Чтение 10–й страницы книги ~Арес~

Виктор не стал задерживаться в здании. Он вышел на улицу, наслаждаясь свободой. Его никто не трогал, пока что не давал никаких поручений, только Мареса, проходя мимо, улыбнулась и сказала:

– Мой будущий муж не такой уж и старый, Ролт. Может быть он мне даже понравится. Со временем.

– Если бы был старый, то у него просто могло бы не хватить времени, чтобы понравиться, – отозвался Антипов. – Идеальный вариант.

– Странный ты, – заметила девушка. – Я бы еще поговорила с тобой, но сейчас тороплюсь. Отец хочет узнать, прибыл мой жених или еще нет.

– Наверняка прибыл, госпожа, – ответил Виктор. – Вы ведь этого не хотите? Очень сильно не хотите? Всей душой? Значит, точно прибыл. Таков закон мироздания.

Мареса удивленно посмотрела на Ролта и, покачав головой, отправилась восвояси. Антипов еще немного постоял перед крыльцом, а потом, решившись, двинулся прочь. У него был план.

Не зная местности, Виктор решил придерживаться лишь главных улиц. Чтобы не заблудиться. Он прошел мимо какого-то здания, выкрашенного в красный цвет, затем миновал небольшой сад, принадлежащий, видимо, владельцу особняка, спрятанного в глубине, не стал задерживаться ни у вывески с изображением обуви, ни у какой-то лавки, торгующей непонятно чем, а остановился лишь у рисунка кружки на фоне щита, намалеванного прямо над дверью, сколоченной из крупных досок. Немного помедлив, Антипов осторожно толкнул эту дверь и вошел внутрь.

Он оказался в довольно большом зале, заставленном столами и скамьями. Слева располагалась стойка, за которой сидел трактирщик, подперев подбородок рукой. В самом зале посетителей почти не было, если не считать парочки солдат и какого-то пьяницы, примостившегося в самом дальнем углу.

Виктор направился к стойке. Трактирщик внимательно следил за новым посетителем и по мере его приближения, поза 'бармена' менялась. Сначала рука, прежде подпирающаяподбородок, схватила какую-то тряпку, вторая рука подтянула кружку и, когда Антипов достиг цели, трактирщик уже вовсю протирал кружку означенной тряпкой. Выражение его лица стало сосредоточенным, словно у человека, долго и безропотно несущего бремя тяжелого долга перед лицом общественности.

'Мне же с ним как-то заговорить нужно, – подумал Виктор. – И лучше всего сделать это правильно. Иначе придется искать другого собеседника. А как здесь общаются с трактирщиками? Ролт этого никогда не знал. Ну, ладно…. В конце концов, это – обычный бармен'.

– А есть ли пивко, хозяин? – радостно воскликнул Антипов, приблизившись к стойке. – Такое… позабористей! С пенкой. На которую дуешь, а она летит хлопьями!

Бывший студент, широко улыбаясь, даже изобразил руками, как должна лететь упомянутая пенка.

Во взоре трактирщика мелькнула паника. Он бросил быстрый взгляд на солдат, чье внимание было привлечено воплем посетителя, потом – на бочонок, стоящий поблизости, и по тому, как потускнели его глаза, Виктор догадался, что нет, пенки не будет.

– А… э… не угодно ли господину вина? – поинтересовался трактирщик тихим голосом. – Пиво-то закончилось.

– Как закончилось?! – тут же воскликнул один из солдат, обладатель, по-видимому, феноменального слуха. – Мы заказывали два кувшина, а ты принес пока что только один! 'О, – подумал Виктор, – похоже, что доверительный разговор не состоится'.

Паника трактирщика усилилась. Судя по выражению его лица, он был уже готов впасть в отчаяние, но огромным напряжением воли сумел взять себя в руки:

– Так один кувшин-то остался. Ваш! А окромя него ничего нету!

– А, – успокоенно произнес солдат, – тогда ладно. Трактирщик вздохнул с облегчением.

– А что этот вот о пенке говорил? – спохватился второй служивый. – Что-то я не припомню, чтобы когда-нибудь пил у тебя пиво с хорошей пенкой.

– Точно! – подхватил первый. – У этого пива пена слабовата. Не такая, о которой парень говорил.

Взгляд трактирщика сделался печальным и философским. Такой взгляд часто бывает у поэтов, выпивших лишнего, или у карманников, пойманных с поличным, которых вот-вотбудут бить всем миром. Если бы Виктор знал, какую боль он причинил своим вопросом, то наверняка спросил бы что-нибудь другое. Но бывшему студенту было невдомек, что в Парреане существовала одна-единственная пивоварня, владелец которой уже давно выжил всех конкурентов, пользуясь своими связями, и установил монополию. Из этой пивоварни пиво отнюдь не самого лучшего качества поступало в городские трактиры, где качество напитка еще больше ухудшалось стараниями на местах. Об этом нужно сказать особо. Парреан и многие окрестные города находились под полным влиянием бога виноделия Зентела. Тот не только разрешал, но и поощрял изготовление вина. А вот иныеспиртные напитки были либо под запретом, либо их производство тщательно регламентировалось. Например, на пивоварение в окрестных землях нужно было получать разрешение жреца. И стараниями местного монополиста это разрешение существовало в единственном числе – у него. Что наносило качеству пива прямой ущерб. Это же касалось и баронов, но те просто игнорировали подобные нелепые требования, потому что на своих землях обладали абсолютной властью и в лучшем случае ограничивались лишь покаянием. За все сразу. Впрочем, о муках трактирщика Антипов частично догадался.

'На треть разбавляет, шельмец, – подумал он, наблюдая за бегающими глазками собеседника. – Смотри-ка, покраснел. Неужели наполовину разбавляет?! Нет, не может быть. Должно же быть у людей хоть что-то святое!'

– А…, – открыл рот трактирщик, глядя на солдат, чьи лица выражали все большую и большую заинтересованность происходящим. Он метнул быстрый взгляд на посетителя, стоящего перед ним, и Виктор прочитал его мысли, словно они были написаны на лбу:

'Эх, если бы этот тип свалил куда-нибудь, я сумел бы объяснить двум недотепам, что произошла ошибка и что у меня отличное пиво. Но ведь этот негодяй, похоже, знает в нем толк. Если я буду оправдываться, он устроит скандал. Видимо, это – приезжий или даже слуга одного из баронов. У них-то другое пиво. А кому поверят солдаты? Мне или ему? А если он попробует мое пиво, а потом приведет дружков, чтобы они подтвердили, что пиво дрянь? И изобьют меня прямо здесь… у солдат с этим быстро… я даже стражу кликнуть не успею… а если и успею, то она еще присоединится. Даже если не изобьют, репутации конец. Потом хоть закрывайся. И почему я должен страдать за всех? Все ведь разбавляют! Все!'.

Избиение трактирщиков – конечно, веселое времяпровождение, но в планы Виктора никак не входило. Он не за этим пришел сюда, поэтому решил оказать помощь жертве своих слов:

– Так вы темное пиво пьете, не так ли? – спросил Антипов у солдат. – А я имел в виду светлое. Другой вид! Вот уж у него пенка – так пенка! Трактирщик ответил взглядом,в котором читалось несказанное облегчение.

– А где же есть такое пиво? Светлое? – в голосе солдата сквозило недоверие. – Что-то я о таком не слышал даже.

'Ну да, откуда тебе? – с жалостью подумал Виктор. – Ты нормальное пиво вообще не пробовал'.

– У господина барона ан-Орреант, – ответил он, – Приезжайте к нам, господин солдат, сами увидите. И попробуете.

– А, у барона ан-Орреант, – солдат произнес это очень разочарованным тоном. – Так твой барон нас и близко не подпустит. Больно уж крут.

'Оказывается, у его милости неплохая репутация', – с чувством удовлетворения подумал Антипов.

– Бывает светлое пиво, бывает, – неожиданно для всех подал голос пьянчужка. – Я его пробовал в Карамарте. Был тогда молод, богат… эх! Хорошее там пиво, хорошее время, хороший город… а здесь все дерьмо!

– Что дерьмо? – с вновь вспыхнувшим подозрением спросил один из солдат.

– Хозяин, нальешь в долг?! – крикнул пьянчужка.

– Налью, конечно, налью, – быстро ответил трактирщик.

– Все дерьмо, а пиво местное хорошее, – тут же произнес бывший богач. – Наливай две кружки вина!

Человек за стойкой скрипнул зубами, но подчинился. Две кружки вина, выброшенные на ветер, не такая уж большая плата за то, что останешься неизбитым и репутация не пострадает. Даже три кружки, потому что еще одну благодарный трактирщик подвинул излишне разговорчивому посетителю.

Виктор сразу же смекнул, что настал все-таки момент для доверительной беседы.

Глава 12.

Антипов вышел из трактира, слегка пошатываясь. Нет, он не был пьян. Разве что чуть-чуть, в отличие от некоторых своих собеседников. Просто его очень сильно утомила болтовня. Стоило трактирщику узнать, что молодой приезжий ищет учителя воинских искусств, как советы посыпались из него словно из рога изобилия.

– Ты к Пексте сходи. К нему все ходят. Фехтовальщик знатый. А еще можно к Апперу. Но тот дорого берет. Благородные у него учатся. Или…

Трактирщик перечислял еще долго тех, кто может научить Виктора хоть чему-то. Он бы говорил и дальше, но солдаты, которые поначалу лишь прислушивались, не выдержали и приняли живейшее участие в беседе.

– Что ты ему советуешь, кувшинная голова?! – один из служивых громко закричал на трактирщика. – Ты на него посмотри! У него не только на Аппера, но и на Пексту денег нет. Да откуда тебе знать, кто лучше? Что, бабы болтают? Ты, парень, нас спроси. Вот меня спроси. Я отвечу!

Виктор нашел слегка странной привычку задавать один и тот же вопрос повторно, если собеседник его явно слышал, но вид солдата выдавал его нетерпение – тот ждал вопроса и ничего не говорил. Поэтому Антипову пришлось снова поинтересоваться, где можно найти учителя.

– Да любой десятник согласится тебя кое-чему научить. Причем, за скромную плату, – важно произнес солдат. – Поживи в Парреане месяца три и точно научишься! Тебя может быть и в стражу возьмут. Вон ты какой здоровый. Да я тебя сам учить буду! Серебрянный за урок!

– Ты не десятник, – прервал своего приятеля второй солдат. – Не слушай его, парень. Он и щитом-то нормально работать не умеет. Лучше иди в самом деле к Пексте.

– Кто не умеет?! Я?!

– Да ты. У кого ноги все время разбиты? У меня, что ли?

– Это же произошло пару раз всего! Ну, может больше… но случайно! Да я…

– Молчи лучше!

– Сам молчи!

Перебранка между солдатами заняла несколько минут. Потом они как-то внезапно успокоились и предложили Виктору выпить с ними. Тот не стал отказываться и присоединился к ним со своим вином. Воины пили с размахом, вмиг осушив второй кувшин с пивом, от которого Антипов благоразумно отказался. Вино в отличие от 'пенистого' напитка было неплохое. Видимо, здесь прислушивались к прямому запрету местного бога виноделия на то, чтобы вино разбавлять.

Виктор старался соблюдать меру. Он не знал, как отреагирует тело Ролта на избыток спиртного, и не хотел оказаться мертвецки пьяным посреди незнакомого города. Солдаты продолжали давать советы, из которых бывший студент пытался вычленить более-менее стоящие, но когда они потребовали, чтобы он взял себе третью кружку вина, хотя еще не допил и вторую, Антипов понял, что праздник жизни пора заканчивать.

Молодой человек попрощался, сказав, что господину барону скоро понадобятся его услуги, и вышел, провожаемый сочувствующим взглядом трактирщика. Хозяин заведения, которого звали Шкор, оказался вовсе не так плох, как представлялось вначале. Сын лесоруба решил, что будет обращаться к нему за советом в случае чего.

'Ну что, куда сейчас направиться? – подумал Виктор. – Назад, на постоялый двор или посмотреть, кто же такой этот Пекста? Если пойду обратно, то барон может придумать какое-нибудь занятие, потом не вырвешься. Лучше сразу на Пексту взглянуть. Будет хотя бы интересно увидеть, как выглядит человек, которого так странно зовут, господин Навуходоносор'.

Антипов примерно знал, куда идти, благодаря словоохотливости трактирщика. Он свернул направо на пересечении двух больших улиц, прошел еще немного, чтобы оказатьсяна площади, мощеной такими же булыжниками, как и обычные городские дороги, и направился в нужную сторону, держась вблизи серых стен домов.

Когда Виктор был маленький, то любил вот так же бродить по городу. Смотреть на здания, на прохожих, на проезжающие мимо машины…. Гуляя самостоятельно, он никогда не чувствовал одиночества. С ним были его мысли, мечты, надежды и, конечно, город. Тот, в котором он родился, и в котором знал каждый переулок вблизи отеческого дома. Город представлялся ему большим и неразговорчивым собеседником. Таким хмурым дядькой, который почти всегда молчит, но зато охотно показывает фокусы. Сколько удивительного Виктор видел тогда, в детстве. Новые модели машин, строительство домов по соседству, чужие свадьбы, похороны, забавных прохожих, кратковременных друзей – все это город демонстрировал ему, мальчику, который мог и хотел увидеть. Потом Антипов подрос и стал замечать, что город показывает все меньше и меньше. И в этом таилась большая загадка. Виктор не знал, закончились ли чудеса или просто город разочаровался в нем. Ему отчаянно хотелось верить, что верно лишь первое.

Теперь же он шел совсем по другому месту. Незнакомому и непонятному. Виктор никогда еще не путешествовал по средневековому населенному пункту, но в глубине души таилась убежденность, что таких городов уже нет. И вопреки этому, Парреан представал во всей своей красе. Со спесивыми дворянами, проезжающими мимо верхом и не утруждающими себя даже придержать лошадь, чтобы она не сбила безродного пешехода, со степенными торговцами, раскрашенными каретами и прочим и прочим. Однако Антипов ограничился поверхностным осмотром и дворян и торговцев и карет. Все его внимание было направлено на две вещи: на то, чтобы вовремя увернуться и не попасть под лошадь, и чтобы рассмотреть во всех подробностях симпатичных барышень. Барышни мелькали в окнах карет или просто шли вдоль домов, сжимая в руках корзинки.

Нужное здание Антипов нашел быстро. Это был светло-коричневый двухэтажный дом с потрескавшейся краской. Виктор хотел постучать в тяжелую дверь, но заметил, что онаприоткрыта. Тогда осторожно заглянул внутрь, а потом перешагнул через порог. Молодой человек оказался в узком пространстве: влево и вправо уходили коридоры, зато вторая дверь, напротив входной, вела прямо во внутренний двор. Сын лесоруба двинулся туда.

Двор оказался довольно вместительным и был предназначен, скорее всего, для тренировок. Справа у стены висели какие-то снаряды, из-за своей примитивности нисколько не напоминавшие баронскую молотилку, на деревянной скамье около Виктора покоилось несколько тренировочных мечей, а посередине двора стоял человек, критически взирая на означенные снаряды. Впрочем, когда Антипов сделал несколько шагов по направлению к незнакомцу, тот перенес свое внимание на него.

– Чего тебе? – голос мужчины был тих и безразличен, впрочем для произведения впечатления он и не должен был кричать. На его лице красовался нос такого размера, что делал своего обладателя одной из самых приметных фигур, говори тот хоть шепотом. – Если ты из новых учеников, то приходи завтра с утра. Сегодня занятия закончились.

– Могу ли я видеть господина Пексту? – поинтересовался Виктор, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Он перед тобой. Что тебе надо?

– Я бы хотел узнать условия…, на которых смогу обучаться у такого прославленного мастера.

– Хм… прославленного, значит. У тебя, что, денег нет? – в упор спросил длинноносый.

– Почему нет? Кое-какие есть, – удивился Виктор. У него в кошеле находились двадцать серебряных монет – подарок барона. Еще двенадцать монет Антипов отдал Кушарю, заручившись клятвенным обещанием, что тот не потратит эти деньги на выпивку.

– Обычно те, кто называют меня прославленным, не имеют в кармане ни гроша, а рассчитывают, что их просто так обучать буду, – пояснил свою мысль Пекста. – И что мне достаточно лишь восхвалений.

– Да я совсем не это имел в виду! – горячо возразил Антипов. – Просто слышал о вас так много хорошего, что….

– Много хорошего? – перебил его мастер. – Хм… ошибся я в тебе. Деньги у тебя есть, но небольшие. Ты просто сэкономить хочешь.

Удар был не в бровь, а в глаз, но Виктор мог стоически перенести еще и не такое.

– Господин наставник! Как же можно? – воскликнул он. – Если люди говорят хорошее, то так оно и есть. Меня вот тоже часто хвалят, но я ни на секунду не допускаю мысли, что это неправда. А иначе – во что же верить?! Только в честность тех людей, которые хвалят меня. Больше верить не во что. Иначе жизнь потеряет всякий смысл!

– Эк загнул, – крякнул Пекста. – Молодец! Хвалю! Но цена – одна для всех. Хоть ты тут соловьем разливайся.

– Но все же, господин наставник, во сколько вы оцените обучение такого новичка, как я?

– Новичка?

– Да, увы, ничего не умею. Но ужасно хочется стать таким же выдающимся мастером, как и вы.

– Пять серебряных за урок. Урок длится полдня. Кроме тебя будут еще и другие ученики. Занимаешься хоть каждый день, хоть раз в неделю. Главное – плати! – Пекста произнес это скороговоркой. Было видно, что текст ему привычен.

Цена оказалась больше, чем рассчитывал Виктор. Он надеялся, что урок будет стоит две серебрушки, ну, три максимум. Его запасов бы хватило на несколько первых занятий, если бы он решил остаться в городе. А потом, получив основу, можно будет тренироваться самостоятельно. Антипову не хотелось заниматься самодеятельностью. Он когда-то читал, что самое главное в боевых искусствах – первые шаги. В противном случае, ему достаточно было бы договориться с Терроком и спарринговаться с ним до умопомрачения. Но только будет ли толк? Арес выразился ясно – нужен нормальный учитель.

– А может быть господину наставнику требуется помощник? – вкрадчиво поинтересовался Виктор. – Молодой, сильный и…

– Нет, не требуется, много вас тут таких, – быстро ответил мастер.

– И находчивый! На которого всегда можно положиться! Который не предаст в трудную минуту! Который ценит свое время, а особенно – время учителя! Который…, – Антипов был готов еще долго заниматься саморекламой. Говоря откровенно, этот процесс доставлял ему ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Стоп! – снова перебил его Пекста. – Что-то ты разошелся. Читать-писать умеешь?

– Нет пока, но отлично считаю! В уме складываю, вычитаю, делю, умножаю. А также рублю деревья, пилю бревна, варю кашу, куртуазно общаюсь с благородными дамами, некуртуазно с неблагородными, но все равно произвожу на всех замечательное впечатление! А еще могу….

– Хватит! Ну ты и горазд болтать. Приходи завтра с утра, когда все ученики соберутся. Я подумаю, как тебя использовать, такого краснобая.

– Я….

– Молчи! Иди давай. Завтра с утра. Можешь не прощаться, а то, смотрите, как разошелся.

Виктор слегка пожал плечами, глубоко и уважительно поклонился и покинул гостеприимный дом.

'Завтра я его дожму, точно дожму, – думал он, выходя на улицу. – Главное – не прогадать. Пусть буду бесплатно на него работать, но зато и ничего не платить за уроки! А как быть с Аресом? Нужно бы предупредить, что так все складывается…. Ладно, завтра разберемся, как лучше поступить'.

Впервые за несколько последних дней к Антипову пришла надежда. Радостная и приятная. Такая, что хотелось ускорить шаг и торопиться навстречу лучшему будущему. Бывший студент гордился тем, что почти справился с заданием Ареса. Ему уже мерещилось, как он, слегка подучившись, кого-то побеждает в честном бою, бог войны получает силу, а потом дает ему… дает ему…. ну, дает ему что-нибудь полезное. Что послужит причиной дальнейших побед и очередных подарков, ведь Аресу лучше знать, что нужно датьв первую очередь. Виктор был чрезвычайно доволен собой.

Он нисколько не волновался по поводу того, что победы будут производиться далеко от места обитания его спасителя и покровителя. Тот подробно объяснил, что если человек посвящен какому-то богу, то все поступки этого человека оцениваются с точки зрения полезности для бога. И если оказываются полезными, то питают божественные силы. А если человек еще специально посвящает нужное действие своему покровителю, то это усиливает эффект многократно.

– Вот представь, что ты наколол дров. Для себя. – сказал Арес в ответ на этот вопрос во время очередной беседы на полянке. – Представил?

– Представил, – охотно откликнулся Виктор.

– И вот ты стоишь перед ними и решаешь не использовать их сам, а подарить кому-то. Например, какому-то своему знакомому.

– Ну, это тоже представил, – с легким недоумением ответил тогда Антипов. – Хотя с какой стати мне отдавать хорошие дрова? Они подмокли, да?

– Нет, не подмокли, – смиренность в голосе бога войны даже настораживала. – Просто обычные хорошие дрова.

– Ну ладно… представил.

– Эти дрова как-нибудь изменятся, если ты решишь их кому-то подарить? – поинтересовался бог.

– Изменятся? Нет. С чего бы им меняться? – Виктор удивился такому вопросу.

– Неверно. Они изменятся, но только этим изменением твой знакомый воспользоваться не сможет. А я смогу. Если ты дрова мне решишь отдать.

– А тебе дрова зачем? – недоумение Антипова росло.

– Баню топить. Что еще богу делать с дровами? – в голосе Ареса не было и тени эмоций. – Вот как ты думаешь, зачем они мне? Дрова как вещь мне абсолютно не нужны. Мне нужно твое желание их отдать, а также твой труд. Чем больше труд, тем ценнее подарок.

– Так если они тебе не нужны, то я могу их подарить и тут же взять обратно? – оживился Антипов. – И так сделать много раз подряд?

– Многие доходят до этой мысли, только не так быстро, как ты. Гермес бы оценил хватку. Но так нельзя. Не сработает. Отдал дрова – и забудь о них. Можно даже в храм не нести, просто забудь. Выброси. До дров мне нет никакого дела. Только сам поступок важен.

Конечно, Виктор понял, что Арес говорил вовсе не о дровах. Победы – вот что интересовало его в первую очередь. Честные, хорошие победы. Еще вчера Антипов думал о них,с трудом сдерживая зубовный скрежет. Думал как о чем-то нереальном, издевательском. Но сегодняшняя беседа с учителем фехтования вдохновила его. Похоже, что все изменится. К лучшему. Можно ведь начать с малого? Победить сначала какого-нибудь воина-хлюпика. Тем более и убивать для этого не нужно – важен лишь факт победы. Выбил оружие, например, и все, дело сделано! Потом – получить награду, снова одержать верх над кем-то, кто уже посильнее будет. Опять – награда. И тому подобное. Вот так рассуждал Виктор. Весьма наивно, забывая о том, что в жизни мало что отличается прямолинейностью. Тем более, долговременные планы. Судьба приготовила очередной удар, и бывший студент, не подозревая об этом, весело двигался ему навстречу.

Антипов пошел обратно той же дорогой. Он уже ощутил силу выпитого вина. Если полчаса назад его состояние можно было описать 'чуть-чуть пьян', то сейчас он стал уже 'немного пьян'. Нюанс, казалось бы, небольшой, но очень важный для всей его дальнейшей жизни. Виктору положительно не везло со спиртным в последнее время.

Он миновал площадь, свернул на знакомую улицу, ведущую к трактиру, размышляя о том, не зайти ли еще раз туда. Хотя бы чтобы сказать спасибо хозяину заведения. Но ничего определенного решить не успел, потому что вдруг заметил небольшую толпу, которой еще недавно здесь не было. Толпа состояла из простолюдинов: человек десять-пятнадцать стояли на небольшом расстоянии друг от друга, образуя круг и за чем-то внимательно наблюдали.

Виктор подошел поближе. Пока что ничего не было видно, но он сумел протиснуться между какой-то полной матроной в фартуке и мужчиной с небольшой тележкой, наполненной овощами. Взору предстало интересное зрелище. На земле лежал весьма прилично одетый пожилой человек. По виду – зажиточный торговец. Бумажные листы, которые он, скорее всего, нес, были разбросаны на мостовой. Над торговцем нависал молодой парень, вооруженный обнаженным мечом и смешно торчащими юношескими усиками. Однако то, что он говорил, совсем не выглядело смешным.

– Да как ты посмел, смерд, натолкнуться на меня?! – яростно вопрошал он торговца. – Да ты хоть знаешь, кого толкнул? Я сейчас вот тут прилюдно выпущу твои кишки, толстопузый грамотей. Распустились совсем в этом городе! Учить вас надо! Но ничего. Сейчас научу.

'Научит, – сразу же мелькнула мысль в голове Виктора. – Этот точно научит. А народ стоит и смотрит, словно так и надо. Придурок же человека убьет!'

– Ты знаешь, кто я такой? – продолжал вопить дворянин, поигрывая мечом и еще больше распаляя свой гнев. – Сейчас, перед смертью, узнаешь.

Вот тут-то вино и сыграло роковую шутку с Антиповым. Возможно, в нормальном состоянии он бы просто прошел мимо, не стал бы даже 'глазеть', чтобы не уподобляться толпе, но сейчас чувство потаенной ярости и раздражения на происходящее было готово выплеснуться. В этом чувстве собралось все, что Виктор испытал за последние дни. Недоумение, удивление своим новым положением, неприятие существующего порядка вещей и многое другое. И сейчас стало совершенно невозможно вытерпеть все это.

Сын лесоруба раздумывал недолго. Он подошел к ближайшему каменному забору, подпрыгнул, подтянулся, заглянул за него, а потом неторопливо взобрался, опираясь на выступы, и оседлал ограду. Его неожиданный поступок привлек внимание как зевак, так и действующих лиц, но Виктора это не смутило. Он распрямился, принимая максимально возможную для сидящего на заборе гордую осанку.

-А ты меня знаешь? – вдруг спросил он солидным и важным голосом, обращаясь к раздраженному дворянину.

В глазах того мелькнуло удивление. Он посмотрел на странного человека, расположившегося на ограде, моргнул и ответил:

– Нет, не знаю.

– Хорошо. Хорошо, что не знаешь, – степенно заметил Виктор, а потом добавил. – Обезьяна!

И чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что имеется в виду, Антипов вытянул руку по направлению к дворянину, устремив на него свой указательный палец, и столь же важно произнес:

– Ты – обезьяна. Обезьяна с мечом.

Дворянин на миг замер. Казалось, что он сначала не мог поверить в происходящее. Его лицо начало быстро покрываться красными пятнами. Он поперхнулся и выдавил из себя непослушными губами:

– Что?! Что ты сказал?!

– Акт первый, судьбоносный, – заявил Виктор, обращаясь к зрителям. – Обезьяна злится. Акт второй, заключительный: обезьяна лезет на забор, но, увы, ей мешает меч.

Дворянин, вмиг потеряв голову, бросился к обидчику. Антипов не стал ждать, пока оружие окажется в непосредственной близости от него, а легко перебросив ногу через ограду, спрыгнул с другой стороны и побежал прочь. Он еще долго слышал, как дворянин осыпал проклятиями и дерзкого смерда и того, кто поставил этот забор, и свой меч, который за что-то там зацепился. Виктор надеялся, что у торговца хватило ума воспользоваться суматохой и удрать.

Бывший студент чувствовал удовлетворение от содеянного. Наконец-то он совершил что-то действительно полезное! Впрочем, какое-то смутное чувство тревоги внезапно посетило его. Ему казалось, что когда он спрыгивал, на улице мелькнуло что-то знакомое. Точнее, кто-то знакомый. Но Антипов не был уверен в этом и вскоре перестал волноваться по такому ничтожному поводу.

Глава 13.

Дорога домой всегда легка. Кажется, что ноги сами несут усталого путника туда, где его встретят и ему обрадуются. В теплые комнаты, где знакома каждая мелочь от тумбочки до украшений, расставленных на полках или даже сваленных там же в кучу. Где царит милый сердцу беспорядок, покрытый небольшим слоем пыли, и где ждут уютный диван или привычное кресло перед телевизором или компьютером. У некоторых, возможно, есть собака и тогда впечатление от встречи с домом усиливается, сопровождаясь громкими и приятными звуковыми эффектами и прикосновениями шершавого языка. Но даже если комнаты пусты, то все равно они разрушают привычное ощущение одиночества. Хотябы ненадолго. Потому что человек дома – не то же самое, что человек на улице. Дома хозяина окружает целый мир. Его собственный мир. Созданный им. Дом захватывает человека в свои объятия, заставляя на миг отрешиться от реальности. И в этот самый миг одиночество исчезает. Потому что слишком зависит от внешнего мира. Да что там, только внешний мир и порождает его.

Однако Виктору его новый дом вряд ли пришелся по душе. В самом деле, что может быть хуже комнаты, в которой все лежат вповалку, где царит духота и при всем при этом нес кем толком словом перемолвиться?

Антипов опасался общаться с баронской челядью, 'постельничьими', не доверяя им. На основании слухов, которые ходили в кругах 'наружников', у него создалось отчетливое впечатление, что за стеной живут вруны и клеветники, так и норовящие подложить ближнему свинью. Им скажешь что-то, а они побегут не просто доносить, а еще и переврут все.

Слуги барона тоже относились к сыну лесоруба настороженно. Им было невдомек, с какой целью его милость потащил за собой дурачка. Алькерт, разумеется, никого не посвятил в свои планы. Валена, лакей-распорядитель, колебался, давать ли Ролту какие-нибудь задания или нет. Виктора эта ситуация полностью устраивала. Он собирался извлечь из своего неопределенного статуса как можно больше. Пока у него было свободное время, Антипов хотел им воспользоваться на полную катушку. Поэтому бывший студент, сделав небольшой крюк, весьма осторожно вошел на территорию постоялого двора. Ему ни к чему было излишнее внимание.

Войдя внутрь здания, Виктор поднялся по лестнице, чтобы пробраться в свою комнату, если, конечно, ее можно было назвать комнатой, и притвориться отдыхающим после чудовищных трудов на благо замка. Но едва он достиг второго этажа, как один из воинов ан-Орреанта, Теанар, зачисленный в дружину меньше года назад, окликнул его:

– Эй, Ролт, тебя господин барон требует. Немедленно!

В прежнем мире Антипов обязательно бы расспросил, зачем требует и почему, но сейчас такие вопросы были совсем неуместны. Он просто развернулся и безропотно пошел по коридору второго этажа, но не вправо, как собирался, а влево.

Подойдя к нужной двери, Виктор на миг заколебался, стучать или нет, но потом решил, что вежливость еще нигде не вредила, и постучал.

– Кто там? – тут же раздался голос барона. – Входи!

Антипов толкнул дверь и оказался в спальне, пожалуй, самой роскошной на этом постоялом дворе. Хотя, конечно, он еще не видел комнаты Маресы, поэтому не мог быть точно уверен в первоначальной оценке.

Рядом с большой кроватью у окна стоял стол. На нем было свалены не бумаги, а оружие. Парочка мечей, кинжалы, шлем… Виктору даже показалось, что он очутился в музее, посвященном средним векам, только персонал еще не успел все расставить по местам как следует.

Барон находился в центре комнаты. Судя по его пыльной обуви, он недавно откуда-то вернулся.

– Ролт? Решил почтить своим присутствием нашу скромную обитель? – в тоне Алькерта проскальзывали какие-то новые, незнакомые нотки. Виктор сразу же насторожился.

– А где тебя носило несколько часов? Я приказал тебя разыскать еще Зентел знает сколько времени назад! Где ты был? Отвечай!

'Н-да, вот теперь опять нужно что-то выдумывать, – подумал Антипов. – Что же за жизнь такая? Я попал в мир, где приходится постоянно врать. Через месяц, глядишь, так натренируюсь, что смогу занять пост президента какого-нибудь небольшого государства. Для большого тренироваться дольше придется'.

– Глубоко извиняюсь, ваша милость, – тоном, полным раскаяния, ответил Виктор, – заблудился я. Вышел со двора, хотел лишь оглядеться, посмотреть, что за углом… свернул, потом еще раз свернул и обнаружил, что все, потерялся! Два часа дорогу искал обратно. Думал, что конец, придется на улице ночевать. А людей не мог расспросить, злые они какие-то, с мечами друг на друга бросаются.

С точки зрения опытного студента, отговорка была универсальной. За ней просто не могло последовать серьезного наказания. Заблудился в незнакомой местности, а потом нашелся. Бывает. Злого умысла в этом нет. Вообще никакого умысла нет. Что взять с сына лесоруба, который в городе никогда не был?

Возможно, что и барон подумал именно так. Его лицо на миг слегка разгладилось, но вновь приобрело суровое выражение. Антипов внимательно следил за мимикой собеседника. И эта мимика ему решительно не нравилась.

– С мечами бросаются, говоришь…. Ну-ну. А знаешь, Ролт, что произошло совсем недавно недалеко отсюда?

– Не могу знать, ваша милость. Я-то, наверное, был в другом месте. В каком – уже не помню даже, – голос Антипова был невероятно простодушен.

– Я помогу вспомнить, Ролт. Несколько минут назад иду по улице и вдруг вижу – ан-Еррес с обнаженным мечом стоит. А ан-Еррес, надо сказать, – не только младший сын нашего графа, но и друг жениха Маресы. Рядом с ним какие-то люди, а на каменной ограде сидит человек и что-то говорит с таким важным видом, что, думаю, наверное, переодетый принц. Потом пригляделся – нет, не принц.

'Все, я влип, – мысли Виктора лихорадочно запрыгали, – осталось только понять, насколько влип'.

– И вот этот непринц говорит предерзкие вещи. Дворянину! И будь прыткий непринц просто горожанином, еще бы куда ни шло. Мне бы дела до этого не было. Но он живет у меня в замке и работает на меня! Он – мой человек! – голос барона загрохотал. – Да если граф узнает об этой истории, то вообще может решить, что я специально поручаю смердам оскорблять его сына! У меня-то с ним отношения не из лучших! Что, граф поверит в то, что такой языкастый крестьянин сам по своей воле дерзил?! Мои люди не дерзят, Ролт! Они вышколены! Это все знают! Да граф за такие штучки и на дуэль меня может вызвать! Или войска послать на замок! Ах ты, негодяй!

'Интересно, здесь водятся такие белые пушные зверьки? Или клерки с карандашами? Писцы, называются. Похоже, что водятся. Много-много писцов. И все крупные, лоснящиеся, раскормленные…'.

– Запорю! – Алькерт даже топнул ногой от избытка чувств.

'До свидания, гражданин барон, приятно было познакомиться, но отныне нам немного не по пути'.

Виктор, не говоря ни слова, резко развернулся и вылетел во все еще открытую дверь. Одновременно с этим раздался крик ан-Орреанта: