Чтение 20–й страницы книги ~Ритер~

– Для моего ученика это была бы неплохая партия, – протянул Сид. – Я не могу оценить красоту твоей внучки, но то, что она чистый сердцем и надежный человек, знаю наверняка.

– Сами решат, – отмахнулась Аине. – Ты же знаешь, что тяжело ужиться двум мастерам, а познавшему великую тайну и не познавшему жить под одним кровом невыносимо. Слишком тяжело, когда самый дорогой человек не может тебя понять, и еще мучительнее, когда не понимаешь любимого.

– Я знаю, что есть сила, которая не только преодолевает действие тайных зелий, но и может стать превыше самой великой тайны, – вздохнул Сид. – Это любовь.

– Но нам она неподвластна, – усмехнулась Аине.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Антон. За ним, в дверном проеме, на секунду мелькнули полные ярости глаза Симе. Потом дверь закрылась. Сид шумно втянул ноздрями воздух.

– По запаху твоей одежды, благородный Антон, я могу сказать, что ты провел эти дни в лесу, – заметил он.

– Это так, благородный Сид, – отозвался Антон. – Рад видеть тебя в добром здравии. Здравствуй и ты, благородная Аине.

Танцовщица степенно поклонилась гостю. Сид захихикал:

– Церемонные речи, Антон, оставь для площадей. Мы здесь все свои. Три мастера: Аине, Сид и Антон. Этим все сказано. Присаживайся к столу, налей себе вина и расскажи нам, где пропадал все это время.

– В лесу, – отозвался парень, усаживаясь за стол. – Еда и пища в этих краях не проблема. Пальмовые листья – идеальный строительный материал. Рыбу в ручьях можно хоть голыми руками ловить. А уж когда я раздобыл сеть, так и вообще стал разборчив в еде как самый большой привереда. То, чего не мог найти сам, давали жители соседней деревни. Им ведь тоже нужна защита от разбойников.

– Но главное, чем ты занимался, это упражнения с двумя мечами, – в тон рассказчику добавил Сид.

– А откуда ты собственно… – изумился Антон.

– Я слышу, как ты дышишь. Мне этого достаточно. Ты сильно прибавил, и я рад за тебя. Ты правильно сделал, что удалился от людей. Первые дни после знакомства с великой тайной всегда стоит уединиться. Думаю, теперь ты видишь многое, чего не замечал прежде.

– Вообще-то многие ощущения пропали, – смутился Антон.

– Просто ты привык к ним и перестал их замечать. Главное, то невидимое, что творится внутри тебя. Остальное – цветы у дороги. Если обращать на них слишком много внимания, глядишь, и до цели не дойдешь, – снова захихикал Сид. – Ну, я рад, что у тебя все хорошо. Теперь расскажи нам, зачем пожаловал.

– Я хочу выкупить Таню на торгах, – объявил Антон.

– Замечательная идея, – ухмыльнулся Сид. – И у тебя есть деньги?

– Я переплавил инку Ариса и вынул из нее драгоценные камни. Надеюсь, этого хватит.

– Не уверен. Но ты видишь перед собой еще двух небедных людей, которые готовы дать денег на благое дело.

– Это мой долг, – насупился Антон.

– Не отвергай чужой помощи, – покачал головой Сид. – Никогда наперед не знаешь, что потребуется тебе в будущем.

– Да, вы правы, – смутился Антон. – Но я не знаю, когда смогу расплатиться.

– А кто здесь говорит о возврате денег? – хмыкнул Сид.

– Но все же, вы посторонние люди, вы не обязаны…

– Позволь нам самим определять, что мы будем делать, а что нет, – фыркнул Сид. – В конце концов, мы тоже мастера.

– Благодарю вас, – с чувством произнес Антон.

– Это скажешь потом, – махнул рукой Сид. – Сейчас нам надо обсудить, кто примет участие в торгах. Я думаю, что лучше, если это будешь ты. Куда менее подозрительно, если рабыню будет покупать молодой ритер, чем старый слепой массажист или даже преподавательница танцев. Вот только костюм твой, я думаю, надо подправить. Ты должен выглядеть так, словно тебе денег девать некуда.

– Я думаю, мы здесь сможем помочь, – вступила в разговор Аине. – Завтра же пошлю за портным.

– Завтра? – удивился Антон. – Но ведь завтра первый день праздников Велеса.

– Это так, – подтвердил Сид. – Но торги начнутся на день позже. Завтра лишь первый день сезона дождей. Главный жрец Велеса, в присутствии наместника и всей знати, проведет молебны в храме, будто от этого что-то зависит. К полудню начнется дождь, и все они будут бегать по храмам, приносить жертвы и раздавать милостыню. Потом, решив, что сумели договориться с богами, самые богатые и влиятельные закатят пир на всю ночь в здании городского совета. А уже к вечеру следующего дня займутся тем, чем занимаются всю жизнь: будут покупать и продавать людей, скот, землю и имущество. Но самые интересные товары все же будут выставлены не сразу. Скорее всего, день на третий, а то и четвертый. Думаю, тогда Татьяна и попадет на аукцион.

– А мы не пропустим? – снова забеспокоился Антон.

– Этим займусь я, – решительно заявила Аине. – Ни у кого не вызовет подозрений, если я буду целыми днями ходить по невольничьему рынку и подбирать молодых рабынь.Как только я узнаю о том, что Таню выставили на торги, я тут же пришлю гонца, и ты, Антон, придешь на аукцион.

– А может, мне лучше походить с вами? – спросил Антон.

– Не стоит, – покачал головой Сид. – Люди Леодра тебя непременно заметят. Да и у наместника на тебя зуб за судью. Помнишь, что я сказал? Ритер неуязвим, потому что не лезет туда, где может лишиться головы. Раньше времени высунешься, всю нашу затею погубить можешь.

– Пожалуй, – согласился Антон.

– Не переживай так сильно, – улыбнулась ему Аине. – Если за дело берутся три мастера, вряд ли что может помешать им.

– Если великая тайна не имеет на этот счет других планов, – проворчал Сид.

Глава тридцать пятая,

о событиях, ставших неожиданными для всех героев повествования

Таня сидела в своей комнате и наслаждалась покоем и бездельем. Впервые за три месяца ей выпал день без изнурительных тренировок. Вчера, по окончании экзамена, служанки привели ее в комнату, помогли вымыться, принесли ужин и уложили спать, как обычно, со связанными руками. Таня внешне не выказала никакого сопротивления, но в душе она хохотала над незадачливыми тюремщицами. Ведь теперь ее не мучили эротические наваждения и сексуальный голод. Зелье Аине работало быстро и точно. Уже через несколько минут, после того как Таня выпила содержимое флакона, а сам сосуд от греха подальше выбросила в окно, ее мучения прекратились. Девушка снова могла полностью владеть собой. Более того, ей казалось, что она вообще не испытывает необходимости в сексе. Вначале само это ощущение, принесшее ей невиданное облегчение, страшно обрадовало ее. Потом она даже развлекалась игрой, думая о том, что ее мучители считают, что она томится без мужчин, а она на самом деле не хочет их «ну нисколечко».

Заснула Таня как всегда быстро. Очевидно, снотворное зелье так и не перестали подмешивать в ее пищу. Но, когда, проснувшись на следующий день, она вновь не почувствовала обычного вожделения, то приободрилась настолько, что даже стала изобретать, что бы отчебучить такого на торгах, чтобы задеть и продавцов, и зрителей посильнее. Это занятие доставляло ей несказанное удовольствие.

День, меж тем, шел своим чередом. Служанки помогли ей умыться и принесли завтрак. Как обычно, хотя бы одна из них неотступно присутствовала в комнате, но сейчас это Таню не слишком смущало. Она валялась или сидела на своей лежанке и придумывала разные способы оскорбить участников торгов и отомстить ненавистному Леодру. Это былонастолько увлекательно, что настроение у Тани поднялось.

Еще с утра небо хмурилось, а ближе к полудню на землю упали первые капли дождя, перешедшего вскоре в изрядный ливень. Это был первый дождь, который Таня видела в этом мире, но большого интереса у нее он не вызвал. Девушка лишь подумала, что после жары, царившей несколько месяцев, дождь наконец-то принесет прохладу, по которой она,обитательница севера, так соскучилась.

Обед, как и завтрак, ничем не отличался от тех, которыми кормили Таню на протяжении всех этих месяцев. Непривычным было лишь отсутствие боли в мышцах после утреннейтренировки и необходимости готовиться к вечерней. Однако, после того как обед закончился и унесли посуду, в комнате появилась Кимора.

– Нарядите ее и приведите к господину, – распорядилась она.

Служанки проворно бросились доставать Танин костюм для танца, украшения и косметику.

– Меня уже ведут на торги? – вздрогнула девушка.

– Молчи и делай, что прикажут, – цыкнула на нее Кимора.

Пока служанки одевали свою подопечную и тщательно накладывали на ее лицо косметику так, как показывала им когда-то Аине, Таня сумела успокоиться. Конечно, мысль о том, что сейчас ее, как какую-то вещь, будут продавать на аукционе, больно ранила самолюбие. Волновало, выиграют ли Рыбников с ребятами (а Таня не сомневалась, что именно они были неизвестными доброжелателями, о которых говорила Аине). Но, с другой стороны, Таня думала о том, что наконец-то наступил день сладкой мести, которого она так ждала. В конце концов, эта последняя мысль вытеснила все остальные. Когда туалет был окончен, Таня уже была готова к бою.

Кимора ненадолго вышла из комнаты и, вернувшись, скомандовала:

– Пошли.

Таня, а за ней и служанки последовали за старухой. Они спустились во внутренний двор, где стояли крытые носилки с деревянными стенками, одна из которых была снята. Внутреннего пространства было достаточно как раз для того, чтобы человек среднего роста уселся там, подтянув ноги к подбородку. Около носилок переминались с ноги на ногу два полуголых раба-носильщика и приказчик, тот самый, который покупал Таню в суде. Похотливо посмотрев на девушку, он распорядился:

– Садись.

Ответив приказчику надменным, холодным взглядом, Таня забралась внутрь деревянного короба. Рабы вернули снятую стенку на место, и до слуха девушки донесся звук запираемых замочков. Почти сразу после этого она ощутила, что рабы подняли носилки и понесли куда-то. Сидя в кромешной темноте, Таня не могла видеть, куда ее несут, и лишь слышала барабанную дробь, которую отбивал дождь по крыше.

Двигались они достаточно долго. Настолько, что Таня даже потеряла счет времени. Однако, когда звуки дождя неожиданно стихли, а носилки опустились на землю, девушка вздрогнула. Вновь щелкнули замочки, и съемная стенка была снята. Щурясь от яркого света факелов, Таня выглянула из носилок и увидела, что они находятся в каком-то крытом помещении. Рядом с носилками стояли три человека: приказчик Леодра, один из воинов внешней стажи дворца и невысокий полноватый человек в голубой переливающейсятоге. «Неужели люди Ариса участвуют в таком мерзком деле, как торговля рабами?» – подумала Таня.

Человек в голубой тоге бросил на Таню беглый взгляд и повернулся к приказчику:

– Это и есть та танцовщица?

– Да, мой господин, – подобострастно поклонился ему приказчик.

– Твоему хозяину отведено время после пятой перемены блюд, – сообщил человек в тоге. – Тогда мы и выпустим ее.

– Как прикажете, господин, – снова поклонился приказчик. Повернувшись к Тане, он произнес: – Следуй за господином распорядителем. Ты будешь выполнять все его приказы.

Стараясь сохранять внешнюю невозмутимость, Таня выбралась из носилок. Это вызвало некоторые затруднения, поскольку предательски короткая юбка все время норовилазадраться, а стражник, как назло, во все глаза рассматривал рабыню, явно надеясь увидеть побольше, чем позволял весьма откровенный костюм танцовщицы.

Распорядитель, впрочем, не выразил никаких эмоций и молча подал ей знак следовать за ним. Вместе они прошли длинным коридором и оказались в небольшой комнатке, больше напоминавшей тюремную камеру. Все ее убранство состояло из маленького стола и приделанной к стене лежанке. Единственным источником света была небольшая лампадка, укрепленная над столом.

– Жди здесь, – буркнул распорядитель и вышел из комнаты, заперев дверь снаружи.

Таня осмотрелась. Значит, вот где рабыни ожидают торгов. Девушка поежилась. Мысль об аукционе снова неприятно кольнула самолюбие. Еще больше смущало, что ее будут подавать, словно закуску, между сменой блюд. Впрочем, Таня тут же успокоилась тем, что она покуражится над незадачливыми покупателями. Боевой азарт снова взял верх над испугом. Теперь оставалось только ждать назначенного часа. А это, как известно, тяжелее всего.

Таня не знала, сколько прошло времени, с тех пор как ее привели в эту комнату. Впрочем, поскольку голод уже давал о себе знать, времени прошло уже достаточно много. Звук отпираемого засова заставил девушку вздрогнуть. Она мысленно приготовилась, что ее сейчас поведут на продажу, но вместо ожидаемого распорядителя со стражниками в комнату вошла юная рабыня с вазой фруктов в руках.

– Тебе приказано поесть, – сказала она, опуская вазу на стол, после чего повернулась и вышла, вновь заперев за собой дверь.

Таня нехотя принялась за еду. Когда стоявшее перед ней блюдо опустело, девушка попыталась прислушаться к доносившимся извне звукам. Однако ничего, кроме далекого шума дождя да изредка доносившихся невнятных голосов, разобрать не смогла. Снова потянулись часы ожидания.

Шаги распорядителя она узнала сразу и тут же поняла, что он идет за ней. Когда дверь открылась, Таня встретила его стоя. Распорядитель смерил ее безразличным взглядом.

– Пошли, рабыня. Настал твой час.

Вместе они вышли в уже знакомый коридор, но направились в другом направлении, поднялись по высокой и неудобной винтовой лестнице, потом миновали коридор, стены которого были задрапированы красным шелком, и неожиданно вышли в огромный зал, ярко освещенный множеством факелов. Слева зал оканчивался достаточно широким проходом, закрытым тяжелым, расшитым золотом занавесом. Здесь сновало множество людей. Слуги таскали за занавес огромные наполненные едой блюда и выносили оттуда грязную посуду. Группа акробатов разминалась в дальнем углу. Неподалеку от них о чем-то судачили двое распорядителей в голубых тогах.

К Тане подбежал доставивший ее сюда приказчик. Он явно волновался.

– Скорее. Времени уже совсем не осталось. Ты должна посмотреть место, где будешь танцевать.

Он грубо схватил девушку за руку и потащил к занавесу. Аккуратно отодвинув край тяжелой материи, он подтолкнул ее вперед и жестом приказал осмотреть помещение. Вытянув шею, Таня разглядела еще больший зал, освещенный множеством изящных металлических светильников, укрепленных на стенах. Почти все его пространство занимали установленные амфитеатром столы, покрытые белыми скатертями. За ними сидели мужчины и женщины в разноцветных тогах. Блеск их украшений из золота и драгоценных камнеймог соперничать с сиянием дневного светила. Все они увлеченно поглощали всевозможные яства и напитки, которыми были обильно уставлены столы. Пирующим прислуживали девушки в костюмах, которые Таня определила бы как купальник-бикини, и мужчины в набедренных повязках-юбочках. Откуда-то сверху лилась медленная музыка. В середине образованного столами полукруга за отдельным столом восседал наместник города Нес. За его спиной неторопливо вышагивал, явно скучая, Арис в боевом облачении.

– Ну что, поняла, где плясать будешь? – прошептал Тане на ухо приказчик. – Смотри, не ошибись.

– Что-то странное место для торгов, – удивленно повернулась к нему Таня.

– Какие торги, дура?! – яростно зашипел приказчик. – Тебе дозволено танцевать перед самим наместником и лучшими людьми города на праздновании дней Велеса. Торги начнутся завтра. Но если здесь хозяина подведешь, тебе до них не дожить. И на смерть легкую можешь не рассчитывать. Тут борделем не отделаешься. Или собаками порвут, или быком затопчут. Поняла?

Таня похолодела. Значит, это еще не торги? Значит, ей еще предстоит пройти через такой позор: плясать танец осы… да попросту исполнить изысканный стриптиз перед огромным стечением народа…перед возлюбленным, перед самим Арисом! Но и бунтовать было нельзя. Ведь даже если приказчик только пугал казнью, прояви она здесь непокорность, и Леодр наверняка не выставит ее на торги. И тогда прощай выкуп, прощай надежды на свободу и сладкую месть. Если бы больше всего на свете Тана не боялась показать свою слабость перед этими людьми, то наверняка сейчас расплакалась бы.

Чтобы скрыть свои чувства от приказчика, Таня снова прильнула к щели в занавесе. Она увидела, как из-за одного из столов поднимается и выходит в центр зала Леодр. Как только купец степенно поклонился наместнику и сидящим по обе стороны от него людям, музыка смолкла, и вышедший принялся произносить здравицы в честь наместника и городского совета. Речь купца была напыщенной и крайне подобострастной. Не брезгуя грубой лестью, купец славил мудрое правление наместника, при котором, якобы, город расцвел как никогда, и всячески превозносил деловые и человеческие качества всего городского совета и купцов славного города Нес. Закончил он свою речь словами о том, что, дабы усладить изысканный вкус обожаемого наместника и лучших людей города, он смиренно просит присутствующих посмотреть диковинный танец из дальней страны, который исполнит юная рабыня-варварка.

– Выйди и встань подле господина, – яростно прошептал приказчик и подтолкнул вперед Таню.

Не чувствуя под собой ног, Таня выскользнула из-за занавеса и вышла вперед. Гул голосов стих. Взгляды всех присутствующих были обращены на нее. Даже Арис заинтересовался происходящим и встал за спинкой кресла наместника, с прищуром рассматривая танцовщицу.

– Поклонись в пояс и глаза опусти в пол, – одними губами прошептал Леодр, когда Таня встала рядом с ним.

Таня медленно поклонилась и снова выпрямилась, холодно глядя на наместника. Тот рассматривал ее слегка помутневшим от выпитого вина взглядом. То, что какая-то рабыня смеет прямо смотреть на него, похоже, немало раздражало влиятельного боярина.

– Это кто? – указал он на Таню обглоданной костью.

– Моя новая танцовщица, – с поклоном ответил Леодр.

– Так пусть танцует, а не пялится на лучших людей, как корова на торгу, – рыгнул наместник, бросая кость в золотую миску.

Таня почувствовала, как краска приливает к лицу.

– Конечно, она сейчас станцует, сиятельный боярин, – хитро улыбнулся Леодр. – Но вначале я хочу спросить, не узнаешь ли ты ее?

– Рабыню?! – Наместник изумленно посмотрел на Леодра, а потом перевел взгляд на Таню. Внезапно проблеск сознания появился в его затуманенных вином глазах. – Погоди, это не…

– Эта та самая девушка, которую ты присмотрел на торгу три месяца назад, – напомнил Леодр.

– Как же, помню! – воскликнул наместник. – Она еще в штанах была. Я ее за парня принял.

– Все так, сиятельный боярин. – На лице Леодра играла довольная и, как показалось Тане, коварная улыбка. – Теперь она моя рабыня и танцовщица. Я решил, что тебе будет приятно посмотреть на ее танец.

Наместник недовольно сжал губы. Желваки на его лице яростно заиграли.

– Ладно, пусть показывает, на что способна.

Леодр поклонился наместнику, после чего бросил такой взгляд на Таню, что у девушки мурашки побежали по коже. Внезапно ей стало ясно, что все эти три месяца ее готовили вовсе не для продажи, а именно ради вот этого танца перед наместником. И если сегодня план Леодра сорвется, то пощады ей ждать не стоит. Купец выместит на ней всю злобу и ярость за свою неудачу. Речь теперь шла уже не просто об обретении свободы, но о спасении жизни, о том, чтобы избежать такой мучительной и позорной смерти, которую только может придумать изощренный мозг Леодра.

Внезапно Танин взгляд встретился с глазами Ариса. Ритер смотрел на нее с интересом, но как-то отстраненно, словно через толщу огромной глыбы льда. «Помоги мне!» – бросила Таня мысленный призыв своему возлюбленному и вдруг почувствовала, как его взгляд вдруг оживает, согревает ее, проникает в душу.

– Займи исходную позицию для танца и жди музыки, – громко сказал Леодр Тане и еле слышно добавил: – И да хранят тебя боги, если ты не сделаешь лучше, чем прежде.

Купец резко повернулся и зашагал к своему столу. Таня тоже отошла, опытным взглядом оценив расстояние до столов и прикинув необходимое пространство для танца. Она медленно обвела взглядом лица зрителей. Жирные и узкие желчные рожи. Пустые, водянистые, лживые и жадные глаза смотрели на нее с похотью или с презрением. Каким контрастом среди этих харь и рыл выглядело лицо Ариса: спокойное, волевое, словно светящееся изнутри.

Таня вдруг поняла, что любит этого человека больше всего на свете, что ее душа, ум и тело тянутся только к нему. В одно мгновение прекратило свое действие зелье Аине.Таня неожиданно ощутила невыносимое любовное томление и поняла, что не в силах совладать с собой: сейчас она будет танцевать лишь для того, чтобы показать возлюбленному, как она хочет его и как тоскует по нему.

Зазвучала до боли знакомая музыка, и, дождавшись нужного момента, Таня сорвалась с места. Ритм танца тут же подхватил ее, а тело само начало выполнять заученные движения. Но сколько страсти и мольбы о помощи было теперь в них! Сердце мерно отсчитывало удары. Пятидесятый, сотый, двухсотый, и покрывало, крылом лебедя, спланировалона пол. Трехсотый, четырехсотый, и расстегнутый лиф соскользнул с ее рук, обнажая красивые груди. Четырехсотый, шестисотый, и юбка мягко упала на пол по стройным ногам. Изобразив смущение и стыд от «неожиданной потери одежды», которые наверняка должны были необычайно возбудить любимого, Таня снова пустилась в пляс.

Теперь она извивалась полностью обнаженной, думая лишь о том, что чувствует ОН в эти минуты. Семисотый удар. Гости лениво обсуждали прелести танцовщицы, отпускали скабрезные шутки. Ей это было безразлично. Она танцевала для НЕГО. Восьмисотый, девятисотый. Она ничего не слышала и не видела, кроме его глаз, глаз человека, который,она это знала точно, спасет ее даже ценой собственной жизни. Тысячный. Она застыла в финальной позе.

Музыка мгновенно оборвалась. В зале повисла тишина. И в этой тишине раздался голос наместника, обращенный к Леодру:

– Отдай мне ее.

Купец медленно встал из-за стола, подошел к Тане, взял ее за руку, заставил подняться и подвел к столу наместника. Он нарочито медленно обвел глазами обнаженную фигуру девушки. Очарование танца рассеялось – Таня, вдруг осознав, сколько людей смотрят на ее обнаженное тело, резко покраснела и закрылась руками. Грубым движением Леодр заставил ее опустить их и повернулся к наместнику.

– Тебе не откажешь в изысканном вкусе, сиятельный боярин. Рабыня и впрямь хороша. Обсудим это?

Наместник сделал быстрое движение рукой, и на хорах снова громко заиграла музыка. Гости, словно по команде, заговорили между собой, нарочито отвернувшись от стола, за которым сидел наместник. Повинуясь взгляду боярина, Арис тоже отошел в сторону и принялся демонстративно рассматривать фрески, украшавшие стены зала.

– Двести золотых гривен, – хриплым голосом объявил наместник.

– Завтра, на торгах, после такого танца, за нее дадут больше, – усмехнулся купец. – Впрочем, я бы не хотел ее продавать. Надеялся, что она будет служить в моем доме, ублажать мою душу вечерами и тело ночами. И дело даже не в этом. Я далек от того, чтобы торговаться с нашим обожаемым наместником, защитником и заступником, как с обычным купцом. Я не продаю эту рабыню. Но я всегда буду рад поднести ее в подарок, если наместник проявит понимание нужд скромного купца.

– Что ты хочешь? – прорычал наместник.

– Монополию на промысел слоновой кости на Беломорье. Все мои прежние предложения остаются в силе. Сверх того ты получишь эту рабыню.

– Но ты же помнишь, что я тебе говорил, – надулся наместник. – Не могу же я так…

– Как знаешь, – безразлично пожал плечами Леодр.

Он махнул рукой. В зал на полусогнутых ногах вбежал приказчик. Низко поклонившись наместнику, он схватил Таню за руку и потянул к выходу.

– Стой, – воскликнул наместник. – Тысяча гривен.

– Завтра я отправлю ее в мой публичный дом в Каиссе, и там она принесет мне больше, – фыркнул Леодр.

Приказчик снова потянул Таню, и, подчиняясь ему, девушка повернулась и сделала два шага к выходу.

– Идет, – зло буркнул наместник.

Приказчик тут же замер на месте, снова повернув Татьяну лицом к столу.

– Без обмана? – прищурился купец.

– Завтра получишь грамоту, – проворчал наместник. – Ты меня знаешь.

Леодр удовлетворенно кивнул и громко хлопнул в ладоши. Тут же все внимание гостей снова было обращено к столу наместника. Даже музыка зазвучала немного тише.

– Поразмыслив, я принял решение подарить нашему обожаемому наместнику эту рабыню, – объявил Леодр. – Пусть мое скромное подношение позволит нашему сиятельному боярину изведать столько наслаждений, сколько он заслужил за годы мудрого управления городом.

– А я с удовольствием принимаю дар достойного купца Леодра, – тут же поднялся со своего места боярин.

Радостные подобострастные крики и аплодисменты гостей были ему ответом.

Таня стояла, словно пораженная громом. То, что случилось, было даже страшнее продажи на аукционе. Ее только что всучили как взятку чиновнику. Это было невыносимо. Будущее тоже не сулило ничего хорошего. Было ясно, что наместник будет использовать ее как секс-игрушку, а потом продаст или подарит кому-нибудь, когда она ему наскучит. Но, взглянув в глаза купцу, Таня вдруг поняла, что и это еще не все. Внутренним чутьем она почувствовала, что тот не упустит возможности даже в такой ситуации отомстить ей за ту дерзость, которую она проявила вчера.

Леодр злорадно улыбнулся в лицо Татьяне, а потом повернулся к наместнику и тихо сказал.

– Она твоя. Пользуйся. Да, кстати. Обидно только лишь смотреть на такую красоту. Не хочешь ли насладиться ее прелестями прямо сейчас?

Наместник посмотрел на Таню остекленевшими глазами. Кажется, его сознание уже окончательно помутилось от неожиданно полученного подарка и обилия выпитого вина.

– А что, неплохая мысль, – промычал он, тяжело поднимаясь на ноги. – Иди сюда, девка. Здесь на столе и справим.

– Иди к своему новому хозяину, – подтолкнул Таню к столу Леодр. – Привыкай служить ему, где и когда он захочет.

Разговоры в зале постепенно смолкли. Гости, очевидно, догадались, что сейчас произойдет, и с жадным любопытством уставились на стол наместника. Таня остолбенела отужаса.

– Вы хотите сделать это здесь, при всех? – выдавила она.

– А что в этом такого? – хохотнул Леодр. – Пусть все увидят, как молод телом и духом наш боярин Урята.

Сидевшие вокруг гости взвыли и принялись аплодировать.

– Наш наместник сейчас всем покажет, что такое по-настоящему овладеть женщиной, – крикнул какой-то заискивающий мужской голос.

– Да, давай сюда, не томи, – нетерпеливо махнул рукой боярин.

И в этот момент словно какая-то пелена слетела с Таниного сознания. Эмоции исчезли, и ее мозг стал работать быстро и четко, как бывало в самые критические моменты еежизни.

– Конечно, сиятельный боярин, – поклонилась Таня. – Но я удивлена. Неужели великий правитель должен сношаться публично, на потеху толпе?

– Что ты мелешь? – насупил брови Урята. – Я наместник великого князя и боярин древнейшего рода. Я делаю, что хочу и когда хочу. А сейчас я хочу тебя. И пусть присутствующие здесь видят мою мужскую силу.

– Неужели они в ней сомневаются? – деланно изумилась Таня.

– Ты, рабыня, нарываешься на неприятности, – прошипел наместник. – Или ты немедленно пойдешь сюда, или вместо нашего с тобой соития гости увидят жестокую порку рабыни.

– Все будет, как ты захочешь, сиятельный боярин, – снова поклонилась Таня. – Но, подумай, ведь это будет первый раз, когда ты овладеешь мной. Женщина – как цветок. Наибольшее удовольствие получаешь, когда вдыхаешь его аромат в первый раз. И наслаждаться запахами цветов всегда лучше в одиночестве, когда никто не мешает и не отвлекает. В делах любовных тоже требуются тишина и уединенность. Только тогда наслаждение будет полным. Ты же видишь, я теперь твоя, навсегда. Неужели такой сильный и мудрый мужчина, как ты, не в состоянии потерпеть лишь малую толику времени, чтобы получить все, что только можно. А для гостей на этом празднике и без того подготовлено немало развлечений. Они не будут в обиде на тебя.

– Гм. – Воевода склонил голову набок. – Хоть ты и женщина, да еще и варварка, в твоих словах есть доля правды. Похоже, ты большой знаток любовных утех. Это радует. Я обожду.

Он повернулся к Арису.

– Доставить рабыню в мой дворец.

Подбежавший распорядитель потянул Таню к выходу.

Девушка хотела подобрать свою одежду, но тот не дал ей этого сделать, грубо увлекая за собой. Выходя из зала, она услышала голос наместника:

– Я вам не циркач, чтобы сношаться на потеху толпе. Или вы сомневаетесь в моей мужской силе?

– Не-е-ет, – взвыл хор глоток. – Славься, сиятельный боярин.

Распорядитель теперь провел Таню совсем другим путем. Очевидно, тем, которым проходили в зал гости. Стены здесь были драпированы шелком, полы инкрустированы дорогими породами дерева, и почти во всех помещениях стояли красивые мраморные статуи. Потом ее вывели в какой-то боковой проход и заставили спуститься по каменной винтовой лестнице. Вскоре они оказались в каменном дворе-колодце, мощенном мокрым от сыпавшегося сверху дождя камнем. Здесь, посреди двора, стояла клетка размером примерно метр на метр и полтора метра в высоту. К ней сверху были приделаны два металлических кольца, в которые была продета толстая длинная палка. Около клетки стояли два раба-носильщика. Девушка поняла, что в этом «экипаже» ей предстоит у всех на виду быть пронесенной по улицам во дворец наместника. От предстоящего позора у нее перехватило дыхание.

Распорядитель отворил боковую стенку клетки, оказавшуюся дверцей на петлях, и скомандовал: