Чтение 8–й страницы книги ~Демон~

— И я рад видеть тебя, Нефтис, — Найл крепко обнял свою бывшую телохранительницу, соратницу, прошедшую бок о бок пустыню, Дельту, все приморье, Провинцию, Серые горы, освобождавшую вместе с ним город пауков и штурмовавшую эту саму крепость, командовать которой и была оставлена. Жаль, что не могу задержаться с тобой, моя родная. Но ты сама понимаешь, что в военном походе дорог каждый день.

Разумеется, Найл мог приехать сюда заранее или дать армии лишний день отдыха — но он прекрасно понимал, что боевая соратница ждет от правителя вполне заслуженной награды за безупречное руководство приграничным городом, и что она также никогда не поймет, что такое «супружеская верность». И он специально рассчитал время своего появления возле Приозерья так, чтобы ни на что не оставалось времени.

— Жаль, что нужно идти, — сказал Найл. — Но я рад, что смог тебя хотя бы обнять. Сейчас причалят еще две лодки. Прошу тебя, помоги им перегрузить свой груз на повозки и пусть двигаются вслед за нами.

— Хорошо, мой господин, — потускневшим голосом ответила Нефтис. Увы, Найл ничем не мог ее утешить, как бы он этого ни хотел.

Ощутив ментальные вибрации приближающегося правителя, армия зашевелилась, выплеснула фигурки Дравига, Поруза и, как ни странно, рыцаря Синего флага.

— Приветствий не нужно, — остановил их Найл, и кратко приказал: — Мы выступаем.* * *

Первыми в ущелье устремились молодые, энергичные пауки. Они бежали по стенам на высоте нескольких десятков метров впереди основой колонны, проверяя, нет ли опасности камнепада, оползня или просто злобных хищников.

Однако ловушек гостям никто не приготовил, и войско Посланника Богини быстро двигалось вперед по извилистой тропе между высоких отвесных стен. Привалов не делали — узкая расселина между высоких скал порождала инстинктивное ощущение опасности. Напряжение спало только тогда, когда стены ущелья раздвинулись, стали более пологими, на них зазеленела трава и мелкий кустарник.

Каменистая дорога достигла ширины, достаточной для движения бок о бок двух смертоносцев, и забралась на скальный карниз, идущий на высоте трех метров над мелким, тихо журчащим ручейком. Найл никак не мог отделаться от ощущения, что проложена она была не в новое время, а далекими предками, улетевшими к звездам. Однако старое покрытие, если оно и имелось, давно вытерлось, вытопталось тысячами ног и колес. Остались только серые скалы и мелкая каменная крошка.

Вскоре встретился первый житель княжества. Вернее, сперва путешественники увидели недавно стриженных, почти голых овец, ощипывающих травку на крутых склонах. Ничуть не хуже гусениц они забирались на узкие площадки на макушках скал, пробирались по щелям, запрыгивали на покрытые зеленью уступы.

Излишне крутые или опасные места овечки мудро обходили стороной. Уже потом, присмотревшись, Найл заметил сидящего высоко на стене смертоносца.

Восьмилапый пастух внимательно следил за поведением подопечных и, вступая в мысленный контакт, заставлял или забираться на полную сочной зелени возвышенность, или отходить в сторону от крутых обрывов.

Через несколько километров, когда между гор встретилась первая достаточно широкая ровная расселина, Найл увидел фруктовый сад, немного в стороне от которого тянулось несколько свежевскопанных грядок. Здесь стоял скромный одноэтажный домик, сушилось на веревке несколько рубах и полотенец — явный признак человеческого жилья. Однако выше, за домом, на пологом склоне, за овечьей отарой присматривал опять же, крупный паук с металлическим ромбом на спине.

Найл скомандовал привал, давая людям возможность наконец-то позавтракать и немного перевести дух. Однако спустя час из ущелья показались повозки, окутанные излучаемым порифидами ароматом, и войска без команды снялись с места и двинулись дальше.

Горы снова сошлись, раздвинулись, глазам путешественников предстали широкие, любовно возделанные поля.

Расступившиеся вершины сделали ущелье похожим на узкую горную долину. Возделанные поля, на которых согнувшиеся земледельцы тяпками ковыряли сухую почву, сменялись скальными нагромождениями, среди которых под присмотром пауков паслись овцы.

Человеческие дома, к изумлению правителя, ютились на высоких, неприступных скалах, взобраться на которые казалось совершенно невозможным. Поначалу Найл думал, чтоподобные жилища предназначались для восьмилапых пастухов, однако кое-где на поднебесных дворах полоскалось по ветру стиранное белье — а пауки, как известно, штанов и рубах не носят.

Наконец, горные склоны разошлись далеко по сторонам, земля выровнялась, дорогу окружили ароматные сады и желтые поля.

Крестьянские дворы и отдельные дома исчезли с поля зрения — словно сады росли, а хлеба засеивались сами по себе, без всякого участия человеческих рук.

Еще несколько часов пути — и впереди открылся город.

Высокие бревенчатые стены сверху были прикопаны землей, отчего создавалось впечатление, что склоны холма естественным образом круто вздымаются и прорастают частоколом, а дорога уводит в темное подземелье.

В этот раз на двух угловых вышках не торчали декоративные копья и островерхие шлемы, а маячили самые настоящие воины — похоже, вести о разгорающейся войне докатились и до здешних земель. Зеленая трава вокруг города оказалась распахана, надежно скрыв тропы к секретным калиткам.

— Еще пару километров нужно пройти, — нагнал Посланника Закий. — Там на скошенных лугах должны быть приготовлены столы с продовольствием и вином.

— Ты знаешь даже, какие луга скошены, а какие нет? — улыбнулся Найл.

— Если я ошибусь, кое-кто может закончить свои дни на остром осиновом колу, — ответил рыцарь, и шутки в его голосе не было. Рыцарь Синего флага должен был провести войско союзника в столицу быстро и без накладок — и он умел отлично исполнять порученные ему дела.

Сказать того же самого о своих подчиненных Посланник не мог: на привале он обнаружил, что не менее тридцати девушек из братьев смогли затесаться в ряды ветеранов и тоже отправились в поход.

Найл заподозрил, что причиной этого «бегства на войну» был не патриотизм, а желание еще раз увидеться с красивыми и галантными рыцарями, служащими в армии князя, нотеперь это уже не имело никакого значения. Правитель даже не стал отчитывать их, а просто отвернулся, и сделал вид, что ничего не заметил.

Путь к столице княжества занял три дня. Каждый шаг, каждый переход был рассчитан, места отдыха приготовлены, столы накрыты. На последнем переходе войско ждало даже стадо баранов — и смертоносцы не преминули поправить свои силы. Спустя несколько часов пути после этой остановки путники стали ощущать характерный запах догоняющей их повозки с порифидами — но это было лишь свидетельство близости огромного человеческого поселения.

Столицу князя Граничного окружал трехметровый земляной вал с частоколом. Несмотря на военное время, никаких часовых Найл не заметил. Его войска вошли в распахнутые ворота и двинулись по улицам, застроенным двухэтажными домами.

Сплошь и рядом поперек дороги висели флажки, изображающие аппетитные крендельки, булочки, окорока, колбасы. Люди входили в лавки, выходили, нагруженные покупками — жизнь столицы текла своим обычным чередом.

Вскоре сплошная стена жилых домов оборвалась, и отряд вышел на чистый, ровно постриженный газон.

Впереди стоял замок: ворота защищали широкие круглые надвратные башни с мощными контрфорсами, на сотни метров в стороны расходились двойные стены.

Здесь уже на каждой башне бродило по двое воинов с длинными копьями в руках и заплетенными в спираль горнами на груди.

Путники, стремясь выбраться из затхлого воздуха города, растекались по газону, ширина которого составляла примерно два арбалетных выстрела — пустое пространствоявно оставлено, как зона уверенного обстрела для обороняющихся. Рыцарь Синего флага подошел к воротам и вскинул к губам горн — переливистый звук трубы предупредил обитателей замка о появлении гостей. Когда и откуда Закий успел разжиться этим инструментом, Найл понять не успел.

Ворота медленно раскрылись, и армия Южных песков, помня, где она стояла во время последнего визита, стала заворачивать направо, растекаясь в пространстве между внутренней и наружной стеной.

В верхних покоях угловой башни Посланника уже ждали две девушки с кувшинами, тазом и полотенцами.

Не дожидаясь согласий или возражений со стороны гостя, они быстро его разоблачили, омыли пенящимися губками, умаслили какой-то ароматной смесью и удалились — не сделав, к удивлению Найла, ни одной попытки соблазнить. Впрочем, учитывая, что он находится в доме отца своей жены, так и должно быть.

Посланник одел парадную, вышитую алой нитью, тунику и почти тут же в дверь постучали. Судя по тому, насколько точно по времени оказалась рассчитана вся процедура — это мог быть только Закий.

Рыцарь Синего флага тоже успел избавился от доспехов и одеть отороченную кружевами свободную белую рубаху с длинным рукавом и плотно облегающие ноги шерстяные штаны, больше похожие на чулки.

Штаны подвязывались к рубахе через специальные прорези множеством коротких ремешков с золотыми наконечниками.

— Идемте, Посланник Богини, князь ждет вас, — поклонился рыцарь, развернулся и пошел вперед, показывая дорогу.

Они спустились до первого этажа, проникли в замок, по угловой лестнице поднялись до третьего этажа и пошли вдоль стороны, обращенной к озеру. У одной из дверей рыцарь остановился, отворил обитую толстой кожей створку, пропустил Найла внутрь, и бесшумно закрыл дверь позади него. Посланник попал в кабинет властителя северных земель.

Небольшая комната, с обитыми коврами стенами, два больших окна — не бойниц, открытое бюро, четыре кресла и стол.

— Здравствуй, мой дорогой друг, — князь шагнул к нему, раскрывая объятия, крепко сжал своими сильными руками, и отступил назад.

Высокий, не очень широкоплечий, он, однако, выглядел заметно старше, чем во время их прошлой встречи.

Похоже, неожиданные враги заставили его провести немало бессонных ночей… Найл вспомнил про упомянутую Ямиссой служанку — и тут же отбросил глупое предположение:любовная бессонница не старит, а молодит людей.

— Рад видеть тебя, князь.

— Присаживайся, прошу тебя, — сделал князь приглашающий жест. Подкрепи свои силы после дороги.

На столе, в прозрачных стеклянных тарелках лежало порезанное ломтиками копченое мясо, в толстостенном хрустальном графине краснело вино.

— Благодарю, князь, — Найл воспользовался приглашением, отправил в рот несколько пахнущих дымком ломтиков, налил себе в бокал вина и откинулся в кресле.

Князь терпеливо ждал.

— Ты выполнил мою просьбу, дорогой друг? — поинтересовался Найл.

— Какую, друг мой?

— Выступая против дикарей, я хотел бы получить под свою команду всех стрелков, которых вы можете собрать и сотни три работящих строителей и землекопов.

— Ты собираешься вести эти отряды лично?

— Да, князь.

— И тебе не нужны ни конница, ни строевая пехота?

— Не нужны.

— Ладно, — князь тоже откинулся на спинку кресла. Что ж, если муж его дочери собирается лично вести отряды в бой, это ничуть не хуже и не лучше, чем если их поведет один из его полководцев. Тем более, что ударные силы юноше себе не просит, и даже если его разобьют — боеспособность армии заметно не ухудшится. Пусть попробует себя в деле. Тем более, что судя по конкретным требованиям у него есть план. Да, стрелков уже собирают. Мне понадобится для этого дня два. Должно собраться около сотни арбалетчиков, полсотни лучников от лесачей и десятка два пращников из Северного Хайбада.

— Сколько примерно дикарей хозяйничает в разоренных баронствах?

— Три-четыре сотни. И эти странные железные монстры вместе с птицей…

— Их всего два, — склонил Найл голову набок. А когда будут готовы землекопы и строители?

— Я рассчитываю получить сотню ремесленников здесь, — замялся князь, — по полсотни в Санске и Тоше, и еще несколько групп в мелких городах севера.

— И когда они будут здесь?

— Понимаешь, друг мой, — князь потянулся к вину. Это ремесленники… Чтобы вести их на войну, нужно получить согласие советов городов. А кроме того, согласие цехов ремесленников. Я просил созвать совет сегодня, в день твоего приезда, но они согласились только на завтра, после полудня.

— А просьбу подождать с нападениями ты дикарям не посылал? — не удержался от злого выпада Посланник.

— Они обладают вековыми вольностями, — стерпел грубость князь. Я не имею права им приказывать.

— Хорошо, — кивнул Найл. — А рыцаря Синего флага ты в мое распоряжение отдашь?

— Если он нужен, конечно.

— Спасибо, князь. Найл поднялся, вышел из кабинета.

По счастью, рыцарь ждал окончания разговора в коридоре.

— Закий, — окликнул его Найл.

— Что-нибудь не так, Посланник? — вскинул подбородок северянин.

— Тебя отдали мне, — широко улыбнулся Найл.

— Всегда к вашим услугам, господин, — рыцарь отвесил низкий поклон.

— Ты помнишь, что мне нужны три сотни землекопов и строителей?

— Да, Посланник.

— Сотню я надеюсь получить здесь, а еще по полсотни ты должен привести из Санска и Тоша.

— А-а…

— Ты что-нибудь придумаешь, — перебил его Найл.

— Слушаюсь, господин, — проглотил возражения Закия и еще раз низко поклонился, умудрившись даже выдавить вежливую улыбку.* * *

Дом выглядел не то глиняным, не то деревянным: каркас из прочных вертикальных и горизонтальных балок, в образовавшиеся пересечениями квадраты вставлены более тонкие, скрепленные крест-накрест доски, а все остальное пространство плотно забито какой-то грязью и оштукатурено. Впрочем, не смотря на оригинальность методики возведения стен, здание выглядело опрятно, даже симпатично — четкий геометрический рисунок деревянной основы на белом фоне.

Правитель пришел сюда один, не видя нужды в охране, и переодевшись в простую тунику, чтобы не привлекать к себе внимания.

Впрочем, висящий на перевязи меч достаточно ясно доказывал дворянский титул владельца, и простолюдины предпочитали заблаговременно уступать ему дорогу.

В отличие от всех остальных домов, у этого дверь стояла не вровень со стеной, а отступала примерно на метр в глубину дома, и к тому же была сдвоенная, из верхней и нижней половин.

Найл ступил в тень, постучал рукоятью меча в дверь. Спустя несколько минут внутри зашебуршились, звонко щелкнула задвижка, открылась верхняя половина двери, выглянула дородная грудастая тетка.

— Кого принес?

— Никого, — удивился Найл.

— Тогда вали отсюда, — створка двери захлопнулась.

Несколько ошарашенный подобным приемом, Посланник постучал еще раз.

— Ты что, не понял? — откликнулись из-за двери. Убирайся, здесь не подают!

Найл опять постучал.

— Ну, я тебе сейчас покажу… Верхняя створка двери открылась.

Найл воссоздал в памяти образ головы огромной, шелестящей множеством сочленений сколопендры, с широко распахнутой пастью, с длинными изогнутыми жвалами, то сходящимися, то расходящимися, со стекающими с их кончиков вонючими желтыми каплями — и метнул этот образ в открытую дверь.

Оттуда донесся вопль истошного ужаса, быстро удаляющийся топот.

Найл нагнулся через открытую половинку двери, нашел вторую задвижку, открыл ее, вошел внутрь и аккуратно закрыл за собой. От входной двери вправо уходил узенький коридор, а слева начиналась лестница на второй этаж.

Найл пошел наверх, вышел в коридор второго этажа. Насколько он помнил сюда выходили двери пяти комнат: трех маленьких конурок, окна которых выходили на улицу, и двух больших комнат, смотрящих во двор.

Найл повернул направо, обошел застеленную постель и выглянул во двор. На небольшом пятачке, где-то десять на десять метров, тянулись к солнцу сразу два десятка деревьев-падальщиков. Сверху было видно, что как минимум в десяти ближайших в кронах копошилось по паре маленьких — два-три месяца, карапузов.

Снизу, под деревьями, кто-то продолжал носиться с истошными воплями.

Найл отступил к постели, не спеша опрокинулся на спину и с наслаждением вытянулся на мягкой перине.

Никто не заметил проникновения гостя, никто не попытался выяснить кто он и откуда, и спустя десяток минут правитель задремал. Проснулся он от стука закрывшейся двери, вскинулся и увидел Райю.

— Откуда вы здесь? — в свою очередь изумилась бывшая хозяйка солеварни.

— Что? — приподнял брови Найл.

— Я рада вас видеть, мой господин, — спохватившись, замерла женщина, опустив руки, выпятив грудь и глядя прямо перед собой.

— Я тоже очень рад тебя видеть, — кивнул Посланник.

— Простите меня, мой господин, я никак не ожидала вас здесь увидеть.

— Ничего страшного, — кивнул Найл. Мимолетное прикосновение к мыслям хозяйки показало: она и сама понимает, что плохо справляется с порученным делом, и не ждет никакой награды. Посланник немного расслабился. Хотя бы здесь не придется увиливать от своей приятной обязанности под надуманными предлогами. Как идут твои дела?

— Мы получаем двух-трех детей в день. Иногда их подбрасывают бесплатно, иногда приносят бродяги. Наверное, воруют у родителей. Я покупаю: все равно ведь выбросят, и ребенок умрет.

— Это правильно, — кивнул Найл. — Но тебя за это не ругают?

— Несколько раз собиралась толпа и пыталась прорваться в дом. Кричали, что мы торгуем детьми, а это страшный грех. Люди из замка разгоняли толпу, и она перестала собираться. Но мы сделали дверь из двух половинок: если открыта верхняя, ворваться в дом все равно трудно.

— А зачем переставили глубже в дом?

— Когда детей подкидывают, их просто оставляют под дверью. На улице их могут просто затоптать. Люди, когда торопятся, совсем под ноги не смотрят.

— И это правильно.

— Мне пришлось отказаться от домов на берегу озера, — призналась Райя. У меня стало накапливаться совсем мало детей.

— Скоро станет больше, — утешил ее Найл. — На юге идет война. Значит, появится много сирот, будут мародеры. Наверняка некоторые захотят подзаработать, продав тебедетей.

— Они могут захотеть отнять ребенка у уставшего или испуганного родителя, мой господин, — неожиданно возразила надсмотрщица. Разве это хорошо?

— Зато теперь никто не бросит умирать в грязи орущего младенца, зная что его можно хорошо продать, — полол плечами Найл. — Разве это плохо?

— Я не знаю, мой господин. Здешние люди ненавидят нас, но все равно постоянно несут продавать, а то и вовсе бесплатно подбрасывают детей. Почему так получается?

— Потому, что в этом мире нет ничего определенно плохого или хорошего. Плохим или хорошим любое дело становится только в конкретных обстоятельствах.

— Иногда мне становится страшно, мой господин. Если они все-таки ворвутся в дом, то что они сделают с детьми? — Скорее всего, они и сами этого не знают, Райя, — положил Найл руку ей на плечо. А теперь скажи, с тобой ничего странного в последние дни не случалось?

— Нет, мой господин. А что должно было случиться?

— Да, наверное, и вправду ничего…

Действительно, бывшая хозяйка солеварни больше не была беременной, и не могла представлять интереса для похитителей из другого мира. Вот если бы она… Найл тряхнулголовой, отгоняя дурную мысль и выпрямился:

— Я пойду, Райя. Завтра будет собрание городского совета, а у меня после похода и ноги гудят, и голова как песком засыпана.

— Отдохните здесь, мой господин.

— Здесь…

Постель была соблазнительно рядом.

К тому же, Райя не ожидала от правителя никакой награды, а во дворце в честь гостя наверняка будут затеяны торжественные приемы до полуночи, и выспаться или хотя бы просто отлежаться не получится.

— Хорошо, проверю как заботиться о себе одна из моих лучших надсмотрщиц, — согласился Найл, решительно скинул тунику и упал на кровать.

Бывшая хозяйка солеварни заботливо укрыла его одеялом, несколько минут стояла рядом, размышляя об истинном значении поступка господина, однако так ни на что не решилась и вышла из комнаты. Найл закрыл глаза — для него наступила ночь.

К воротам замка Посланник Богини подошел с первыми предрассветными лучами, поднял глаза на дремлющего, отпершись на копье, часового, и задумался над простым, как туман над озером, вопросом: как войти в замок.

Разумеется, можно было позвать кого-нибудь из своих смертоносцев, чтобы его просто перенесли через стену — но если стража увидит снующие туда-сюда тени, он наверняка сыграет настоящую боевую тревогу, оказаться виновником которой Найл отнюдь не улыбалось.

После короткого размышления правитель Южных песков потянулся своим сознанием к сознанию дремлющего часового, расплылся по его телу невесомым облаком, потом вспомнил, как звучал горн рыцаря Синего флага и резко согнул колени.

Сверху послышался оглушающий грохот — воин не удержал-таки равновесия. Вскоре над зубцами показалось испуганное лицо.

— Надеюсь, я не разбудил вас своим горном? — развел руками Найл.

— О, Посланник, — засуетился часовой. Нет, что вы. Сейчас, я прикажу поднять ворота.

На отдание приказа ушло несколько минут, после чего решетка, жалобно скрипнув, поползла наверх.

По ту сторону правителя уже ждал ночной начальник караула — рыцарь в сопровождении двух воинов.

— Я рад вас видеть, Посланник, — рыцарь вскинул кулак правой руки к сердцу и коротко склонил голову. Князь был очень обеспокоен вашим отсутствием. Я прикажу немедленно сообщить ему о вашем возвращении.

— Да не нужно, — попытался остудить пыл служаки правитель. Пусть поспит человек.

— Князь был сильно обеспокоен, и известие о вашем возвращении только развеет его опасения… — рыцарь несколько раз перевел взгляд с Посланника на дорогу перед воротами и обратно, пока, наконец, не спросил: — А где же ваш горн, Посланник?

— Горн? — Найл посмотрел на свои руки, на дорогу, опять на руки и пожал плечами:

— Наверное, потерял.

Пока рыцарь бегал отправлял вестника к князю, Посланник успел переодеться, перекусить приготовленными фруктами, и когда в дверь постучал замковый коннетабль — вечно мерзнущий старик в кожаной шапке с наушниками, белой рубахе, темных шерстяных штанах и высоких сапогах, он был уже готов отправляться на аудиенцию.

Князь ожидал его в боевых доспехах — не тех тяжеленных латах, в которых только и возможно с помощью слуг взгромоздиться на таракана для турнирного поединка, а в толстой стеганке, поверх которой лежала кольчуга с продолговатой кованой пластиной на груди, высокие поножи с вороненой чеканкой.

На плечи был накинут плащ, сколотый у горла круглой пряжкой, с отчеканенным на ней пауком с человеческим лицом. Круглый золотой медальон с точно таким же рисунком висел у князя на уровне сердца.

— Ты никак на битву собираешься, друг мой, — усмехнулся Посланник.

— Собрание городского совета, это такая штука, что никогда не знаешь, чем она кончится, — князь показал гостю крепко сжатый кулак. Я думаю, ты сам во всем убедишься. Я собираюсь пригласить тебя на совет, как своего гостя. Кстати, я приказал выделить из рот арбалетчиков и передать их в твое распоряжение. К кому им являться с докладом?

— К шерифу Порузу, — решил Найл. — Он северянин, они его наверняка знают. Меньше накладок будет.

— Жив, значит, старик?