Чтение 70–й страницы книги ~После нас

- А вот собак не замай, - хмуро отозвался Рогдай Сергеевич. - Собаки, Гарик, пока наш единственный козырь. Ты пойми: кроме как в Суслове, люди нигде больше псами не служат. Комиссия по правам человека из-за них приезжала, этнографы интересовались… Такой мог международный скандальчик выйти! Прозевали момент.

- Да я не о том. Я, так сказать, об истоках явления… Грубо говоря: у кого передрали? Ну не сами же додумались!

Директор помолчал, ухмыльнулся неловко.

- Дурь полосатая! - признался он. - Ты-то не помнишь - ты тогда еще под стол пешком ходил. Было, короче, сообщение в прессе: дескать, в Лос-Анджелесе люди к миллионерам собаками работать нанимаются. Последний писк! Ну а мы что, хуже, что ли? Год спустя оказалось - «утка». А за год тут такого понаворочали! Гильдию служебных собак учредили, Общество охраны домашних животных перепрофилировали, теневая экономика вокруг этого дела заклубилась. А самое главное: новый признак крутизны возник! Выходи в любом прикиде, из любой тачки, но если рядом с тобой никто не бежит на четвереньках и в чем мать родила - значит ты лох!

- Ле-тять «утки-и»… - затянул было Гарик, но до такой степени фальшиво, что сам содрогнулся и умолк. -

Все равно непонятно, - сказал он. - Ну «утка»! Ну и что? Мало ли их было, «уток»! Но почему именно собаки?

- Стало быть, на душу легло, - желчно отозвался Рогдай Сергеевич. - Родным повеяло! Привыкли на цепи сидеть…

Оба вновь посмотрели на спящего пса. Ратмир вздернул веко, явив на секунду мутный спросонья глаз.

- А знаешь, я ему иногда завидую, - доверительно молвил директор. - Ушел в работу - и никаких проблем, спит себе…

С этими словами он съерзнул с краешка столешницы и уже, наверное, в четвертый раз двинулся к бару.

- Напиться, что ли, сегодня? - задумчиво прикинул он, открывая стеклянную дверцу.

Тревожны собачьи сны. Когда-то, в самом начале карьеры, Ратмира постоянно преследовал один и тот же кошмар: в рабочее время он, забывшись, идет по коридору на двух ногах - и все на него молча смотрят. Внезапно он осознает ужас ситуации. В перспективе - увольнение, волчий билет, изгнание из Гильдии… Надо как-то выкручиваться! Ратмир падает на четвереньки, подбегает к хозяину, юлит, виляет задом, заглядывает в глаза: похвали! Видишь? На задних лапках ходить умею! Служу я, служу!.. Хозяин растерян, он понимает наивную хитрость пса, ему тоже хочется замять это дело, но попробуй замни, если столько вокруг свидетелей!

И каждый раз, не дождавшись его окончательного решения, Ратмир просыпался в холодном поту.

Потом кошмары пошли реже. Сейчас Ратмиру снилось, что он по-прежнему находится в логове хозяина, правда, само логово изменилось, стало сводчатым, каменным и, пожалуй, даже более навороченным, чем обеденный зал в «Собачьей радости». Низкая плита потолка - вся в копоти, на неровных глыбастых стенах - нарочито примитивные рисунки. Ратмир дремлет неподалеку от углубления в каменном полу, полного настоящей золы. В центре углубления трепыхается костерок. Потом огромная сутулая тень заслоняет на мгновение тусклый неправильный проем входа - и появляется хозяин. Рогдай Сергеевич. Он тоже изменился: тяжкие надбровные дуги, покатые могучие плечи. Чресла задрапированы волчьей шкурой, на груди болтается ожерелье из человеческих зубов. Но в таком виде он еще милее, ближе и понятнее Ратмиру.

На охоту! Пес радостно вскакивает навстречу - и картина меняется. Вдвоем они идут по свежему скрипучему снегу вдоль двойного ряда колючей проволоки. На хозяине теперь полушубок, ушанка, валенки, за плечом - ствол карабина. Красная круглая рожа выражает одновременно радость, злость и озабоченность. Те же самые чувства теснятся и в груди Ратмира.

- Вон он, сукин кот! - ликующе ревет хозяин.

Далеко впереди, проваливаясь по колено в снег, мельтешит, пытается бежать черная человеческая фигурка, при одном только взгляде на которую дыбом встает короткая шерсть на загривке.

- Стой! Стрелять буду!

В хозяине Ратмир безошибочно чует родную собачью душу. И тот же древний инстинкт подсказывает ему, что спотыкающаяся черная фигурка принадлежит к ненавистному племени кошачьих.

Кошек Ратмир не любит с детства, но разумное обоснование этой нелюбви пришло к нему только в зрелом возрасте. Кошка не друг человеку. Она отказывается принимать тяготы и лишения во имя хозяина, не говоря уже о том, чтобы умереть от тоски на его могиле! Она ни разу не выследила и не загрызла главного врага человека, имя которому - человек! Она отрицает иерархию, а стало быть, и государство в целом! Она…

- Фас!

И спущенный с поводка пес кидается в погоню, взрывая лапами снежный прах…

Ратмир проснулся, потому что почуял неладное. Зарычал, ощетинился, вскочил. Обрывки смутных собачьих сновидений, где он вечно за кем-то гнался или кто-то гнался за ним, беспорядочно метнулись и сгинули. Дверь в приемную была приоткрыта, откуда-то издали в кабинет проникали раздраженные людские голоса. Замедленным напряженным шагом пес выбрался в коридор - и ощущение опасности усилилось. Говорили на лестнице. Что-то сказал хозяин. Смысла слов Ратмир, естественно, не уразумел, но безошибочным собачьим слухом уловил в снисходительной, барственной речи некоторую растерянность и недовольство.

Прижав уши и выпятив нижнюю челюсть, двинулся вниз по лестнице. Широкие ноздри жадно вбирали насыщенный запахами воздух. Кажется, кто-то чужой вторгся на его территорию (здание фирмы Ратмир искренне почитал своим владением). Мало того - кто-то осмелился не понравиться хозяину!

В крохотном холле возле стола охранника с угрожающим и в то же время несколько смущенным видом топтались два молодых упитанных человека, которых Ратмир видел и обонял впервые. Один из них придерживал за плечо Льва Львовича, заместителя директора по частным вопросам. Здесь же, кроме привставшего из-за стола охранника, присутствовали хозяин, Гарик и не на шутку перепуганная Ляля.

- Да какое наше собачье дело?.. - жалобно собирая в крупные складки и без того не слишком высокий лоб, огрызался тот, что придерживал Льва Львовича за плечо. - Мы ж не сами с привязи сорвались! Хозяин послал…

Расплывшийся, бледный, словно из теста вылепленный, Лев Львович только вздыхал понуро, ожидая с обреченным видом, чем все кончится. Ратмиру доводилось и раньше наблюдать людскую природу в ее первозданном виде, поэтому он сразу уяснил смысл разворачивающейся внизу игры, где кое-кого хотели съесть, а кое-кто не желал быть съеденным. Но главное заключалось даже не в этом: двое упитанных незнакомцев посягали на собственность хозяина, ибо Лев Львович, в понимании Ратмира, несомненно, являлся таковой.

- Дал бы хоть шерстью обрасти! - недовольно проговорил Рогдай Сергеевич. - Что ж он так не по-людски-то?..

- А пес его разберет! Сказал: взять за шкирку - и волоком!

- Ну, волоком - это, положим… - Директор нахмурился, замолчал, а в возникшую паузу тут же вклинился охранник, давно уже искавший случай вставить нужное словцо.

- Паратого знаешь? - прямо спросил он незнакомца. И зря.

- А что Паратый? - немедленно осерчал тот. - У него своя миска, у нас - своя… Всё! Бобик сдох! Поехали…

Подтолкнул приунывшего Льва Львовича к двери, но тут с лестницы послышался новый звук, похожий на отдаленный рокот танковой колонны.

- Ратмир! - ахнул Гарик - и все оглянулись.

Намерения припавшей к ступеням бестии были очевидны. Налитые кровью глаза и двигающаяся на лбу кожа красноречиво говорили сами за себя. Издав утробный рык, Ратмир обратился на миг в молнию телесного цвета. Махнув единым прыжком чуть ли не с середины пролета, он упруго оттолкнулся от пола и взвился вновь, откровенно целя передними лапами в живот ближайшего незнакомца.

Трудно судить, имел ли право домашний пес применить в данном случае этот страшный волчий прием, после которого остается лишь догрызть сбитого с ног противника… Впрочем, квалифицированный адвокат отмазал бы Ратмира играючи: парой цитат из Джека Лондона и ссылкой на память предков.

К счастью, помощь юриста впоследствии так и не понадобилась - передние лапы таранили пустоту. Уму непостижимо, но оба столь неповоротливых на вид незнакомца успелиоткрыть дверь, выскочить наружу - и, что уж совсем невероятно, захлопнуть ее за собой.

Глава 4. ПЕС УЧЕНЫЙ

В конце рабочего дня, приняв душ и переодевшись, Ратмир по обыкновению заглянул в приемную проститься с начальством по-человечески, но был задержан.

- Зайди, пожалуйста, - покряхтывая и пряча глаза, сказал директор. - Разговор есть…

- Надолго?

- М-м… Пожалуй, да.

У секретарши разочарованно вытянулось личико. Было ясно, что интимному замыслу, возникшему в «Собачьей радости», если и дано осуществиться, то никак не сегодня. Ратмир повернулся к Ляле - и виновато развел кистями натруженных рук. Конечно, он имел полное право послать Рогдая к чертям собачьим, поскольку часы показывали уже пять минут седьмого, однако, помимо служебных обязанностей, существует еще и элементарная вежливость.

Пришлось войти.

Вот уже третий год Ратмир служил в фирме «Киник» - и тем не менее каждый раз испытывал легкое потрясение, обнаружив в конце рабочего дня, что ростом хозяин на пару сантиметров ниже его самого, что не такой уж он большой - скорее располневший, да и всемогущество этого удивительного человека съеживалось до вполне обозримых и довольно скромных размеров Потрясение неизменно отзывалось острым разочарованием, что в свою очередь вело к некоторой сухости отношений между сотрудником и работодателем.

- Присаживайся… - со вздохом молвил Рогдай Сергеевич.

Ратмир присел и тут же, невольно поморщившись, взялся за ушибленный бок, которым он пару часов назад вмазался с маху в захлопнутую теневиками дверь. Хорошо еще развернуться на лету успел!

- Газетку-то - покажи… - сказал директор, воссевши напротив.

Ратмир достал и подал ему все тот же поврежденный номер «суслика». Глава фирмы водрузил на кончик носа очки в тонкой платиновой оправе и углубился в интервью. Лицо его, поначалу скорбное, вскоре смягчилось, подобрело.

- Славно, славно… - пробормотал он. Потом взглянул на Ратмира поверх линз. - Коньячку не желаешь?

- Нет, спасибо…

Директор уважительно кивнул и не стал настаивать. Дочитав, удовлетворенно сложил газету, потрогал сквозные дырки.

- Следы клыков, однако… - глубокомысленно заметил он. - Интересно: чьих? Для терьера челюсти слишком широки, для мастиффа узки… - Снял очки и выжидающе посмотрел на Ратмира.

Тот молчал.

- М-да… - сказал наконец директор, возвращая газету. - Интервью с самим собою - и то не пощадил. А ведь знал, наверно, что не просто бумажка…

- Служба, Рогдай Сергеевич… - напомнил Ратмир.

- Служба… - опечалившись, повторил тот. Усмехнулся, крутнул головой. - Знаешь, Ратмир… - сообщил он как бы но секрету. - Если, не дай бог, придется когда-нибудь сокращать штаты, имей в виду: тебя я уволю последним… Во всяком случае, одним из последних. Где-то между Львом Львовичем и Гариком…

- Вы мне льстите, Рогдай Сергеевич… - с утомленным видом потирая висок, сказал Ратмир.

- Нет, - бросил тот. - Не льщу. Вспомни хотя бы ту разборку с «Канисом» - из-за госзаказа… Честно тебе скажу, ни на что не рассчитывал. То есть вообще ни на что! Ну сам прикинь: кто мы и кто они! Как увидел этого их Джерри - ну, все, думаю, конец моему Ратмиру… А хорошо ты его в тот раз порвал!

- Сейчас бы и вовсе загрыз, - мрачно изронил Ратмир

- Верю, - в тон ему отозвался директор. - На людей вон уже бросаешься… Не понравились они тебе, что ли?

Глаза их встретились - и надолго.

- Вам, - пояснил Ратмир по истечении нескольких секунд - Вам, а не мне, Рогдай Сергеевич… Вероятно, вы не в курсе, но существует такая тонкость: пес в большинстве случаев смотрит не на человека, а на хозяина. Как к этому человеку относится хозяин. Я ведь еще на лестнице почуял, что не нравятся вам эти двое…

- И поэтому бросился?

- Разумеется!

Директор издал досадливый рык, ударил ладонями по столу и тяжко поднялся на ноги.

- Нет, без поллитры с тобой все-таки говорить невозможно! - объявил он в сердцах. Открыл бар, выставил на стол извечную пару хрустальных наперсточков и крепко початую бутылку контрабандного чумахлинского коньяка.

Пришлось употребить.

- Ну и что ты кому доказываешь? - опрокинув стопку, с жаром заговорил Рогдай Сергеевич. - Ты все уже всем доказал! Ты - пес. Пес, каких мало. С большой буквы «П». Но головой-то думать… Погоди! Не перебивай!.. Знаю, что ты ответишь: собаки не думают, у них инстинкты…

- Ну, не совсем так… - недовольно начал Ратмир.

- Да помолчи же ты наконец! - взвыл директор, и на какое-то время в кабинете действительно установилась тишина.

- В собачью-то шкуру влезаешь лихо… - тяжело дыша, упрекнул Рогдай Сергеевич. - А ты в мою влезь попробуй! Вот наехали на Льва Львовича… Между прочим, правильно наехали - долги платить надо. То есть правы не мы. Правы они! Я в этой сучьей ситуации пытаюсь развести все по понятиям - и тут появляешься ты с раззявленной пастью! А если бы тяпнул, не дай бог? По судам бы ведь затаскали!.. - Налил-махнул еще одну стопочку и, переведя дыхание, продолжал: - Короче! К чему я веду-то?.. - Голос его плавно сошел нанизы, исполнился укоризненной теплоты. - Служба службой, Ратмир, а в глубине души нужно все-таки оставаться человеком… То есть хотя бы соображать, что делаешь! - Рогдай Сергеевич с вызовом взглянул в глаза, развел руками. - Да, вот такой я, прости, прозаический, грубый, вторгаюсь в твое высокое искусство, но… так же тоже нельзя, пойми! Бок-то болит небось? Ратмир ощупал ребра.

- Терпимо…

- А когда в дверь вмазался?

- Вообще ничего не почувствовал. В образе был… Рогдай Сергеевич скорбно сложил губы, покивал.

- Ладно, - утешил он. - Оформим как производственную травму… А о том, что я тебе сейчас сказал, ты все-таки подумай.

Расстались, впрочем, вполне дружески.

Сойдя по лестниие в крохотный темный холл и расписавшись в журнале у охранника, Ратмир поискал глазами изящный Лялин росчерк и обнаружил его на предыдущей строчке. Ждала двадцать минут, потом, надо полагать, отчаялась и ушла. Совсем досадно… Телефон ей, что ли, сотовый купить со следующей получки?

- Ну вы им дали, Ратмир Петрович! - с уважением, чуть ли не подобострастно молвил охранник, принимая журнал. - Как они от вас в дверь-то, а?.. Любо-дорого посмотреть… - Метнул опасливый взгляд в сторону пролета. Там, как и следовало ожидать, никто из руководства не маячил, тем не менее страж на всякий случай притушил голос. - Сильно ругали? - сочувственно осведомился он. - А то что-то долго вы…

- Так, пожурил слегка… - устало отозвался герой дня. - Даже вон ушиб оплатить обещал. И потом мне ведь к выволочкам не привыкать…

Охранник покивал, погрустнел.

- Да-а… - с некоторой завистью протянул он. - Конечно, вам-то проще, Ратмир Петрович. Прикинулись - и вперед! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю… А тут… - Охранник в сердцах бросил журнал под крохотный жестяной светоч на трубчатой изогнутой ножке. - Натравили двух шавок каких-то! Да я бы один их скрутил! Тявкнуть бы не успели… А начальство говорит: не моги! Стой и смотри на них, на волков позорных… - Скривился плаксиво и постучал себя кулаком в камуфлированную грудь. - Обидно, Ратмир Петрович! Аж выть хочется!..

Ратмир ободряюще потрепал его по холке, утешил бедолагу, как мог, и уже двинулся к едва не выбитой сегодня двери, когда в спину последовало жалобно:

- Ратмир Петрович… Обернулся.

У охранника был несколько смущенный вид.

- Я вот думаю, Ратмир Петрович… может, мне тоже в псы податься, а? Или поздно уже?..

Ратмир хмыкнул, озадаченно выпятил челюсть.

- Да тут дело в общем-то даже не в возрасте…

- Понял… - мрачнея, проговорил охранник. - Тоже, что ли, по блату?

- Ну не то чтобы по блату, - уклончиво молвил Ратмир. - Во-первых, нужны способности, внешние данные…

- Талант! - благоговейно присовокупил страж.

- Можно сказать и так… Потом выучка, диплом. Ну и… желательно родословная…

- Родословная?

- Желательно, - повторил Ратмир. - Без нее на хороший поводок не возьмут, даже и не надейся. В лучшем случае будешь где-нибудь склад охранять… Хозяевам-то хочется, чтобы собака была чистых кровей, от титулованных производителей… Ну не от Рюрика, понятно, не от Гедемина, но хотя бы от Николая Романова. Гильдия служебных псов - она ведь как возникла-то? На базе дворянского собрания…

- А вы, Ратмир Петрович? - с трепетом осведомился охранник

- Согласно аттестату, - охально осклабившись, сообщил тот, - я - последний представитель древнего рода князей Атукаевых…

- А-а… - с облегчением протянул страж, тоже расплываясь в глумливой ухмылке. - Поня-атно… А я, главное, думаю откуда столько в Суслове дворян?.. - Что-то, видать, вспомнил, встревожился: - Ну а Лев Львович спасибо-то хоть сказал? Вы ж его, считай, у этих волчар отбили…

- Да нет, конечно… - буркнул Ратмир, берясь за дверную ручку. - Вильнул хвостом - и за порог…

- Вот люди! - с горечью подвел итог охранник.

Поскольку в кабинетном баре Рогдая Сергеевича по давней традиции имелось все, кроме закуски, Ратмир решил по дороге домой завернуть в «Собачью радость» и выровнять самочувствие чашечкой хорошего кофе. Народу в сводчатом погребке набилось уже порядочно, зато все были свои. Ратмира сразу же окликнули. Из вороха газет выглянуливздернутые бровки и жесткая бородка симпатяги Боба. Приблизившись, Ратмир увидел, что за тем же столиком расположился и косматый мрачный кавказец Тимур по кличке Тамерлан.

Поприветствовав его крепким рукопожатием, Ратмир сел на свободный табурет, подозвал официанта. В ожидании капучино огляделся, прислушался.

- Да щеночек вы мой! - артистическим хорошо смазанным голосом излагал неподалеку благообразный пепельный Артамон Аполлонович (краем карего выпуклого глаза Ратмир запечатлел его вдохновенный породистый профиль). - Знали бы вы, кутеночек, с какими корифеями мне довелось в свое время общаться! Запросто - ну, как с вами сейчас… Адмирал, Лорд Байрон… Я ведь их еще застал на поводке. Вот это была школа! А теперь… Под «фанеру» скоро лаять начнут! - Расстроенно махнул вялой аристократической рукой- и умолк.

В противоположном углу яростно спорили о правах.

- А разве не дискриминация? Эта ваша победно задранная лапа, господа кобели…

- Нет, но… Вам-то удобнее - присев…

- Да не в удобстве дело! Дело в принципе!..

- Знаешь ты эту сучку! - вполголоса убеждал кто-то кого-то. - Немка. Черная такая… Как ее? Эльза? Берта?..

Болтали о чем угодно, но имя Джерри не прозвучало ни разу. Нет такого пса. Нет и не было.

- Говорят, ты сегодня теневую экономику разогнал? - с легким акцентом, как и подобает кавказцу, спросил Тимур.

- Как?! - Боб от удивления вывернул бородку набок. Даже газету отложил.

Ратмир невесело усмехнулся:

- Ну, не то чтобы разогнал, но…

- Расскажи, да?

Ратмир, не чинясь, изложил все подробно, причем начал со сновидений. Многие ли члены Гильдии могут похвастаться тем, что им на работе снятся настоящие собачьи сны, да еще и с провалами в генетическую псевдопамять! Когда добрался до конца истории, как раз принесли кофе.

- Короче, слишком профессионально работаю, - не без язвительности заключил он, делая крохотный первый глоток. - Такие вот, представьте, ко мне у начальства претензии…

Боб долго жевал бородкой и ронял брови на глаза.

- Тут… политика, - вымолвил он наконец.

- Сбесился? - с неподдельным интересом осведомился Ратмир. - Какая политика?

Тот снова схватил газету, развернул и, поднеся ее к глазам почти вплотную, принялся быстро-быстро то ли просматривать, то ли обнюхивать заголовки. Листнул, вывернул. Мелькнуло крупно: «Журналисты - сторожевые псы демократии».

- Вот! - сказал он, уверенно ткнув пальцем. - На Западе подозревают, что Суслов - тоталитарное государство. И знаешь почему? - Боб вскинул таинственные глазенки. - Преступность слишком маленькая. При демократических режимах так не бывает. И пока мы не повысим уровень преступности, за демократов нам не прокапать. Понял теперь?

- Во-первых, брешут, - резонно заметил Ратмир. - Запад про нас не пронюхал и не пронюхает… А во-вторых, я тут при чем?

Боб подпрыгнул на табурете.

- То есть как при чем? А на теневиков кто бросился? Я, что ли? Ты же, получается, преступление предотвратил!

Ратмир зарычал и завращал глазами. Из-за соседних столиков даже оглянулись тревожно, но вовремя сообразили: дурачится. Тем более что источник тревоги быстро иссяк.

- Водобоязненный ты наш… - оборвав рычание, ласково сказал Ратмир Бобу. Потом вопросительно посмотрел на Тимура.

Огромный кавказец рассеянно разглядывал на свет бокал с хванчкарой.

- Правильно тебе хозяин говорит, - скупо изронил он. - Служба службой, а думать - надо…

От неожиданности Ратмир едва не поставил чашку мимо блюдца.

- Не понял. Поясни. Кавказец медлил.

- Совещание идет - под столом сидишь? - спросил он.

- Н-ну… под столом, не под столом… Да. Сижу.

- Что говорят - слушаешь?

- Н-ну… интонации, конечно, воспринимаю… Тимур по кличке Тамерлан повернул лохматую крупную голову и одарил Ратмира долгим недоверчивым взглядом.

- Вах! - подивился он. - Кто дал этому псу третье место? Памятник ему отлить! Как собаке Павлова…

Ратмир послал нижнюю челюсть вперед и несколько вверх, по привычке следя за тем, чтобы как-нибудь случайно не обнажились зубы. Порода обязывала. Особям с пошлым нормальным прикусом этого не растолковать. Демонстрируя другой характерный признак породы, а именно - выдержку, подозвал официанта и спросил еще один капучино.

- Жалко мне тебя, Ратмир-джан, - задумчиво проговорил Тимур. - Такой пес, медаль у тебя, а живешь на одну зарплату… Старый станешь - на пенсию будешь жить, да?

Уяснив, что с политическими темами здесь покончено, Боб утратил интерес к беседе и, презрительно фыркнув, снова зарылся в газету. Ратмир-джан с удивлением покосился на Тамерлана.

- Между прочим, - тихо и многозначительно сообщил он, - ко мне уже с этим подкатывались, и не раз. Из конкурирующих фирм. Выспрашивали кое-что, деньги предлагали…

Тимур встрепенулся:

- Предлагали, да? И что ответил?

- Правду ответил. Не знаю. Не прислушиваюсь. Не мое это собачье дело.

Тимур-Тамерлан одобрительно наклонил широкий лоб, как бы разделенный на две равные доли неглубокой вертикальной бороздкой.

- Правильно ответил, - с удовлетворением проговорил он. - Фирму сдавать нельзя…

- Это я и без тебя знаю! - блеснул клыком Ратмир.

- Только не сердись, пожалуйста… - попросил Тимур. - У тебя нюх есть?

- Какой нюх?

- Собачий.

- Собачьего нет.

- А слух?