— С чего ты взял? В часть меня отец направил в восемнадцать. Учить, конечно, начали, едва мне исполнилось пять лет, но это обычная практика в Империи.
— А как же нормальное детство?
— Это и есть нормальное детство.
— Ну-ну.
Стэн поднялся с дерева, Ник последовал за ним.
— Николас, я был бы очень не против потренироваться вместе.
— Почту за честь. Сегодня на закате устроит?
Стэн взглянул на часы.
— Вполне, выспаться я к тому времени успею. Кстати, один из тех, с кем ты приехал в лагерь, сейчас в госпитале.
— Кто?
— Высокий такой, черный, со шрамом.
— Рэд? Что с ним?
Стэн пожал плечами.
— Не знаю. До вечера, Николас.
Ник пожал протянутую руку и отправился на поиски госпиталя. Пройти пришлось немало, большинство встречных сами недавно прибыли в этот лагерь и еще с трудом ориентировались. Наконец симпатичная негритянка в обтягивающем трико указала на притаившийся под скальным навесом вход в старую штольню. Дач втянул в себя воздух и, возмущенно пискнув, сорвался с плеча. Ник поинтересовался:
— Ну и куда ты?
Дхар фыркнул и всем телом изобразил дикую занятость охотой на пролетающего мимо жука.
— Запахи не нравятся, да? Как пожелаешь, тогда жди меня тут.
Словно поняв слова, Дач перескочил на ветку ближайшего дерева и, нахохлившись, принялся оглядывать окрестности. Ник отдал честь вытянувшемуся часовому и, перепрыгнув ограждение, вошел внутрь.
Тускло подсвеченный коридор, извиваясь, уходил в глубь скалы. Ник насчитал полтысячи шагов, прежде чем вышел в огромную вырубленную в скале пещеру. В ней царил настоящий хаос.
Во время последней вылазки ополчение понесло немалые потери, поступило много раненых и медперсонал был загружен. Подземный госпиталь, переполненный искалеченными людьми, пропитался тяжким запахом боли и смерти. Врачей не хватало, лекарства были на исходе, в результате большинство раненых умирало, так и не дождавшись помощи.
Ник пробирался между лежащими на плащ-палатках стонущими, метающимися в бреду людьми. Мужчины, женщины, иногда даже дети, большинство из них были обречены. Пустяковые в нормальных условиях раны сейчас оборачивались гангреной, заражением крови, смертью. Ник задержал шаг. Маленький мальчик, лет восьми, не более, едва слышно стонал, баюкая наспех перевязанную культю правой руки.
— Где же тебя угораздило, малыш? — Ник присел рядом. Мальчик поднял затуманенный болью взгляд. Ник вздрогнул. На него смотрели глаза смертельно уставшего от жизни, очень старого человека.
— Больно, — пожаловался мальчик.
— Подожди, сейчас я тебе помогу. Вот увидишь, боль уйдет и ты уснешь.
Ник придвинулся поближе, отодвинул край окровавленных бинтов, оголяя локоть.
— Сейчас, малыш. — Ник прижал нервный узел, мальчонка вздрогнул и обмяк, рука потеряла чувствительность до самого плеча. Часа на два. Ник вздохнул, снять боль — это еще в его силах, но проблема тут не только в боли. Судя по бинтам, ничего, кроме перевязки, ему еще не делали, посиневшие же губы говорили о большой кровопотере. Но этим можно заняться немного попозже, сначала усыпить. Пусть поспит, сон — лучший доктор, как когда-то говорил отец. Ник ободряюще улыбнулся, погладив мальчика по замызганной щеке.
— Ну а теперь поспи.
Легкое прикосновение к сонной артерии, и Ник осторожно положил ребенка на забрызганную кровью простыню. Пару часов сна он ему обеспечил. Ну где же врачи?!
— Сестра!
Склонившаяся над раненым в живот солдатом медсестра устало распрямилась. Ник окаменел. Это была она, Диана Торсон. Ник узнал ее моментально, несмотря на мешковатый медицинский комбинезон. Ее белокурые волосы были коротко подстрижены и спрятаны под хирургическим колпаком, а под глазами залегли черные круги. И все же он ее узнал!
— В чем дело? — У нее был осипший от недосыпания голос.
Ник дернул головой, отгоняя наваждение.
— Тут ребенок, я его усыпил, но он нуждается в срочном переливании крови.
— У нас уже два дня как кончилась консервированная кровь. — Диана устало потерла лицо. — Ладно, где он?
Ник посторонился. Диана осмотрела повязку, покачала головой.
— Интересно, кто так бинтует? Как вас там? Пережмите вот здесь.
Ник прижал локтевую вену. Диана сноровисто размотала бинты, обработала чем-то дезинфицирующим культю и, наложив регенерирующий гель, перебинтовала.
— Так, теперь посмотрим состояние.
Она приложила к шее ребенка медкомп, вгляделась в результат анализа, кивнула.
— Вторая положительная. Сильная кровопотеря, общая анемия. Глюкоза, витамины, кровезаменитель. Где это все взять?
Ник тронул ее за плечо.
— У меня тоже вторая положительная.
— У него кровопотеря больше литра, чудо, что мальчик вообще жив.
— Мисс Торсон, этот литр меня не убьет.
Диана обернулась, пытливо вглядываясь в его лицо.
— Мы знакомы?
Ник кивнул.
— Однажды виделись. Берите кровь.
— Не припомню что-то. Ложитесь вот сюда.
Когда, пошатываясь от слабости, он поднялся с кушетки, Дианы уже не было. Крови она откачала с запасом. В голове шумело, больше литра выкачанной за один раз крови даже его тренированный организм не мог перенести без последствий. Двое суток без сна и нормального питания основательно подточили силы.
Через пару минут, выполнив дыхательный комплекс, Ник более или менее пришел в себя и отправился разыскивать Рэда. Мальчика уже унесли в операционную, и Ник искренне пожелал ему удачи. Если Флот все-таки придет на помощь, дитенку попросту отрастят новую руку, а в таком возрасте душевные травмы забываются быстрее рассветного сна.
Рэд лежал, прислонившись к стене, в самом конце коридора. Увидев Ника, радостно осклабился и попытался приподняться, впрочем тотчас же охнул и повалился обратно на тюфяк.
— Здорово, капитан. Спасибо, что навестил, скучно тут. — Рэд выглядел осунувшимся, на посеревшей коже отчетливо выделялся треугольный шрам, рассекавший левую скулу.
— Как ты? Куда ранен?
Сержант похлопал себя по правому бедру.
— На отходе в ляжку схлопотал. Разворотило будь здоров, чудом только кость не перешибло. Спасибо парням, на себе вынесли. — Рэд перевел дыхание. — У нас в отряде из шести десятков только дюжина уцелела. Ну и пушки, я тебе скажу, у этих тварей. Примитивные ведь, блин, а мощные. Пуля после ноги еще и дерево разнесла, с мою ляжку толщиной, блин.
Ник пододвинул ящик из-под консервов и сел рядом.
— Я тут кое-что для тебя достал.
Из вещмешка появилась литровая бутылка коньяка, пара лимонов и буханка черного хлеба. Ник набулькал в пластмассовые кружки по пятьдесят граммов, отрезал пару кружков от лимона, протянул кружку Рэду.
— С твоей раной хороший коньяк не повредит.
Рэд в один глоток осушил кружку и потянулся за добавкой. Ник укоризненно погрозил пальцем.
— Кто же так пьет коньяк? Это тебе не водка. Вот смотри.
Он взял кружку двумя руками, согревая содержимое, сделал вид, что любуется сквозь непрозрачные стенки игрой света в янтарной жидкости, а затем сделал маленький глоток. Рэд фыркнул.
— Ну прям аристократ.
Николас проглотил коньяк и поставил кружку на пол.
— А я и есть аристократ, моя мать приходилась сестрой нашему сегуну.
— Иди ты. Что я, по-твоему, аристократов не видел?
Ник налил по второй.
— А много ли ты видел аристократов Восходящей Империи?
— Аристократы, парень, везде одинаковы.
Ник промолчал. Рэд слегка пьяным голосом поинтересовался:
— Ну как, вы «языка»-то взяли? А то я как пулю словил, из сознанки вышибло, а тут всем не до меня. Видишь, раненых сколько.
— Взяли. — Ник махнул рукой и налил еще. — Взять-то взяли, да не того. Разведка ошиблась, и вместо штаба мы атаковали их полевой храм. Самое интересное, что этот захваченный жрец прекрасно разговаривает на нашем языке. Оказывается, они знали о нас уже довольно давно.
Рэд присвистнул.
Роллинс Джеймс
Орловский Гай Юлий
Смоленский Вадим
Березин Федор
Акунин Борис
Акунин Борис