Чтение 22–й страницы книги ~Ритер~

– Отчего же? – Таня постаралась, чтобы удивление выглядело как можно более наигранным, но на самом деле действительно была немало удивлена.

– Во-первых, наместник не очень жалует женщин, – спокойно ответил Арис. – А во-вторых, я не люблю рабынь.

– Но я же рабыня, – сжалась Таня.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Не имеет значения, что ты носишь короткое платье и некий придурок мнит себя твоим хозяином. Важно, что в душе ты свободный человек. Это встречается редко даже среди лучших граждан.

– Ты так презрительно говоришь о своем го… о наместнике? – снова удивилась Таня.

– Я всегда называю людей так, как они того заслуживают.

– Но почему ты служишь человеку, которого так презираешь?

– Я живу своим мечом. На этом пути можно быть или разбойником, или служить кому-то. Но путь разбойника и ритерство несовместимы.

– Но, наверное, можно было подыскать более достойного сюзерена.

– Все они одинаковы, – отмахнулся Арис. – Человек, который ставит превыше всего власть и деньги, не может быть честен и чист душой. А тот, кто не рвется к ним ежечасно и ежеминутно… просто не может заработать столько, чтобы оплатить услуги Ариса. По крайней мере, наместник поддерживает порядок в городе, борется с разбойниками. А если он и участвует в каких-то интригах, то это его дела.

– Но ведь тебя могут заставить сражаться против его врагов.

– Все эти люди стоят друг друга. Если даже обвинения против них ложны, за каждым из них столько грехов, что никакая кара не будет чрезмерна. Сегодня вечером, например, я арестовал твоего бывшего хозяина, Леодра. Выдвинутые против него обвинения – полный вздор. Но я думаю, ты не сомневаешься, что на дыбе у наместника он сейчас висит не безвинно.

– Это уж точно, – злорадно оскалилась Таня. – Есть все же справедливость на свете!

– А я думаю, что нет, – покачал головой Арис. – Просто иногда людям возвращается содеянное ими зло. Впрочем, и это никого ничему не учит.

– А почему бы тебе самому не постараться стать правителем?

Арис посмотрел на Таню так, как обычно смотрят взрослые на маленьких детей, когда те задают уж слишком глупые вопросы.

– Зачем мне это? Все, что мне требуется, я могу купить на свое жалование. Власть над людьми меня не прельщает. Зачем же прыгать в омут всех этих интриг и придворного лизоблюдства?

– Но может быть, ради людей? Ради людей, которым ты можешь помочь?

– Мой учитель, благородный ритер Альберт тоже верит в это, – горько усмехнулся он. – Вручив мне инку, он принял приглашение князя и стал воспитателем наследника. Того самого, который сейчас взошел на престол. Но я не верю, что в этом мире власть может нести добро. Да и ради каких людей ты предлагаешь взваливать это бремя? Ради тех скотов, которые упивались твоим унижением на празднике Велеса? Ради тех, что подкупают судей, чтобы извести конкурента? Ради тех, кто визжит от восторга на кулачных боях и, как на праздник, ходит на публичные казни?

– Но не все же такие, – вздохнула Таня.

– А другим правитель и не нужен. Они постигают мастерство у учителей, совершенствуют свое ремесло. Им безразлично, кто будет сидеть во дворце наместника – Урята или Арис.

– Но ведь наместник Урята может несправедливо обидеть их, – заметила Таня.

– Тогда за них вступится ритер Арис. Таких людей не слишком много, и все они собираются вокруг мастеров великой тайны. Но наместник Урята всегда даст бездельникам бесплатный хлеб, а жестокосердным – кровавое зрелище. Наместник Арис этого не допустит. Наместник Арис заставит всех работать. Поэтому его свергнет недовольный народ великого города Нес. И тогда начнется резня, в которой погибнут и хорошие, и плохие, и мастера великой тайны, и ритеры. Ведь когда все воюют против всех, торжествуют мерзавцы, а честные гибнут, защищая свои дома. Иногда приходится мириться с несправедливостью, чтобы избежать еще большего зла. Нет уж, пусть все остается на своих местах. Урята как раз тот правитель, который нужен большинству граждан этого города.

– Ты очень мрачно смотришь на жизнь, – заметила Таня.

– Жизнь – это вообще череда разочарований, – усмехнулся Арис. – Со временем к этому привыкаешь.

– И во мне ты тоже разочаруешься? – игриво спросила Таня.

– Надеюсь, что нет, – ответил он после продолжительной паузы. – Но когда я вижу тебя, то понимаю, что справедливости в мире нет и не будет. Такая, как ты, не должна быть рабыней. И уж рабыней Уряты – тем более.

– Меня оболгали, – не выдержала Таня. – Меня похитили, тайно привезли в Нес, а потом обвинили в том, что я специально проникла сюда, чтобы заняться проституцией. Все это было подстроено Леодром. Его человек и купил меня на суде.

– Вот как?! – Даже в полумраке комнаты было видно, как помрачнело лицо ритера. – Знал про многие их мерзости, но что способны на такое, не предполагал.

– Ты мне не веришь? – спросила Таня.

– Верю, – после секундной паузы ответил Арис. – Более того, теперь я понимаю, почему Никита не хотел уходить отсюда и даже обнажил меч против меня. Хвала великой тайне, что я не убил его тогда.

– Так что же, пусть все остается на своих местах? – с вызовом спросила Таня. – Пусть наместник Урята правит городом Нес? Пусть рабыня Татьяна прислуживает ему и танцует для него? И пусть благородный Арис пробирается к ней по ночам, чтобы удовлетворить свою страсть?

– Нет, так не будет, – решительно ответил Арис. – Я вытащу тебя отсюда. Сегодня уже поздно. Скоро рассвет. Мне не удастся укрыть тебя. Но и наместнику сегодня будетне до тебя. Он вообразил, что против него затевается заговор. Сейчас он в пыточной, допрашивает подозреваемых. Он это любит. А страх заставит его выбить из них все доконца. Он не уймется еще дня два.

– Это я сказала ему, – с гордостью заявила Таня.

– Ты лишь поднесла огонь к уже сложенному костру, – отмахнулся Арис. – В городе давно уже были две группировки, которые хотели уничтожить друг друга и искали поддержки наместника. Урята лишь раздумывал, чью сторону принять. Похоже, ты помогла ему сделать выбор.

– Это плохо? – смутилась Таня.

– Одна стая шакалов порвала другую, – усмехнулся Арис. – Ни тебе, ни мне нет до этого никакого дела. Я лишь говорю о том, что Урята вряд ли вспомнит о тебе еще дня два, а то и три. А завтра ночью я приду сюда и уведу тебя отсюда. Ты будешь свободна, клянусь великой тайной.

У Тани слезы навернулись на глаза.

– Благодарю, Арис, – прошептала она.

Он поцеловал ее в губы.

– Все в воле великой тайны. Меня печалит лишь то, что я больше не увижу тебя. Ведь тебе нельзя будет остаться в Несе.

– Найдешь себе другую, – усмехнулась Таня. – Ведь у тебя нет отбоя от красавиц, благородный Арис.

– Это я решу сам, – сухо ответил он. – Я ритер, и мне выбирать.

– Да объясни мне, в конце концов, кто такой ритер, – выпалила Таня. – Вы все так бравируете этой великой тайной. Что это такое? Ты мне можешь сказать?

Арис задумался на несколько секунд.

– Знаешь, недавно я отдал инку одному юноше. Он обрел великую тайну прямо в момент боя. Еще по тому, как он бился, я понял, что на него снизошло. И когда я спросил его, познал ли он великую тайну, он расхохотался и ответил: «Ваша великая тайна – это ничто». Вот это, пожалуй, был самый точный ответ, который мне доводилось слышать. Это ничто. Но это самое дорогое, что остается у тебя. Это то, что превращает весь окружающий тебя мир в ничто. Но это то, что дарит тебе новый мир. Мир, в котором свои законы, свои радости и горести. И, познав его, невозможно жить теми страстями, которыми живут обычные люди. Это все равно что взрослому всерьез играть с пятилетними детьми.

– Но как добиваются понимания великой тайны?

– Я не знаю, как это приходит к мастерам мирных профессий или к жрецам, – покачал головой Арис. – У ритеров она всегда связана с дыханием смерти. Когда воин оказывается лицом к лицу со смертельной опасностью, в нем просыпается зверь. Это самое простое, искать спасение в низменном, проверенном, простейшем. Но когда опасность так велика, что зверь не справляется, воин или погибает, или хватается за то, что идет к нему свыше, за великую тайну. Как говорил мой учитель, когда враги вокруг и через их строй не пробиться, остается только взлететь. Взлететь над миром, это и есть великая тайна. Она позволяет видеть все в истинном свете. Она не обманывает никогда.

– И ты никогда не ошибаешься?

– Ошибаюсь, – спокойно ответил он, – когда не следую великой тайне.

– И сюда тебя привела великая тайна? – усмехнулась Таня.

– Нет, любовь к тебе.

– А великая тайна? – спросила она.

– Она говорила, что идти к тебе смертельно опасно, – без тени иронии ответил он.

– И ты…

Он поднес палец к ее губам.

– Ни слова больше. Рассвет близится неумолимо. День разлучит нас до темна, и эти часы покажутся мне вечностью. Не будем больше терять времени.

Он обнял ее, и Таня почувствовала, как желание снова поднимается в ней неудержимым вихрем.

Глава тридцать девятая,

о ненависти

Арис исчез перед рассветом, буквально растворился во тьме. Или Тане только так показалось, когда фигура в черном, звякнув на прощание мечами, выскользнула за дверь.Девушка еще долго лежала, укрывшись покрывалом, а потом сама и не заметила, как провалилась в блаженный сон.

Там, в мире грез, они вместе с любимым неслись по огромному, полному цветов полю на двух резвых конях. Солнце ласкало их своими лучами, а теплый ветер летел навстречу и пел песню о вечной любви. Это продолжалось долго, очень долго, или всего лишь миг. Но в последнее мгновение перед пробуждением Тане почудилось, что какая-то черная тень накрыла Ариса.

Девушка вздрогнула и открыла глаза. Прямо перед ней в ожидании застыли две служанки. На столе уже теснились блюда с завтраком. За окном, как и прежде, лил дождь.

– Тебе пора умываться и завтракать, – сообщила старшая служанка.

Таня откинула покрывало и поднялась на ноги. Кажется, служанки были удивлены, что танцовщица спала совершенно голой, но Таня сделала вид, что не заметила их изумления, и молча прошла в ванную.

Весь день она просидела у окна, вслушиваясь в шум дождя. Несколько раз ей почудилось, будто откуда-то издали, а может из-под земли, доносился дикий крик боли и отчаяния. «Наверняка, это Леодр на дыбе, – зло подумала она. – И поделом ему, подонку».

Впрочем, месть уже не занимала ее, как прежде. Ведь сегодня ночью она вновь обретет свободу… и навеки расстанется с мужчиной, которого любит так, как не любила никого и никогда. И это наполняло ее и радостью, и печалью одновременно. И чем больше думала Таня об этом, тем больше понимала, что тоскует о предстоящем расставании куда больше, чем радуется грядущему освобождению.

Словно во сне она пообедала и снова позволила умыть себя и растереть благовониями, после чего заняла свое прежнее место у окна. Дождь непрерывным потоком изливался с неба, и на сердце у Татьяны становилось все тяжелее и тяжелее.

Новое появление служанок отвлекло ее от мрачных мыслей. Сперва девушка подумала, что они пришли, чтобы снова накормить или умыть ее, но в этот раз вместе с ними былаженщина, которая вчера зарисовывала Танин макияж.

– Сиятельный боярин Урята повелел тебе обрядиться в наряд для танцев, – сообщила старшая служанка.

– Зачем? – изумилась Таня.

– Рабыне не пристало задавать такие вопросы, – холодно ответила женщина. – Делай то, что повелел господин.

Сердце у Тани упало. Неужели опять танцевать? После всего, что было! Перед тем, что предстоит! Она уже ощутила запах свободы, и мысль о том, что ей снова придется играть роль рабыни и танцевать стриптиз на потеху мерзкому борову и его холуям, повергла ее в шок. Больше всего ей хотелось сейчас обругать этих мерзких служанок, самогоУряту и всю его свору самыми последними словами, бросить им в рожи что-то хлесткое, унизительное, уничтожающее. Но это могло сорвать планы Ариса на ее спасение, а значит, было невозможным.

«После пыток клубнички захотел, – зло подумала она. – Будут тебе танцы». Она снова вспомнила издевательский танец Симе перед рабами Леодра, и от этого настроение у нее поднялось. «Будет тебе танец, Урята, – решила она. – Уж я с тобой распрощаюсь так, что ты не забудешь».

Таня решительно шагнула вперед.

– Несите одежду и украшения. Я готова.

Туалет длился мучительно долго. Служанки впервые наряжали танцовщицу в столь диковинный наряд и отчаянно пытались не пропустить ни одной, даже самой маленькой детали. Особенно усердствовала художница, наносившая макияж. Она битый час сравнивала плоды своих усилий с собственными же зарисовками и все время оставалась недовольна результатами. Несколько раз она меняла грим и когда, наконец, закончила, Таня была уже совсем измучена. Впрочем, взглянув на себя в зеркало, она не могла не отметить, что получилось очень похоже на то, как накладывала грим Аине.

В коридоре раздались торопливые шаги, и еще перед тем, как в комнату ворвался наместник, до присутствующих долетел его нетерпеливый голос:

– Ну, где она, разрази вас гром.

Все резко обернулись к входу, пали ниц, и лишь Татьяна так и осталась сидеть на принесенном для нее пуфике вполоборота к вошедшему.

– Ну что, готова? – изрыгнул наместник.

– Только что закончили, батюшка, – взвизгнула старшая служанка.

– Тогда все вон, – бросил Урята.

Служанки выскочили, закрыв за собой дверь. Таня холодно смотрела на удивленно застывшего посредине комнаты наместника.

– А тебя, рабыня, видать, кланяться не учили, – недовольно буркнул тот.

Таня медленно встала и слегка поклонилась.

– В ноги господину рабыня должна пасть, – заорал Урята.

Таня молча смотрела ему в глаза и не двигалась. От этого взгляда боярину явно стало не по себе. Он заморгал, отвел глаза и тут же изобразил фальшивую веселость.

– Ну да ладно, я сегодня добрый. Кое с кем разобрался, кое-что решил. Пришло время и отдохнуть. А не то нас вчера прервали. Будешь развлекать меня сейчас, рабыня. А уважению тебя после кнутом на конюшне поучат.

– Господин желает танец? – вновь слегка поклонившись, осведомилась Таня.

– Нужен мне твой танец, – хохотнул он. – Завалить тебя хочу, да побыстрее.

Сердце у Тани упало. Она вдруг поняла, что после сегодняшней ночи с Арисом не сможет уступить свое тело никому, кроме любимого человека, даже под страхом смерти. Онапочувствовала, как волна ненависти к самодовольному, жирному боярину поднимается в ней. Ей страшно захотелось изо всей силу ударить в этот расплывшийся жирный блин, по ошибке именуемый лицом боярина Уряты. Но разум твердил, что положение еще можно спасти хитростью.

– Зачем же ты повелел, чтобы я надела этот костюм для танца? – изобразила она удивление.

– А так интереснее, – оскалился наместник. – Ты мне в нем глянулась.

– Ох, не так я мечтала провести нашу первую ночь, – вздохнула Таня. – Позволь, я приготовлю тебе достойный прием. Позволь, угощу яствами своей родины. Пожалуйста, дай мне время до завтра. Завтра ты испытаешь наслаждение, которого не видывал прежде.

– А я сейчас хочу. – Наместник медленно двинулся на Татьяну, и та непроизвольно отступила. – Ну, давай, девка, позабавимся.

Урята попытался схватить Танину руку, но девушка увернулась, оставив ему лишь накидку.

– О, это мне нравится, – взвыл наместник. – Поиграем. Убегай, а я буду срывать с тебя одежду.

Он пустился вдогонку за метнувшейся в сторону Таней. Скинув на ходу туфли, Татьяна металась по комнате, а ошалевший от возбуждения наместник преследовал ее. Несколько раз ему даже удавалось схватить беглянку за руку, но та всякий раз срывала захват и вновь ускользала. Один раз он попробовал уцепиться за юбку, но Татьяна вовремя перехватила его выпад и вновь увернулась. Это длилось достаточно долго, пока вконец измотанный боярин не остановился в центре комнаты.

– Ну, все, мне надоело, – задыхаясь, прохрипел он. – Иди сюда, или плетей тебе прикажу дать.

Таня тоже остановилась. Бесполезность дальнейшей игры также стала ей совершенно очевидна.

– Иди сюда, – махнул рукой наместник. – Сейчас узнаешь, каково подо мной плясать.

Холодная волна ярости снова поднялась в Тане. Она с совершенной отчетливостью поняла, что сейчас убьет этого выродка, мерзавца и насильника. Надо всего лишь нанести точный удар кулаком в висок. Точный, короткий и сильный, как учил Рыбников. Она сумеет. Она знает, как надо бить. Только бы сократить дистанцию. Только бы наместник ничего не заподозрил, не успел закрыться или увернуться.

– Как скажешь, мой господин, – поклонилась она. – Все будет, как ты пожелаешь.

Она медленно двинулась к боярину.

– Так-то лучше, – расцвел тот в улыбке. – Давай сюда.

Его руки потянулись к рабыне. Таня прикинула расстояние. Еще один, нет, два шага, и можно будет бить. И сразу наповал. Только бы эти жирные и наверняка липкие руки не успели облапать ее тело. Вот, еще один шаг и…

– Сиятельный боярин, во дворце пойман убийца, – прозвучал от двери такой родной голос.

Урята отступил и изумленно посмотрел на застывшего в дверях Ариса.

– Как ты сюда попал? – прохрипел он.

– А ты думал, что твои соплячки смогут меня остановить? – усмехнулся ритер. – Это не важно, боярин. Важно, что только что мои люди поймали во дворце убийцу. Он хотел добраться до тебя.

– Что?! – Урята даже покачнулся на ногах. – Его послал Леодр с своими прихвостнями? Мы же всех взяли? Кто посмел?

– Это пусть выясняют твои палачи, – безразлично бросил Арис. – Я просто подумал, что тебе стоит знать об опасности.

– И правильно сделал, – взвизгнул наместник. – Я немедленно пойду и сам допрошу его.

Подхватив подол тоги, он бросился к выходу. Арис тепло посмотрел на застывшую в центре комнаты Таню, подмигнул ей и вышел.

Как только дверь закрылась и щелкнул засов, Таня рухнула на подушки и разрыдалась.

Часть 4

Битва ритера

Глава сороковая,

о выборе ритера

По стенкам каземата медленно стекала вода. Антон попытался извернуться, чтобы слизнуть ее с камней и хоть немного утолить жажду, но стягивающие его веревки были переплетены столь искусно, что не оставляли ни малейшей возможности пошевелиться. Лишь новая боль пронзила тело, напоминая о тщетности попыток освободиться. Антон выругался про себя и закусил губу. В сотый раз он задавал себе вопрос, мог ли он обойти ловушку, или его провал был неизбежен.

Все произошло до обидного просто. Поразмыслив, Антон понял, что пробраться во дворец наместника с оружием будет невозможно. Поэтому он купил у старьевщика обноски портового грузчика и оставил на хранение в ближайшей гостинице свою старую одежду и оружие. Лишь кинжал, подарок Сида, он укрыл в складках одежды, на случай если придется вступать в бой с Таниными тюремщиками. Более серьезное оружие Антон рассчитывал добыть в бою.

Вначале удача улыбнулась ему. Уже на второй день Антон познакомился в городской таверне с приказчиком некоего купца, который поставлял продукты во дворец наместника, и тут же устроился грузчиком в очередной обоз, который вез еду для кухни боярина. Вскоре ворота внутреннего двора дворца наместника радушно распахнулись перед ним. Окрыленный первым успехом, Антон улучил момент, когда стражники и повара отвлеклись, и скользнул в какой-то темный коридор.

Ему снова повезло. Быстро выяснилось, что именно этим путем готовые блюда доставлялись в ту часть дома, где жил боярин Урята. Дождавшись одинокого лакея, Антон оглушил его ударом в затылок, затащил в кладовку, раздел и крепко связал найденными там веревками. Ливрея, представлявшая собой широкие штаны с балахоном неопределенного размера, подошла превосходно. Вновь переодевшись, Антон продолжил свой путь. Все происходящее напоминало какой-то старый авантюрный фильм, не то про отважного французского дворянина в исполнении Жана Маре, не то про Джеймса Бонда, и казалось столь же нереальным, как фантазии киношников. Но все это происходило на самом деле, иАнтон лишь удивлялся, что ему удалось проникнуть в логово врага с такой легкостью.

Он прошел еще несколькими коридорами и миновал несколько комнат, где суетились или судачили между собой слуги. В одном месте его даже окликнули и спросили, куда это идет «новенький» лакей. С апломбом ответив, что выполняет срочный приказ старшего, Антон продолжил свой путь, и никто его не стал задерживать.

Вскоре Антон поднялся на этаж, где к своему испугу лицом к лицу столкнулся с одним из воинов Ариса. Страж грозно спросил у него, что требуется кухонному слуге в покоях князя. Сообразив, что версия со старшим здесь не пройдет, Антон решил пойти ва-банк. Низко поклонившись, он сообщил, что повар послал его выяснить, что требуется подать сегодня на ужин юной танцовщице, подаренной вчера наместнику.

– Это тебе не сюда, – зевнул страж. – Иди в женскую половину. По той лестнице вниз, подземным ходом налево. Там спросишь у распорядительницы.

Низко поклонившись, Антон направился в указанном направлении. Он быстро нашел нужную лестницу и коридор, который, как ни странно, очень быстро привел его в тупик. Пробормотав пару «ласковых» слов в адрес решившего пошутить стражника (недаром, видать, этот бородач так нехорошо усмехнулся, указывая направление), Антон направился в обратный путь, свернул за угол и…

Антон даже не почувствовал удара. Просто понял, что теряет сознание. А еще, уже в угасающем мозгу возникла мысль, что его тайна раскрыта.

Очнулся Антон связанным, уже в этом каземате, тускло освещенном единственным светильником, укрепленным на стене. Первая же попытка пошевелиться вызвала страшную боль из-за искусно наложенных пут. В голове шумело. Страшно хотелось пить. Но сейчас, когда попытка подползти к стене, чтобы слизать с нее конденсат, не увенчалась успехом, Антон понял, что даже в этом будет вынужден положиться на добрую волю своих тюремщиков. Он был раскрыт и схвачен и всецело зависел от заточивших его людей.

Со вздохом вспомнил Антон, как, покидая дом Аине, чувствовал настойчивый голос интуиции, убеждавший, что его замысел обречен на провал. Может, это и был шепот великой тайны? Тогда он принял этот «голос» за отражение собственных страхов и заставил замолчать. Напрасно, как выяснилось. Теперь оставалось надеяться лишь на чудо, которое спасет его, молодого ритера, на свою беду не послушавшего предостережений великой тайны. А иначе так и останется Антон безвестным человеком, попытавшимся проникнуть в покои наместника, но схваченным и, наверное, замученным стражей. Удивительно, но смерть и даже перспектива пыток не пугали сейчас Антона. Единственное, что печалило его сейчас, это то, что Таня так и останется в рабстве у наместника. А еще чуть-чуть жаль было Симе, которой он так резко отказал совсем недавно.

В коридоре послышались быстрые шаги и бряцание оружия. Дверь отворилась, и в камеру быстро вошел Арис в сопровождении двоих своих воинов. В руке начальник внешней стражи нес нож Антона. Когда Арис увидел связанного пленника, обычно невозмутимое его лицо исказилось гримасой крайнего удивления. Впрочем, ритер быстро овладел собой.

– Развяжите его и выйдите, – распорядился он. – Быстро.

Стражники в считанные секунды развязали веревки, помогли пленнику подняться на ноги и выскочили за дверь.

– Это ты? – тихо спросил Арис, когда они вышли.

– Как видишь. – Антон быстро растирал затекшие запястья.

– Но зачем? – Арис поднес к глазам отобранный у Антона нож.

Антон почувствовал, что скрывать правду бессмысленно.

– Вчера на пиру воеводе подарили танцовщицу… – начал он.

– Я понял, – резко прервал его Арис. – И ты думал, что обманешь меня и мою стражу?

Антон тяжело вздохнул и потупился.

– Неужели великая тайна не подсказала тебе, что это самоубийство? – снова спросил Арис.

– Подсказала. – Антон посмотрел в глаза своему тюремщику. – Но я следовал кодексу ритера. Своему кодексу.

Арис выдержал взгляд и понимающе кивнул.

– Это правильный выбор… брат. Но тебе следовало все же прислушаться к великой тайне. То, что должно быть сделано, уже делается. А может, так было и лучше, чтобы ты пришел. Может, тебя прислали боги. Ты хотел пожертвовать собой ради ее спасения. У тебя будет такая возможность. Скажи, что сделает Татьяна, если наместник попытается овладеть ею?

– Убьет, – не моргнув глазом, ответил Антон.

– Ну, это вряд ли, – усмехнулся Арис. – Женщина мужчину, голыми руками…

– Она сможет, – уверенно прервал его Антон. – Она одна из лучших учениц нашего учителя.