя, как под зонтом. Удар этой огромной «мухобойки» легко сшиб рюкзак в воду, пряжки не удержались, их попросту вырвало из щелей меж болтающимися брёвнами. Речной агрессор и не подумал останавливаться на достигнутом результате. Тупая рыбина немедленно атаковала сброшенную поклажу, ухватив челюстями за широкую лямку. Только тут таймень начал догадываться, что с этой ондатрой не всё обстоит так просто, как представлялось. Он попытался выплюнуть странную добычу, но зубы прочно увязли в синтетической ткани. Взбрыкнув, хищник ушёл на глубину, потащив рюкзак за собой, с ужасом решив, что обзавёлся очередным украшением, ещё более неудобным, чем блесна.

Лина увидела, как северная акула поспешно ушла на дно, унося с собой большую часть её вещей. Гнаться за ней было бессмысленно, можно потерять всё остальное. Чуть не плача, она погребла дальше, достигнув берега перед самым перекатом. Выйдя на сушу, девушка затащила плотик на камни, сняла петлю с ноги, энергично растёрла щиколотку. Попрыгала на месте, несколько раз присела, стряхивая воду и согреваясь. На середине реки проплыл рюкзак – таймень сумел-таки освободить свои челюсти. Тоскливо проследив, как вещи срываются в бурлящий перекат, Лина досадно вскрикнула. Догнать их было попросту невозможно – скорость течения велика, а берег, заваленный огромными валунами, не располагал к пробежкам.

Тщательно выжав волосы, Лина проделала короткий разогревающий комплекс, окончательно избавившись от дрожи. Она взглянула на ситуацию по-новому и слегка успокоилась. Да, потеряно многое, но при этом сохранилось самое главное: полный комплект одежды, обувь, оружие, большая часть боеприпасов, разгрузочный жилет со множеством полезных вещей. Этого вполне хватит, чтобы продолжить преследование. Она одета и вооружена – что ещё надо человеку для полного счастья? Девушка пожалела, что так и не успела сегодня пообедать. Она собиралась сделать это после переправы, а теперь продовольствие быстро удаляется от неё в сторону далёкого холодного океана.

Но имеются свои плюсы – теперь можно не задерживаться для приёма пищи. Быстро одевшись, Лина развязала плотик, свернула шнур – он ещё может ей пригодиться. Нацепила разгрузочный жилет, рассовала по местам пистолеты, повесила карабин на плечо. Пройдя несколько шагов, заметила второй плюс – без рюкзака идти было намного удобнее.

– Восточный! Давай сводку по вертолётам!

– Два Ми-24 только что вышли от китайской границы, необходимо обеспечить их дозаправку в Тынде.

– Принято. Горючее будет, в местном аэропорту их будут ждать наши представители. Далее пусть идут прямым курсом на Нимгер, там на полосе заправятся прямо от транспортника, к тому времени он подойдёт.

– Принято!

– Конец связи!

– Аллё, это министерство гражданской авиации? Яков Викторович?

– Да, кто спрашивает?

– Слушай сюда. Тебе сейчас поступил важный факс. Очень быстро его изучи и немедленно отмени все ваши полёты над приличным куском Южной Якутии. Угловые координаты квадрата там указаны. И шевелись, а то твой парк самолётов может несколько уменьшиться.

– Кто это говорит?

– Совершенно неважно. Прочитай лучше этот факс и перезвони указанным в нём должностным лицам. Они всё подтвердят. И некогда мне с тобой лясы точить, у меня таких, как ты, ещё дюжина на очереди.

– Кошкин, что там по аэродрому?

– Живых тут нет, а имущество давно разворовано. Но полоса на вид в полном порядке, раньше сюда даже лайнеры садились.

– Тяжёлый транспортник они примут?

– Не знаю, я в этих вопросах не специалист. У них тут аэродромного оборудования почти не осталось.

– Кошкин, ты так не грузись. Купи там всех. Сколько надо, столько и плати, деньги не жалей. А кто будет отказываться – записывай фамилии.

– Зачем?

– Как прилечу – всех расстреляю. Чтобы знали!

– Хорошо. У меня уже есть несколько кандидатур.

– Кошкин, с тобой приятно иметь дело!

– Аллё, дежурный?

– Так точно!

– Я генерал Иващенко, слыхал о таком?

– Так точно!!!

– Да не ори белугой, у меня и так башка с самого утра трещит. Вчера в штабе... засиделся над картами. Не выспался. Слушай сюда: под мою ответственность немедленно поднять по тревоге все наши точки в указанных координатах. Их передадут отдельно, по ЗАСу[5].Принять все необходимые меры для отражения атаки диверсионной группы. Понятно?

– Так точно!

– Подтверждение получишь через минуту, и учти – чтобы без проволочек! Затянете резину – лично дрючить вас буду! Выполняй!

– Есть!

Разведывательный спутник, получив кодированную команду из центра управления, чётко выполнил указание. Чуть повернувшись, длиннофокусный объектив нацелился в заданную точку. Мощная оптика позволяла с такой огромной высоты различать даже стрелки на циферблатах наручных часов. Умная аппаратура учла орбитальное движение зонда и собственное вращение планеты, синхронизировала свою работу для сглаживания изображения.

Информация пошла на Землю.

Старый медведь стоял в кустах и обеспокоенно водил чутким носом. Ему очень не нравился запах человека и мёртвого железа. В последние дни эта маленькая марь почему-то стала пользоваться у людей большим спросом, что зверю очень не нравилось – он давно считал все окрестности своей суверенной территорией. С виду всё было тихо, но косолапый нисколечко не доверял вечернему спокойствию тайги. Гладкокожие двуногие создания славились своим изуверским коварством. Нельзя было исключать возможность, что в кустах затаились охотники, ожидая, когда здешний хозяин неосторожно выйдет под стволы их смертоносных ружей.

Медведь страшился показываться на открытом месте. Но оставаясь в кустах, невозможно полакомиться сладкой прошлогодней клюквой. Красной ягодой усеяны многие болотные кочки, соблазн был просто невыносимым. Ведь в июне трудно найти себе пропитание, даже ранняя жимолость только цветёт или покрывается зелёными плодами. Зверь уже решил забыть про всякую осторожность, ступил вперёд, как вдруг послышался близкий гул самолёта.

Серебристая птица ушла за гору, оставив после себя россыпь чёрных точек. Топтыгин с удивлением наблюдал, как они быстро увеличиваются в размерах и расцветают белоснежными соцветиями.

Парашютисты ловко пронеслись над тайгой, чётко спланировав на болотистую проплешину. Некоторые угодили в торфяную грязь, но отнеслись к этому совершенно спокойно. Она им особо не мешала и быстро стекала с чёрных боевых скафандров. Выстроившись в цепочку, бойцы спецотряда лёгкой трусцой направились в сторону высокого гольца.

Посмотрев вслед странным созданиям, очень похожим на огромных муравьёв, медведь развернулся и деловито поспешил в другую сторону. Он больше не мечтал о сладкой клюкве.

Аэропорт города Нимгер знавал и лучшие времена. Раньше его не брезговали посещать даже пассажирские лайнеры и огромные транспортники. Он пропускал через свой зал ожидания тысячи пассажиров – большей частью сезонных работников или вахтовиков. Но всё это осталось в далёком прошлом. Сейчас здесь занимались обслуживанием двух пожарных бортов и грузопассажирского вертолёта, да раз в неделю жёлтый двухмоторный уродец Л-410 прилетал из Якутска. Сей винтовой малыш гордо именовался «воздушнымтакси», однако, несмотря на малое число посадочных мест, редко заполнялся полностью. Но даже его появление не слишком рассеивало царящую здесь вечную скуку и запустение. Аэродромное оборудование большей частью давно пришло в полную негодность, всё, что возможно было украсть, уже украли. Здесь много лет было тихо и спокойно, и так бы продолжалось и дальше, если бы Олег Кошкин не объявил «красную тревогу». После этого события начали нарастать, подобно стремительной снежной лавине.

Для начала здесь появился сам Кошкин, причём никто из сотрудников не усмотрел в этом событии перст судьбы. На все его наглые требования и попытки банального подкупа начальник аэропорта – Кузькин Василий Дмитриевич – отвечал многочисленными отказами. Он даже показывал ему какие-то бумаги с кучей грозных подписей и печатей, доказывающие, что высокая комиссия уже давно запретила здесь посадку больших самолётов. Олег не поленился вытащить его на улицу, от души попрыгал по бетону, свидетельствуя, что он по-прежнему крепок. Но на руководство это деяние особого впечатления не произвело. Ничего не поделаешь – ведь правила нарушать нельзя! Да, даже дуракам понятно – полоса в хорошем состоянии. Но в комиссии тоже живые люди, им же надо показывать, что они не зря едят свой тяжёлый хлеб. Почему бы не запретить посадку лайнеров, раз они и так этим не грешат вот уже более десяти лет? А без бумажки сюда сесть просто невозможно – это преступление, строго караемое по закону! Нарушить его самолёты не смогут – им не даст этого сделать совесть. Да и невозможно это – район сложный, заходить необходимо меж высоких гольцов, а оборудования практически нет.

Закрыв свой кабинет, Кузькин неспешно удалился, радуясь тому, что сумасшедший «новый русский» оставил его в покое. До пенсии оставалось всего два года – не хотелось бы нарываться на неприятности. Он не знал, что Кошкин, доложив о сложившейся ситуации по телефону, получил новые инструкции. Согласно им он, не жалея сил и денег, нанял в кратчайший срок шестерых местных охотников. На ночь в аэропорту не оставалось никого, кроме сторожа в караульной будке. Но бравый охранник был в приятельских отношениях с зелёным змием и, когда отчаянный торг дошёл до трёхсот семидесяти бутылок, не устоял. В двух магазинах, лишившихся своих запасов водки, к Олегу отнеслись как к богу, завистливым взглядом провожая нанятую машину. Судя по всему, где-то намечался отменный праздник.

Кузькин, ужиная в домашней обстановке, не видел, как вдоль полосы зажигаются расставленные бочки с соляркой. Он не услышал и хлопков дробовиков, выпускающих в небо разноцветные ракеты. Начальник подскочил только после того, как на столе мелко зазвенела посуда. Выглянув в окно, он с изумлением проследил, как на полосу его закрытого аэропорта уверенно заходит огромный десантный самолёт.

Спешно напялив одежду, Кузькин выскочил на улицу, помчался в сторону здания аэровокзала, радуясь, что живёт так близко от места работы. Запыхавшись до острой боли вподреберье, он быстро добрался к цели, рванул дверь караульной будки. Внутри было очень весело. Совершенно невменяемый сторож разлёгся прямо на полу, в исполинскойроссыпи водочных бутылок. Он пьяно улыбался, уставившись в потолок. При одном взгляде на его глаза вспоминалось слово «нирвана». Досадливо взвыв, начальник бросился дальше.

То, что сейчас происходило на полосе, более всего напоминало съемки очередной серии «Звёздных войн». Вокруг самолёта было светло, как в солнечный полдень от мощныхпереносных прожекторов. Шустрые новенькие автокары вытаскивали из его брюха какие-то громоздкие ящики. Десятки людей в строгих синих комбинезонах суетились вокруг, расставляя антенны и какое-то оборудование, соединяли всё это толстыми кабелями. Возле здания аэропорта настороженно замерла приплюснутая гусеничная машина, явно боевого назначения, наеё броне сидело несколько человек, облачённых в странные чёрные скафандры со сферическими шлемами. В руках они сжимали диковинное оружие огромных размеров. Рядом с лёгким танком, облепленным чудными космонавтами, с самым невозмутимым видом стояли несколько местных охотников с двустволками за плечами. И тут, чуть в стороне, Кузькин увидел проклятого «нового русского», тот разговаривал с каким-то плечистым мужиком в чёрном комбинезоне.

Чуть не лопаясь от возмущения, начальник подскочил к наглецу:

– Вы!!! Вы за это у меня ответите! Я немедленно вызываю милицию! Понятно?! Это безобразие так не оставят, вы ещё поплачете! Кто вам разрешил посадку?!

Повернувшись к собеседнику, Олег невозмутимо пояснил:

– Это местный начальник – Кузькин.

– Привет, бацилла тифозная! – радостно осклабился здоровяк. – Меня все называют запросто – Клещ! Имя моё тебе вовсе ни к чему, так что будем считать приятное знакомство состоявшимся.

– Да по какому праву! Да я...

Клещ хладнокровно схватил опешившего начальника за воротник, легко поднял вверх, удерживая левой рукой. Покачав головой, неласково заявил:

– Захлопни свою задницу. Здесь я говорю – ты слушаешь. Кузькин, Кузькин! Тебя что просили? Прими наш самолётик, не робей – зачтётся. Деньги предлагали, причём немалые! Вежливо обращались, по-человечески. Что же ты такой плохой, а? Но ничего, всё в жизни исправимо. Кузькин, я последние часы мечтал только об одном – встретиться с тобой. И знаешь, почему?

– Н-нет.

– Поясняю. Таким уродам, как ты, я с удовольствием показываю кузькину мать. Знаешь, как она выглядит?

– Н-нет.

– Прыщ ходячий, посмотри на меня внимательнее! Я и есть твоя персональная кузькина мать! Ну, здравствуй, сынок!

Истошно взревели авиационные двигатели. Начальник аэропорта, нелепо болтаясь в руке здоровяка, с тоской покосился вдаль – на посадку уверенно заходил второй самолёт.

Все были в сборе. Вокруг огромного тёмного стола, блестящего идеальной полировкой, расселись четырнадцать человек. Они дружно повернули головы, отреагировав на появление пятнадцатого. Тот, не тратя времени на рутинные приветствия или рукопожатия, прошёл к главному месту, занял своё кресло и с ходу заявил:

– Все вы уже получили предварительную информацию. Добавить от себя пока ничего не могу. Мы по-прежнему не знаем никаких подробностей. Спутниковая разведка подтвердила – оперативная группа уничтожена, причём, судя по всему, произошло это быстро и жестоко. Мы не можем надеяться на то, что наши опытные специалисты погибли от людей или хищников. Они туда пришли не просто так, а по «синей тревоге». К месту инцидента сейчас движется спецотряд, он появится там через час или два, тогда можно будет выяснить подробности.

Выждав паузу, руководитель продолжил:

– Перед тем, как начать обсуждение ситуации, хочу сказать вам следующее. «Красная тревога» объявлена в одном из самых глухих уголков планеты. Население сосредоточено в нескольких маленьких городках и посёлках вдоль захудалой единственной федеральной трассы; самый крупный из них – Нимгер, менее двадцати тысяч жителей. Глухая горно-таёжная местность, дорог там практически нет, те, что были – почти все вышли из строя. Поддерживают порядок только на отдельных производственных трассах, ведущих к золотодобывающим рудникам. Но и по ним пройдёт далеко не всякая техника и не в любое время года. Я был в похожих краях и знаю, о чём говорю. Это – другая планета: местами можно ходить неделями, не встретив свежих следов человека. Согласно нашей классификации, данный район по степени опасности относится к самой низшей, первой группе. В связи с этим там нет наших действующих филиалов или постоянных представителей. Мы не более чем пришельцы, без устоявшихся связей с районным начальством и силовыми структурами. Приходится давить грубой силой или через вышестоящее руководство, что не всегда удобно из-за особенностей российской бюрократии. Военных подразделений в районе нет: он не имеет стратегического значения и сильно удалён от китайской границы, так что на быструю помощь армии рассчитывать нельзя. Президент страны и ключевые министры уже поставлены в известность, с их стороны помех не будет. Главная причина всех наших задержек – тайга. Единственный доступный путь – по воздуху. На месте авиатехники практически нет, приходится перебрасывать её откуда только возможно. Полевой центр развертывается в Нимгере, вокруг местного аэропорта. Темп операции крайне низкий, но форсировать события попросту невозможно. Это действительно другая планета, поэтому, как ни спеши, мы всё равно будем опаздывать.