Прикли Нэт

Вождь

ГЛАВА 1

ОДИН ПЕРЕХОД

Найл стоял, положив правую ладонь на покрытый жесткой короткой шерстью сустав лапы застывшего рядом паука. Слева его прикрывали от возможных опасностей шериф Поруз, вооруженный круглым деревянным щитом и широким коротким мечом, и верная Нефтис, сжимающая длинное копье. Позади Посланника Богини тихонько покачивались на низких пологих волнах три корабля со спущенными парусами, лежали вытащенные на берег длинные узкие пироги, а впереди, за узкой полосой прибрежного леса, вздымались на невероятную высоту бледно-серые башни древнего города.

Трудно поверить, что эти громадные дома, высотой сопоставимые с вершинами Серых гор, построены человеческими руками. Руками маленьких, слабых существ с мягкими телами, тонкими мышцами и слабо развитым разумом. Даже муравьи, с их мощными челюстями, способными прогрызать даже камень и телами, готовыми унести на себе вес, в десятки раз превышающий вес самого насекомого, редко строят себе дома высотой больше нескольких десятков этажей. Да и то — не строят, а вырывают их в глубину. Муравейник, уходящий в землю на десяток ярусов, редко поднимается над поверхностью на два-три человеческих роста.

А здесь… Дома вознеслись в небо даже не на десятки, на сотни этажей, и достигали в высоту никак не менее полукилометра. Зачем? Неужели нельзя было поставить эти пять-шесть сотен собранных в единый монолит домиков рядом, на земле?

Впрочем, Посланник Богини уже давно отчаялся понять образ мыслей и странные нравы давно сбежавших к иным звездам предков. Сейчас самым важным было то, что впереди, на расстоянии всего лишь одного дневного перехода, он ощущал присутствие Семени. Споры еще одной Великой Богини, прилетевшей на эту планету из бездонных просторов космоса. Все, что от него требовалось, это совершить последний переход, посадить почему-то не проросшее Семя в хорошую почву и предоставить ему возможность расти и развиваться. Вот и все — на этом миссия его отряда, прорвавшегося на трех кораблях через неведомое море и потерявшее в пути почти половину своих людей и нескольких смертоносцев будет закончена. Он выполнит свой долг перед Великой Богиней Дельты и сможет вернуться назад.

На самом деле Найл помнил, что для спасения Земли от возможной мести далеких предков необходимо прорастить не одно, а хотя бы десяток спор; что где-то неподалеку, неощутимое для него, но известное Богине есть еще одно Семя — но сейчас это было совсем не важно. Если после многомесячного пути экспедиция посадит хоть одну Богиню —она заслужит полное право на возвращение домой, на хороший отдых и достойную награду.

Сейчас и для него, и для остальных людей, и для смертоносцев, и для двух уцелевших жуков-бомбардиров самым важным был этот последний переход — примерно три десятка километров пути по улицам заброшенного города, предание Семени земле, и можно возвращаться домой!

— Шериф! — повернулся к северянину правитель. — Мне кажется, нет никакой необходимости тащить с собой моряков. У нас есть три десятка братьев по плоти, из которыхполовина двуногих и половина смертоносцев, два жука. Местное племя восьмилапых из леса вряд ли рискнет напасть на нас еще раз. Давай вернем их на корабли? Пусть Назия спокойно подготовит наш флот к обратному пути, ей эти руки больше пригодятся.

— Как скажете, мой господин, — послушно кивнул Поруз.

Известие о том, что до Семени остался всего лишь один переход, заставило его также расслабиться. Что сможет остановить полтора десятка обученных правильному бою воинов и смертоносцев? Всего лишь один день пути — и все!

Разрешив морякам возвращаться на корабли, шериф выстроил маленькую армию города пауков в боевую колонну: смертоносцы посередине, прикрытые справа и слева шеренгами спрятанных защитами людей. В правом ряду, неудобном для использования щитов, находилось четыре арбалетчика. Замыкали строй два жука-бомбардира, которых природа одарила естественной прочной и глянцевой броней, а во главе шел сам Найл, за спиной которого маячила верная Нефтис, и северянин. Все получалось настолько правильно и красиво, словно братья по плоти находились не в незнакомых землях, а маршировали по ровным спокойным улицам своего города.

Вначале колонна двинулась в сторону прибрежного леса. И Посланник Богини, и восьмилапые братья по плоти явственно ощущали ментальное излучение прячущихся в тощих, малообитаемых зарослях местных смертоносцев. Это племя считало людей, которых они называли «хранителями», своей законной добычей, и то, что двуногие оказались способны к жесткому сопротивлению, приводило дикарей в бешенство.

Однако напасть они так и не решились, отступив при виде спрятавшегося за щиты и ощетинившегося мечами отряда в глубину леса. Тем временем моряки спокойно загрузились в пироги и отплыли к своим кораблям — туда, где никакие пауки им больше не страшны.

После этого Найл окончательно успокоился и, проведя братьев вдоль кромки зарослей, двинулся к домам.

Когда-то, тысячу лет назад, лес почти наверняка являлся красивым ухоженным парком, внутри которого бегали заботящиеся о своем здоровье предки и катали в колясках своих детей молодые мамы, а здесь, снаружи, по плотно сбитой брусчатке прогуливались парочки, еще только собирающиеся создать новые семьи. Границы территорий, отведенных для растений и для людей, остались неприкосновенными — уж слишком много песка и шлака уложили строители под пешеходные дорожки. Вот только брусчатка расшаталась, и сейчас красивые голубоватые камни то и дело подворачивались под ногами, впиваясь в беззащитные голени острыми краями.

Еще хуже оказалось паукам — они прошли всего лишь считанные сотни метров, а трое из них уже обломили на камнях кончики лап. Извечная беда пауков: слишком тонкие коготки, помогающие им бегать по вертикальным поверхностям, легко ломались от несильного бокового удара или просто от слишком резкой и большой нагрузки. Посланник Богини не знал ни одного взрослого восьмилапого, сохранившего в целости все ноги. В северных княжествах многие смертоносцы даже заказывали себе металлические когти поверх своих — но для бега по стенам сталь оказалась не самым лучшим материалом.

Только ради восьмилапых Посланник Богини и изменил направление движения, свернув с обширной, огибающей дом справа площади, густо усыпанной крупным камнем, на поросшую травой поляну, обходящую тот же небоскреб слева. Идти стало заметно легче — толстый травяной слой мягко пружинил под ногами, помогая делать шаги шире. Правда, проходя между фасадом огромного здания и зарослями братья по плоти снова приблизились к лесу, и в сознании Найла опять прорезалось угрожающее мысленное послание:

— Оставьте хранителей и уходите. Это наша охотничья территория и наша добыча.

На этот раз Посланник Богини не удостоил восьмилапых дикарей ответом, хотя мысли его опять вернулись к странному обращению, которым удостаивали здешние смертоносцы двуногих — «хранители». Из мыслей самки, с которой он столкнулся в лесу, стало ясно, что здешние люди бережно хранят древние знания, сохранившиеся от далеких предков — не позволяя прикоснуться к ним ни приходящим к ним на поклон вождям человеческих племен, ни стремящимся добиться безграничной власти над миром паукам.

«Хранители» — в памяти всплыла картинка дома с низкими подвальными окнами, серыми стенами и заваленными камнями дверьми. И Найл понимал, что не сможет покинуть города, не сделав попытки прикоснуться к стародавним секретам.

Между тем вблизи небоскреб выглядел достаточно прочным. Если в городе Посланника Богини зданий с целыми стеклами почти не осталось, то здесь, наоборот — всего лишь несколько этажей где-то на недосягаемой высоте зияли темными провалами. Во всем остальном дом казался единым прочным монолитом, никак не пострадавшим от прошедших веков. Даже пыль на стеклах лежала не слоем толщиной в руку, как предполагал Найл, а тонкой пленкой.

— Дожди тут, видимо, часто бывают, — вслух высказался правитель. — Оттого и стекла чистые.

— Смотрите, мой господин! — Нефтис указала на окна второго этажа. Там, расплющив носы о прочную прозрачную преграду, стояло несколько мужчин в набедренных повязках и с копьями в руках.

— Вот и хранители, — пробормотал Найл и испустил мысленный импульс доброжелательности.

Туземцы мгновенно шарахнулись назад, словно их окатили кипятком.

Правитель усмехнулся — но не тому, что двуногие испугались ментального послания, а тому, что людей наверняка видят и лесные, страшно голодные дикие смертоносцы. Видеть видят, а достать не могут.

— Вы хотите поговорить с ними, мой господин? — поинтересовался северянин.

— Нет, — покачал головой Найл. — Единственное, чего мне хочется сделать, так это сегодня же к вечеру найти Семя и исполнить свой долг перед Великой Богиней Дельты. Мы и так слишком долго добирались до этого места. А хранители…

Посланник Богини запнулся. Слишком часто общаясь с пауками, он почти совершенно разучился врать.

Ему следовало сказать шерифу, что по сравнению с высшей целью их экспедиции хранители с их древними знаниями — несущественная мелочь. Однако Найл не мог не признаться хотя бы самому себе, что согласился бы рискнуть даже Семенем, лишь бы овладеть не той мелочью из мысленного багажа человека прошлого, что влила ему в память Белая Башня, а всем знанием человечества. Отряд обогнул небоскреб, и глазам путешественников предстала привычная картина сплошных руин. Если огромные дома, насчитывающие сотни этажей, строители возводили с заведомо избыточной прочностью, позволившей великанам выстоять несколько веков, то обычные здания между ними возводились из более дешевых материалов, и от малоэтажного города остались только засыпанные искрошившимся кирпичом или лопнувшими бетонными перекрытиями фундаменты.

Почти так же еще недавно выглядел и город пауков. Правда, там люди и пауки поначалу обжили нижние, не обрушившиеся этажи древних строений, подвальные помещения. Потом начали ремонтировать и расчищать хуже сохранившиеся дома — и сейчас практически на всех прочных фундаментах уже стояли двух, а то и трех этажные здания. Здесь люди если и жили, то предпочитали не поднимать свои жилища над поверхностью земли, а таиться среди руин.

— Нам нужно туда, — указал Посланник Богини в сторону двух возвышающихся на расстоянии в полтора десятка километров небоскребов. — Излучение приходит откуда-тоот них.

По прямой к цели экспедиции следовало пробиваться именно через ряды развалин, но Найл хорошо помнил: именно в таких местах любят устраивать свои гнезда скорпионы и многоножки, вьют ловчие сети пауки-верблюды и устраивают тайники сами смертоносцы. К чему рисковать жизнями братьев, если можно обойтись и без этого? Тем более, что двигаясь по улицам от перекрестков к перекресткам путники, может быть, и удлиняли путь, но времени не теряли — перебираться через уцелевшие бетонные стены или обходить ямы подвалов получилось бы намного дольше.

— Странно, — покачал головой Поруз, держа руку на рукояти меча. — В таких местах просто обожают селиться всякого рода мокрицы и стрекозы. А вокруг все просто мертво…

— Осторожно! — придержал его за локоть Найл. Чересчур внимательный к окружающим руинам северянин едва не провалился в темный округлый колодец.

— Что это?

— Скорее всего, канализация, — правитель присел у края люка. — В древности под всеми городами всегда имелся еще один город, подземный. Трубы для слива дождевой воды и стоков от жилых строений; трубы для разного рода проводов — электрических, оптических, сетевых; трубы для подвода к домам воды, газа, тепла. Если город большой, вроде этого, то под землей обычно прокладывались транспортные тоннели, зарывались промышленные реакторы… Ты ничего не слышишь, шериф?

— Нет, мой господин.

— Вот именно, — кивнул, выпрямляясь, Найл. — По счастью, все эти трубы обычно слишком малы, чтобы в них селились опасные хищники вроде скорпиона или тарантула. Но крысы и панцирные мокрицы обитали в них всегда. И при людях, и при Смертоносце-Повелителе. А они имеют привычку попискивать и шуршать. — Правитель вздохнул еще раз: — Странный город. Тихий он какой-то. Даже чаек нет: и это на берегу моря!

— Зато стрекоз тоже нет, — северянин поднял глаза к небу и пригладил волосы. — А то того и гляди голову откусят.

— Ладно, посмотрим, что будет дальше… Колонна, готовая к бою, двинулась по улицам дальше, угрожающе поблескивая обнаженными клинками — но на пришельцев никто не нападал. Час проходил за часом, километр за километром оставались позади. По небу ползли крупные белые облака, щедро одаривая путников столь редкой на их родине прохладой. Время от времени по улицам пробегали небольшие, словно игрушечные, пыльные смерчики — и опадали, выскакивая с раскаленного растрескавшегося асфальта на прохладные камни развалин.

— Привал! — наконец не выдержал Найл. — Тебе не кажется, шериф, что все получается слишком просто?

— Извините, мой господин, — с улыбкой кивнул северянин, — но мне тоже не верится, что сегодня к вечеру мы закончим свою экспедицию. Однако, почему нам нужно все время с боем и кровью пробиваться к своей цели? Неужели ради разнообразия нельзя просто дойти до нее по спокойным улицам? Семнадцать Богов оценили наше долгое старание и подарили один день покоя. Не нужно сетовать на них за это, а стоит возблагодарить щедрой жертвой!

— Жертвы не будет, — развел руками правитель. — Дичи нет.

Найл достал из заплечного мешка своей телохранительницы мягкую выворотку, бросил ее на дорогу и опустился на колени, закрыв глаза. Привычным усилием изгнал из сознания все мысли, на несколько бесконечных мгновений исчезнув, как личность и став всего лишь легкой дрожащей струйкой жизненной энергии, плавно растекающейся по теплой земле, невидимым зеркалом, в котором отражается весь окружающий мир — и немедленно ощутил свет изливающейся совсем рядом огромной силы. Силы, несопоставимый сизлучением Великой Богини, но достаточно ясный, чтобы определить его происхождение.

— Оно здесь, — открыл глаза Посланник Богини и повернул голову к возвышающимся уже совсем неподалеку небоскребам. — До него не больше нескольких часов хода.

Братья по плоти, не ожидая команды, начали подниматься и вставать в строй. Стремление закончить долгое путешествие еще сегодня, до темноты завладело практически всеми. Последний рывок… Колонна двинулась по улице, почти не присыпанной обломками — видимо, окружающие строения были слишком низкими. Примерно полкилометра быстрого шага, и путники повернули направо, по широкому проспекту, упирающемуся прямо в основание небоскребов. И люди и пауки невольно двигались все быстрее и быстрее, вскоре сорвавшись на бег. Все братья по плоти обладали в той или иной степени обладали метальными способностями, а потому здесь, в такой близости от Семени, сами начинали ощущать его влияние. Да и сама будущая Богиня понимала, зачем там издалека приехали сюда люди, к чему они стремятся. Она спешила опустить свои корни в землю, торопилась начать рост — и все эти эмоции нетерпения настолько явственно заражали мир вокруг, что даже Нефтис и шериф Поруз, совершенно неспособные к мысленному общению, воспринимали это влияние.

К основанию домов братья прибежали, совершенно растеряв строй, заметались вокруг в поисках драгоценной споры. Если бы она могла видеть! Если бы могла передать, где находится! Увы, Семя знало лишь то, что ему остро не хватает влаги и пищи — и больше ничего.

— Шериф! — потребовал к себе северянина Найл, когда первые бестолковые метания по ровной и чистой площади между огромными зданиями ничего не дали. — Разбейте братьев на четыре отряда и пусть они тщательно прочешут развалины вокруг небоскребов. Семя находится где-то здесь. Я думаю, это чувствуете даже вы.

— Да, мой господин, — кивнул Поруз и отправился отдавать распоряжения.

Нефтис, не в силах избавиться от чувства нетерпения, кинулась было за ним, но правитель остановил телохранительницу, положив ей руку на плечо:

— Не нужно, побудь рядом со мной. Посланник Богини уселся на выворотку и снова погрузился в небытие, пытаясь определить, откуда точно изливается энергетика Семени. Увы — он испытывал такое ощущение, словно сидел на поверхности солнца, едва не ослепнув от яркого света. Определить здесь, в самом центре жизненного потока, откудаименно, из какой точки рушится он во все стороны оказалось совершенно невозможным.

— Простите, мой господин, — осторожно прокашлялся северянин.

— Я слушаю тебя, Поруз, — открыл глаза правитель, и в первый миг не понял — то ли вокруг наступила ночь, то ли он так привык к энергетическим потокам, что нормальный свет перестал воспринимать вовсе. — Уже вечер?

— Да, Посланник Богини, темнеет, — вздохнул шериф. — Нам ничего не удалось найти…

— Разбивайте лагерь, шериф, выставляйте охрану. Пора позаботиться о ночлеге.

— А как же Семя, правитель? — с такой надеждой спросил северянин, словно от будущего Богини зависела сама его жизнь.

— Я ведь чувствовал, что все получается чересчур легко, — покачал головой Найл. — И только теперь понял, когда начнутся трудности. Вообще-то, мы нашли его, шериф. Просто судьбы сыграла очень злую шутку, то ли засосав упавшую с неба спору в вентиляцию, то ли метнув его в приоткрытое окно. Семя совсем рядом с нами.

Посланник Богини приподнял руки и указал на два здания, уходящих в небо на полукилометровую высоту:

— Оно где-то здесь.

ГЛАВА 2

НАВЕРХ

Небоскребы представляли из себя два неотличимых друг от друга прямоугольника примерно трехсот метров в длину и двухсот в ширину со сплошными стеклянными стенами и без единой двери. То есть, когда-то вход имелся, и от него даже сохранился длинный и широкий козырек, удерживающийся на четырех столбах.

Вот только все пространство под козырьком оказалось заполнено перемешанной с камнями и плотно утрамбованной землей. Некие строители не просто заделали вход — они завалили его с таким старанием, чтобы и мысли расчистить его ни у кого не возникало.

— Неужели они никогда не выходят наружу? — изумленно покачал головой шериф. — Чего они так испугались, что отрезали себя от внешнего мира?

— Если только это не внешний мир замуровал нечто, скрывающееся внутри, — мрачно поправил северянина Найл. — Вот только хочешь, не хочешь, а входить нужно. Нефтис, помоги.

Посланник Богини и его телохранительница отошли к ближайшим развалинам, выбрали там обломок бетона размером с человеческую голову, поднесли к ближайшему небоскребу, раскачали и кинули в стену.

Огромный лист стекла метров пяти в длину и около трех в высоту, дрогнул, мелко завибрировал, издав низкий утробный звук и внезапно с легким хлопком превратился в мельчайшую белесую крошку…

— Вот и все!.. — правитель перекинул из-за спины щит и обнажил меч, но Нефтис успела шагнуть в открывшийся проем первой.

Внутри дома пахло пылью с легким привкусом мускуса, веяло легким ветерком. Благодаря полностью застекленным стенам никакого сумрака после улицы не ощущалось.

Посланник Богини и Нефтис оказались в обширном холле со столбами, отделанными зеленым мрамором, идеально ровными белоснежными потолками и полом… Полом, засыпанным толстым слоем хитиновых панцирей.

Опытный охотник, Найл сразу различил в общей массе и спинные пластины черных скорпионов, и лупоглазые головы сколопендр, и разломанные лапы смертоносцев.

— Однако интересный зверек живет в этой норе, — пробормотал, останавливаясь, правитель. — Я вообще не представляю, кто, кроме смертоносца, может справиться с гигантской сколопендрой. Поскольку скелеты пауков валялись на полу наравне со всеми прочими, восьмилапым неизвестный хищник почти наверняка не являлся.

Следом за первыми братьями в разбитое окно пробрались остальные члены отряда, и правитель почувствовал себя намного спокойнее.

— Кавина, Навул, Калла, Аполия, — распорядился северянин, поддав ногой череп многоножки, при жизни достигавшей в длину никак не менее полусотни шагов, — приготовьте арбалеты. Как думаете, мой господин, где этот монстр может прятаться?

По первому впечатлению, холл небоскреба выглядел пустым, как кухонная кастрюля. Совершенно пустое пространство между прозрачными стенами, разрываемое только толстыми несущими опорами здания.

— Может быть, они как раз многоножку тут и замуровали? — предположила Нефтис. — А сама она потом сдохла от голода.

— Надеюсь, это так, — кивнул Найл, но меча из рук не выпустил.

Снова собравшись в боевую колонну, братья по плоти двинулись к центру помещения, хрустя пересохшими панцирями под ногами. Правитель, не забывая смотреть по сторонам, время от времени раскидывал сандалией хитин, пытаясь разобраться в гастрономических интересах прежнего обитателя обширной пещеры.

Вот два приплюснутых с боков панциря, присыпанные золотой пыльцой. Мотыльки-златоглазки — некрупные, с человеческую ногу, хищные мухи с желтыми глазами и крыльямитого же цвета. Эти подлые твари охотятся только на людей: пикируют со стороны спины и вонзают похожий на вытянутый конус хобот в тело, стремясь не убить, а только тяжело ранить жертву. Пока человек еще жив, они сосут из него кровь, а когда умирает — откладывают в тело личинки. Возможно раньше, когда на Земле помимо людей водились иные существа с мягким телом, им тоже доставалось от златоглазок — но теперь выбор добычи стал чересчур скуден. По счастью, смертоносцы, заботясь о своем стаде двуногих, истребили практически всех мух в городе и окрестных песках. Но вот многоножке эту хищницу не поймать — не станет златоглазка спускаться с небес, чтобы угодить кому-нибудь на обед.

А эта продолговатая, слегка выгнутая пластина принадлежит слизняку. Это ведь только с виду коричневый липкий падальщик, истекающий слизью, не имеет никакого панциря. На самом деле под верхним тонким слоем кожи у него спрятана довольно прочная броня, прикрывающая спину и верхнюю часть боков. Говорят, раньше в Провинции, где в многочисленных ручьях слизняков хватает по сей день, из этих пластин изготавливали хорошие кирасы — но от парализующей воли смертоносцев кирасы людей так и не спасли.

Вот и чешуйчатые кольца панцирной многоножки — исконного обитателя сырых ног и тоннелей, а рядом с ними — слюдяные крылышки стрекозы.

Интересно, что это за хищник способен одновременно ловить и летающих насекомых, и выуживать норных тварей, и с многоножкой справиться, и со скорпионом? Первыми вспоминались, естественно, смертоносцы, умеющие и высоко кружащую чайку волей парализовать, и клопа импульсом страха из норы выпугнуть. Вот только паучьих панцирей на полу лежало подавляющее большинство.

— Посланник! — окликнул правителя Навул. — Посмотри сюда! Дорога наверх!

Паренек обнаружил в одной из несущих опор широкий проем. Вверх и вниз уходила прямоугольная шахта с ребристыми стенами, причем под ногами в ней царила кромешная тьма, а вот наверху светлели одно над другим множество ярких пятен.

— Ну да, разумеется, — кивнул Найл, заглядывая в двери. — Шахта лифта. Как я сразу не вспомнил? В таких домах люди попадали домой или на работу с помощью лифтов, и количество этажей проектировалась исходя не из прочности материалов, а исходя из производительности подъемных механизмов. Чем быстрее, и чем больше двуногих можно было одновременно перевезти в кабинках, тем выше строился небоскреб. Только лезть наверх по шахте ни к чему, в какой-то из опор должна иметься лестница.

— Здесь! — отозвалась закинувшая щит на спину и сжимающая в руках арбалет Калла. — Здесь ступеньки, только воняет сильно!

Покрытая темной смолистой коркой с обширными пятнами сиреневой плесени и пахнущая застоявшимися нечистотами лестница резко контрастировала с нарядным зеленым мрамором отделки.

— Мерзость какая! — поморщился северянин. — Что это может быть?

— Больше всего это напоминает… — Посланник Богини присел у дверного проема на корточки и процарапал ступени куском хитинового панциря. На поверхность корки выступила голубоватая слизь. — Больше всего это напоминает паучью кровь, — правитель откинул испачканный обломок в сторону. — Причем пролитую всего пару дней назад и в весьма большом количестве. Тут убили никак не меньше двух десятков смертоносцев.

— Вы шутите, мой господин! — не поверил шериф. — Десятки восьмилапых погибли здесь, где даже крыс ни одной нет? Откуда они могут взяться?!

— Меня больше интересует, что их убило, и куда исчезли тела? — проигнорировал сомнения Поруза правитель. — Не хочу, чтобы мои кости оказались где-нибудь рядом.

Посланник Богини сделал осторожный шаг на лестничную площадку коротко стрельнул глазами наверх и тут же отпрянул, передернул плечами:

— И вот что интересно, — добавил он. — Столько еды разлито, а ни одна голодная тварь, ни один падальщик не появился! Неужели тут даже слизняки не выживают?

Но последнюю фразу правитель произнес уже про себя, чтобы не пугать понапрасну шерифа — за отвагу восьмилапых и двуногих братьев по плоти он не беспокоился.

— Нефтис! — Найл спрятал меч в ножны, висящие на толстой, кожаной с алым шитьем перевязи, а щит опустил на пол. — Сейчас я выйду на лестницу и попытаюсь заглянуть на пролет выше. Ступай в шаге позади, и если услышишь какой-нибудь шум, сразу рви меня назад и беги сама.

— Разрешите я пойду первой? — предложила телохранительница, откладывая копье.

— Нет, — усмехнулся Посланник. — Будет куда безопаснее, если ты подстрахуешь меня сзади. Ступени скользкие, как бы не свалиться. Не хочу погибнуть из-за плохо вычищенной грязи. Готова?

Посланник Богини снова поставил сандалию на лестничную площадку, перенес вес тела вперед, и попытался заглянуть в щель между пролетами. Однако ничего интересного не высмотрел и сделал шаг по ступеням вверх, прижимаясь к относительно чистой стене.

То, что на древних бетонных пролетах не сохранилось перил, его особо не удивляло: как-никак тысяча лет прошло. Перила скорее всего делали легкими, железными, такие металлы долго не живут. А вот то, что поверхность особо прочного, разработанного специально для строительства небоскребов материала казалась словно изгрызенной зубами — было весьма странным.

Под сандалиями что-то смачно хрустнуло, поползло в сторону. Правитель покосился вниз, и обнаружил, что наступил на прилипшую к полу хелицеру смертоносца. Он поморщился и двинулся дальше.

Еще один пролет упирался в выщербленную мелкими точечками стену. Найл оглянулся назад и понял, что почти поднялся на второй этаж. Он затаил дыхание, стараясь успокоить биение сердца и придавил в сознании все тревожные мысли.

Как ни бился разум, ощущающий близость опасности на его эмоции, как ни метался в поисках решения загадки, но Посланник Богини понимал, что основная сила любого мыслящего существа не в перемалывании развитым мозгом бесконечного числа возможных вариантов развития событий, а в способности ощутить эманации окружающего мира. И когда разум наконец отступил из сознания, уступая место спокойному созерцанию, то правитель осознал близость двух крупных встревоженных живых существ.

Окрыленный успехом, он опять попытался установить контакт с Семенем — и мгновенно утонул в ослепительном свете, направление на источник которого определить невозможно — как невозможно с закрытыми глазами понять, откуда доносится оглушительный грохот, стоя в центре гигантского камнепада.

— Двое, — еле слышно выдохнул Найл, одновременно прижимая палец к губам, дабы телохранительница не повторила его слов, а потом сделал, прижимаясь спиной к стене и глядя вверх, последние шаги до конца пролета. — Так я и знал…

Перед самым выходом на площадку второго этажа, нависая над пролетом, стоял сплетенный из редких прутьев щит, заваленный сверху крупными камнями, осколками бетона и штукатурки, хорошо видимыми в щели.

Поддерживало этот щит всего две жердины, находящиеся в весьма неустойчивом положении. Один рывок привязанной к любой из этих жердей веревки готов был в любую секунду обрушить вниз едва ли не тонну щебня, способного смести все на своем пути.

Теперь правитель отлично понимал, что случилось здесь несколько дней назад. Небольшой отряд восьмилапых решил побаловаться человечинкой — а кто еще способен придумать и соорудить подобный капкан?

Но смертоносцев либо вовремя заметили, либо ловушка рассчитана так, чтобы срабатывать независимо от воли человека — и вниз, ломая ажурные паучьи лапы, выбивая глаза, раскалывая тела, хлынула лавина. Затем настала очередь двуногих спокойно спускаться вниз, собирать искалеченную добычу и восстанавливать удачно сработавшее устройство.

Мясо и камни люди, естественно, собрали, а вот кровь так и осталась стекать по ступеням.

Очень и очень осторожно, чтобы не встревожить дежурящих выше этажом охотников, правитель спустился назад, вышел в холл, и только тут понял, что не дышит.

Он сделал глубокий вдох и прислонился к зеленому мрамору.

— Там ловушка с камнями, шериф, — кратко обрисовал он ситуацию. — Хорошо, не попались.

— Поднимемся по шахте? — деловито предложил северянин.

— Паукам все равно, где идти наверх, — покачал головой Найл. — Раз туземцы подготовили для смертоносцев капкан на лестнице, то и про ловушки в шахтах наверняка незабыли. Надо подумать. Хорошо бы просто познакомиться с ними, попросить пропустить нас наверх, и все. Мы ведь сюда не сражаться приехали, а сделать дело, от которого зависит будущее всей планеты.

— Трудное это занятие, мелким племенам про счастье всей планеты рассказывать, — улыбнулся Поруз. — Для них радость, это когда тля на огород набегов не устраивает. И ради такой великой радости они готовы спалить весь лес, до которого только способны добраться, вместе со всеми его обитателями и лесными деревнями… А нам потом враждующие кланы мирить приходится. Думаю, даже если туземцам и удастся понять, что такое звездные и планетные орбиты, вряд ли они смогут определить связь между общей галактикой и лестничным пролетом, на котором живут.

— Похоже, ты этим уже неоднократно занимался? — с интересом склонил голову Найл.

— Приходилось пару раз у Вересковой долины лесачей с крестьянами разнимать.

— Тогда, наверное, тебе и переговоры вести придется, — сделал вывод Посланник Богини. — Нам ведь, главное, просто пройти, мы никого трогать не собираемся. Правда, для начала не мешало бы проверить подвал под нами. Мне кажется, Семя находится где-то вверху, но будет очень обидно забраться на самую крышу такой громадины, а потом узнать, что цель экспедиции все это время дожидалась нас внизу.

— Это да, — согласился северянин, глядя на безмолвную Нефтис, подобравшую копье и застывшую за спиной Посланника Богини. — Было бы обидно. Но тогда нужно торопиться, скоро стемнеет. Почему? — удивился Найл. — Вроде бы, полдень только-только наступает.

— Тучи с юга несет, — кивнул в сторону окна шериф. — Скоро все небо затянет. Судя по всему, дожди будут идти несколько дней.

Правитель удивленно приподнял брови, потом не поленился дойти до самого стекла, с интересом наблюдая за назревающим в небесах действом. Выросший в пустыне и видевший за всю свою жизнь всего четыре дождя, Найл так и не смог привыкнуть к столь невероятному чуду: в изобилии льющейся с неба воде.

— Под полом, скорее всего, и так темно, мой господин. А когда солнце уйдет, так и вовсе ничего разглядеть не сможем.

— Тогда начинайте разведку, шериф, — предоставил Найл право идти первым северянину.

— Слушаюсь, мой господин, — с готовностью кивнул старый военачальник и бегом вернулся к лестнице: — Клун, Ниора, вперед! Навул, Аполия — следом.

В отличие от Посланника Богини, северянин предпочитал держаться в середине отряда. Первыми, закрывшись щитами и придерживая их гардами мечей, по лестнице спускались Клун и Ниора. Следом, держа наготове взведенные арбалеты, осторожно ступали Навул с Аполией. За спинами людей двигались смертоносцы, готовые в любой момент прикрыть людей импульсами парализующей воли или ударами страха. Правда, больше одного паука по ширине лестницы не помещалось, а потому отряд вытянулся в длинную щепочку,тылы которой замыкали сам Найл, его телохранительница и оба жука-бомбардира.

В подвальном помещении было так же тихо и спокойно, как и в холле. Пыль, более резкий запах мускуса, немногим более застоявшийся воздух.

Братья по плоти остановились у опорной колонны, давая глазам время привыкнуть к сумраку. Вскоре Найл смог различить множество разбросанных тут и там светлых палочек самой разной формы, и от чувства узнавания по спине пробежал холодок: пол подвала оказался усыпан человеческими костями и черепами — причем в большинстве своем останками детей. Ни одной хитиновой пластинки среди останков двуногих правитель не различил. И явной гримасой судьбы можно было считать крупную, хорошо различимую надпись на стене:

«Парковка только для спецперсонала».

Но куда больше правителя удивили несколько машин, продолжающих ожидать своих владельцев в центре гаража. С виду, они казались совершенно целыми и исправными: толстый мягкий обод по низу кузова, выпуклые стекла, гладкие борта и капот. Даже два положенных на крышу маленьких черепа не могли испортить впечатление от увиденного.

Найл, опустив щит, подошел ближе, осторожно ступая между чьих-то позвоночников и ребер, провел по капоту рукой — и под толстым слоем пыли открылся сочный изумрудный блеск глянцевого покрытия.

Умом правитель понимал — это всего лишь внешняя оболочка. Под слоем краски и пластика все железные детали наверняка давно рассыпались в бурую пыль, алюминиевые — в белый порошок, медные — покрылись толстым слоем зеленой коросты. И все равно не мог отделаться от ощущения, что машина совершенно новая и исправная. Садись, и поезжай!

— Бей их! — полыхнул в сознании радостный алый приказ, и Посланник Богини ощутил, как тело налилось свинцовой тяжестью, отказываясь повиноваться его воле. Рядом, потеряв сознание, рухнула на пол Нефтис, а оказавшийся нестерпимо тяжелым меч отказывался вылезать из ножен. Со всех сторон — выскакивая из темных углов и из-за толстых труб, из комнат с выбитыми дверьми и из лазов под потолками появлялись во множестве смертоносцы и, казалось, неслись прямо на него.

Вообще-то Посланник Богини умел противостоять парализующей воле смертоносцев — но все зависело от числа врагов. Сейчас к нему мчалось едва ли не две сотни пауков, каждый из которых горел желанием зажать его своей волей, спеленать, словно в кокон, не дать двинуться, шевельнуться, сбежать, оказать сопротивление — и поскорее впиться в сочное тело своими хелицерами. Подавляющая воля была настолько сильна, что на миг у правителя появилось желание съесть себя самому.

Дзинь! Дзинь! Дзинь-дзинь! — тело резанула острая боль, как будто в животе провернулся раскаленный нож, и тяжесть мгновенно спала. Дикие пауки беспорядочно заметались.

Извечная беда всех постоянно связанных в единое целое ментальных существ: боль одного тут же мгновенно передается другому. Болевой шок раненых из арбалетов восьмилапых на несколько минут лишил всех пауков возможности к слаженным действиям.

— Нефтис! — наконец-то обнажил свой клинок Посланник Богини, и опустился на колено рядом с телохранительницей. — Вставай! Скорее!

Женщина замотала головой, нащупала копье, начала подниматься. Ей все никак не удавалось стряхнуть с себя последствия столь сильного парализующего удара.

— Скорей же! — правитель оглянулся на братьев. Они, конечно, могли его прикрыть — но смертоносцы из отряда Посланника испытали точно такой же болевой шок, как и ихвраги. А люди не имели права бросить своих друзей без защиты.

К сожалению восьмилапые приходят в себя куда быстрее, чем двуногие успевают перезаряжать арбалеты, и на повторную поддержку Найл рассчитывать уже не мог.

Нефтис наконец-то выпрямилась, и в этот момент на правителя обрушилась новая волна тяжести. Дикие смертоносцы, думая только об одном — сожрать нежданную добычу, совершенно не обращали внимание на основную группу путешественников, давя всей своей ментальной мощью только двух отбившихся от общего стада людей. Легкая дичь!

Пауки ринулись в новую атаку — и тут между ними и людьми, словно из-под земли, возникли жуки-бомбардиры. Имея с пауками довольно слабый ментальный контакт, они почти не пострадали от шока и, плохо различимые в сумраке, успели прикрыть Посланника Богини своими телами.

Тяжесть парализующих ударов опять свалилась с плеч правителя и его телохранительницы: дикари обрушили всю свою мощь на жуков. Шестилапые восприняли нападение с известной долей флегматичности: хелицерам пауков не по силам прогрызть толстую хитиновую броню их головы и надкрылий — даже если бомбардир не оказывает никакого сопротивления. А пока местные смертоносцы решали, как поступить, к месту схватки подошел остальной отряд и неспешно окружил жуков, Нефтис и Найла: щиты наружу, пауки за спинами людей.

Смертоносцы города сосредоточились, вступая в тесный контакт и воспринимая вибрации друг друга, а затем обрушили на дикарей ВУР — Взаимоусиливающий резонанс, возникающий, когда ментальные колебания одного разума точно совпадают с колебаниями другого, в сотни раз усиливая эффективность мысленного щита. Местные восьмилапые откатились в стороны, выстроившись на почтительном расстоянии широким кольцом.

Схватка закончилась.

— Уходить надо, — предупредил правителя Поруз. — Темнеет. В темноте арбалетчики бессильны. Дикарей слишком много.

— Я понимаю, — кивнул Найл. — Но осмотреть подземные гаражи нам нужно в любом случае. Вдруг Семя здесь? — и он приказал: — Снимите ВУР!