Чтение 26–й страницы книги ~Память льда~

Темный спертый воздух, наполненный нездоровым туманом. Быстрый Бен ощутил, что движется сквозь него. Это словно плыть против бурного течения. Через несколько секунд он отступил, скользнул в другой садок.

Тут было немногим лучше. Через мир струилось дуновение некой заразы, портившей все доступные ему магические пути. Борясь с тошнотой, он заставил себя идти вперед.

Это зловоние Увечного Бога… но враг, к чьим землям мы приблизились, зовется Паннионским Провидцем. Он предупрежден и защищается — вот чем можно объяснить это совпадение. Но с каких пор я верю в совпадения? Нет, это сходство запахов знаменует глубокую истину. Этот ублюдочный Властитель может быть скованным, его тело — разбитым, но я могу чувствовать его руку, дергающую за невидимые нити. Даже здесь.

По губам колдуна скользнула слабая улыбка. Достойный вызов.

Он снова сменил садок и ощутил перед собой след… чего-то. Впереди кто-то был — ощущение холодного, странно безжизненного бодрствования. Ну, это не удивительно — я же вступил на порог владений Худа. Тем не менее… Беспокойство стучало по его мыслям, словно снег. Он подавил нервозность. Садок Худа противостоял отраве лучше всех опробованных магом.

Грунт под ногами был глинистым, сырым, липким. Холод пробирался сквозь подошвы мокасин. С бесформенного неба, нависшего над самой головой, словно потолок, сочился неверный свет. Дымка по сторонам стала маслянистой, достаточно плотной, так что тропа словно бы шла по туннелю.

Шаги Быстрого Бена замедлились. Глина под ногами больше не была гладкой. Ее изрезали глубокие полосы — глифы, колонки и столбцы знаков. Колдун подозревал, что это первобытные письмена, однако… Он наклонился, чтобы рассмотреть их. — Недавно вырезанные… или вневременные. Он отдернул руку, ощутив слабое покалывание. Может быть,защитные чары. Связывание.

Быстрый Бен продолжил путь, ступая осторожно, чтобы не тронуть знаки.

Он обошел по краю глубокий колодец, заполненный раскрашенными камешками. Несомненно, приношения Худу из одного из его храмов, благодарения и мольбы от бесчисленных поклонников, на множестве языков. Незамеченные, проигнорированные или забытые. Даже священники умирают, Худ — почему бы не приставить их к разбору эти завалов? Среди наших усилий по преодолению смертного рубежа упорная обстоятельность должна цениться выше прочих.

Надписи становились все многочисленнее, все больше, заставляя мага замедлять шаг. Становилось трудно найти чистое пространство, достаточное, чтобы поставить ногу. Связанные заклинания — секретные мотки силы, ставшие видимыми здесь, на полу царства Худа.

В десятке шагов впереди стал виден какой-то маленький, грязный предмет, сплошь окруженный знаками. Подойдя ближе, Быстрый Бен нахмурился. Словно место для разжигания огня… палки и скрученные стебли травы, лежащие на круглом каменном очаге.

И тут он увидел, как очаг дрожит.

Ага, эти чары связывания твои, малыш. Ты — пойманная душа. Кто-то сделал с тобой то же, что я сделал с тем магом, Хохолком. Воистину любопытно. Он подошел как можно ближе и медленно склонился.

— Ты неважно выглядишь, друг, — сказал колдун.

Головка — желудь слегка поднялась и снова откинулась. — Смертный! — прошипело создание на языке Баргастов. — Нужно сказать кланам! Я не могу идти — смотри, всюдузащита, она как сеть — я пойман!

— Я вижу. Ты был Белолицым, шаман?

— Им и остаюсь!

— Но ты сумел выйти из кургана — ты обманул защитные чары твоего рода, по крайней мере на время. Ты в самом деле думаешь, что они будут тебе рады, Древний?

— Глупец! Меня вытащили из могилы. Ты идешь к нашим кланам — я вижу правду в твоих глазах. Я расскажу тебе мою историю, смертный. А чтобы они поверили тебе, я сообщу мое подлинное имя…

— Смелое предложение, Древний. Что же помешает мне подчинить тебя своей воле?

Создание дернулось и злобно проворчало: — Ты не можешь быть хуже моих недавних хозяев. Я Талемендас, рожденный у Первого Очага клана Клубков. Я первое дитя, рожденное в этой земле — ты понимаешь все значение этого, смертный?

— Боюсь, что нет, Талемендас.

— Мои прежние хозяева — проклятые некроманты — хорошо потрудились, выведывая мое подлинное имя. Им почти удалось, ведь их когти равнодушны к боли. Зная мое имя, они могли разузнать и такие тайны, которые забыл даже мой собственный народ. Ты понимаешь смысл деревьев на вершине курганов? Нет, конечно же. Они действительно удерживают души от бегства. Но почему?

Когда мы пришли на эту землю через воды, одолевая моря в долбленых челнах, мир был юн, а наша кровь переполнена тайнами прошлого. Посмотри на лица Баргастов, смертный — нет, посмотри лучше на их черепа, очищенные от плоти…

— Я видел… черепа Баргастов, — тихо сказал Быстрый Бен.

— Ах, ты видел их в… оживленном виде?

Колдун поморщился. — Нет, но что-то подобное, пародию — чуть более вытянутые носы и челюсти…

— Да, чуть-чуть. Вытянутые? Не удивляюсь. А мы всегда были сыты. Море хорошо кормило. А кроме того, с нами были Тартено Тоблакаи…

— Вы были Т'лан Имассами! Дыханье Худа! Тогда… ты и твой род отвергли Ритуал…

— Отвергли? Нет. Мы просто опоздали — погоня за Джагутами завела нас далеко в моря, мы плавали среди ледяных полей и голых островов. И в этой изоляции от своих родичей, среди старшей расы — Тартено — мы изменились. А наши дальние родичи — нет. Смертный, когда мы нашли землю, достаточно гостеприимную, чтобы кормиться от нее — мынавсегда закопали челны. Отсюда обычай ставить деревья на могилах, хотя никто среди моих соплеменников этого уже не помнит. Это было так давно…

— Расскажи мне свои вести, Талемендас. Но сначала скажи вот что. Что ты сделаешь, если я освобожу тебя от чар?

— Ты не можешь.

— Это не ответ.

— Ну хорошо, хоть это и бесполезно. Я отыщу способ освободить Первые Семьи. Да, мы духи, и нас почитают нынешние кланы. Но древние чары спеленали нас, как детей — во многих смыслах. Благие намерения… но они обернулись проклятием. Нам нужна свобода. Чтобы войти в полную силу…

— Чтобы возвыситься и стать богами, — прошептал Быстрый Бен, широко раскрытыми глазами смотревший на узел из палочек и пучков травы.

— Баргасты отказываются от перемен. Сегодняшние мыслят так, как мыслили их предки. Поколение за поколением. Наш род вымирает, смертный. Мы гнием изнутри. Ибо предкам не дают руководить правильно, мешают обрести полную силу — нашу силу. Короче говоря, смертный, я попытаюсь спасти живых Баргастов. Если смогу.

— Скажи мне, Талемендас, — закрыв глаза, произнес Быстрый Бен, — выживание — право или привилегия?

— Последнее, смертный. Последнее. И ее нужно заслужить. Я хочу получить шанс. Ради всего моего народа.

Маг медленно кивнул. — Достойное желание, Древний. — Он вытянул вниз руку, повернул ладонь кверху. Посмотрел на нее. — В этой глине соль, не так ли? Я чую запах. Глина обыкновенно лишена воздуха и жизни. Она отвергает неутомимых тружеников земли. Но соль — это хорошо… — На ладони мага появился шевелящийся клубок. — Иногда, —продолжал он, — простейшие твари способны разрушить мощные заклятия, и притом самым простым путем. — Черви, красные как кровь, тонкие, длинные и покрытые ресничками, извивались, падали на покрытую знаками землю. — Это жители одного далекого континента. Они питаются солями, как мне кажется — шахты под высохшим морем в Сетте кишат такими, особенно в сухой сезон. Они способны обратить твердейший грунт в песок. Говоря иначе, впустить воздух в безвоздушную среду. — Он бросил клубок на землю и наблюдал, как черви расползаются и зарываются в почву. — Они растут быстрее опарышей. Ага, посмотри на эти знаки по краям! Заклинания лопаются — ты чувствуешь это?

— Смертный, кто ты?

— В глазах богов, Талемендас? Просто соляной червь. Теперь я услышу твою историю, Древний?

Глава 9

На субконтиненте Стратем, у южной оконечности Корелри, можно обнаружить обширный полуостров, по которому не ходили даже боги. От берега до берега на протяжении тысяч квадратных лиг лежит пустошь. Да, дорогие читатели, для этого места не подобрать иного слова. Представьте себе: плиты серого, почти черного, камня — почти без швов, не запятнанные временем. Волнистые линии темного праха, миниатюрные дюны, сложенные шепчущими ветрами — это все, что нарушает бездыханную монотонность. Кто уложил эти камни?

Следует ли нам довериться старинному тому Готоса, его знаменитой 'Глупости'? Следует ли повторить вслед за ним имя создателей этого места? Если да, то скажем: это К'чайн Че'малле. Но кто же эти К'чайн Че'малле? Старшая раса, по крайней мере, так уверяет Готос. Вымершая даже до подъема Джагутов, Т'лан Имассов, Форкрул Ассейлов.

Истина? Ах, если так, то эти камни уложены были полмиллиона — а может, и более — лет назад. По мнению составителя сей летописи — полная чушь.

Мои бесконечные странствия,Эссли Монот, прозванный 'Недоверчивым'

— Чем вы меряете жизнь, Тук Младший? Пожалуйста, дорогой, я хочу знать ваши думы. Дела — самое грубое мерило, не так ли вы сказали?

Он сердито посмотрел на спутницу. — Вы хотите намекнуть, что достаточно благих намерений, Леди?

Зависть качнула плечом: — Разве в благих намерениях нет ничего ценного?

— Что, собственно, вы хотите доказать? Доказать мне или себе самой?

Она резко оглянулась на него и ускорила шаг. — Вы угрюмый человек, — фыркнула она, — и к тому же нахальный. Пойду побеседую с Тоолом — у него настроение не колеблется каждую минуту.

Точно. Висит как прибитое…

Не совсем так, подумал он сразу же. Т'лан Имасс на прошлой неделе продемонстрировал всю гамму эмоций. Когда ушла его сестра. Похоже, никто не застрахован от разбитого сердца. Он положил руку на плечо Баалджагг, посмотрел на далекую гряду к северо-востоку, за которой виднелись более высокие горы.

Эта гряда обозначала границу Паннион Домина. У подножия гор располагался город… по крайней мере так уверяла Леди. Бастион. Многозначительное название. Там не привечают незнакомцев… Так какого Худа мы идем туда?

Известно, что Войско Однорукого уже объявило войну этой теократической империи. Тук удивлялся детальной осведомленности Тоола, но не подвергал ее сомнению. Любое описание нравов Паннион Домина прибавляло сумрака в и без того мрачное настроение Даджека. Старый Верховный Кулак не любил тираний. Что отдавало иронией — ведь Император был тираном… Я так считаю. Хотя, может, и не был. Деспотичный, самоуверенный мономаньяк, почти безумец… Он ухмыльнулся, оглянулся на идущих сзади сегуле. Глаза, сверкающие из-под жутких масок. Тук вздрогнул и снова уставился на горы.

Где-то что-то искривилось. Может, прямо здесь. Сразу как она вернулась из города Птенцов, с Моком на буксире. Знает ли он, что на маске появилась багряная отметина накрашенных губ? Решились ли Туруле или Сену сказать ему? Да, ее возвращение все изменило. Лукавство во взоре — просто мимолетное впечатление, но я не обманываюсь. Ставки повысились, а сути игры я так и не узнал. И я не знаю, кто играет против меня.

Он моргнул, обнаружив, что Леди Зависть снова идет рядом. — Тоол сказал неподобающее? — спросил он.

Она в отвращении сморщила нос. — Вас когда-либо интересовал ход мыслей неумирающих, Тук Младший?

— Нет. То есть, мне не нравится такая тема для размышлений, Леди.

— Вы знаете, что у них раньше были боги?

Он искоса посмотрел: — Да ну?

— Ну, тогда духи. Земля, скалы, деревья, звери и солнце и звезды и рога и кости и кровь…

— Да, да, Леди, я врубился.

— Ваши замечания весьма грубы, молодой человек. Это типично для всего поколения? Если так, то мир поистине катится в Бездну. Духи, сказала я. Ныне вымершие. Ныне они лишь прах. Имассы пережили своих божеств. Трудно вообразить, но они безбожны во всех смыслах, Тук Младший. Вера… стала пеплом. Ответствуй, юнец, ты готовишься к послежизни?

Он ухмыльнулся: — Врата Худа? Честно говоря, Леди, я стараюсь об этом не думать. К чему? Мы умираем и наши души идут в них. Похоже, Худ или его приспешники будут решать, что с ними делать дальше. Если вообще…

Ее глаза вспыхнули. — Если вообще. Точно.

По коже Тука пробежали мурашки.

— Что вы будете делать, — спросили Леди Зависть, — если узнаете, что Худ ничего не делает с душами? Что они оставлены скитаться, навечно потерянные и лишенные цели? Что они существуют без надежды и без мечты?

— Вы говорите правду, Леди? Это ваше знание? Или вы просто дразните меня?

— Конечно же, я дразнюсь, любовь моя юная. Откуда мне знать о древнем королевстве Худа? Но подумайте о физических проявлениях его садка — кладбищах в ваших городах, заброшенных и покинутых курганах. Все это места не для радостных праздников, так? Подумайте о сонме празднеств во славу Худа. Роящиеся мухи, покрытые кровью жрецы, каркающие вороны, лица, вымазанные прахом из погребальных урн — я не знаю вас, но я не вижу на вашем лице особой радости, так?

— Нельзя ли перейти на другую тему, Леди? Эта меня точно не радует.

— Я просто размышляю о Т'лан Имассах.

Правда? Ох… ладно. Он вздохнул. — Война с Джагутами, Леди. Это их предназначение, и, кажется, оно поддерживает их. Я полагаю, им мало прока в вере, духах и богах. Они живут, чтобы вести войну, и пока хоть один Джагут дышит в этом мире…

— А такие есть? Дышащие?

— Откуда мне знать? Спросите Тоола.

— Я спросила.

— И?

— И… он не знает.

Тук сбился с шага. Посмотрел на нее, потом на идущего впереди Имасса. — Не знает?

— Точно так, Тук Младший. И что вы думаете?

Он не смог найти ответа.

— Что, если война кончилась? Что ждет Т'лан Аймассов?

Он подумал и тихо сказал: — Второй Ритуал Собрания?

— Гммм…

— Конец? Конец их расе? Дыханье Худа!

— И ни единого духа, готового принять эти утомленные, столь утомленные души…

Конец, конец. Боги, она может быть права. Он поглядел на меховой плащ Тоола и почти задохнулся от чувства потери. Великой, неизбежной потери. — Может быть, вы ошиблись, Леди.

— Может быть, — охотно согласилась она. — Вы надеетесь на это, Тук Младший?

Он кивнул.

— Почему? — спросила она.

Почему? Нелюди, присягнувшие геноциду. Жестокому, смертельному, безжалостному. Зверство за пределами разума. Тук кивнул на спину Тоола. — Потому что он мой друг, Леди Зависть.

Они говорили громко. При последних словах голова Тоола повернулась. Казалось, надбровные дуги и спрятанные под ними остатки глаз смотрели прямо на малазанина. Потом Имасс снова отвернулся.

— Призывающий на Второе Собрание, — сказала Леди Зависть, — находится в карательной армии малазан. Мы встретимся в Паннион Домине. Мы, они и остатки кланов Т'лан Имассов. Нет сомнений, недостатка в битвах не будет. Сокрушить империю нелегко. Я — то знаю, сокрушила несколько в свое время.

Он молча посмотрел на нее.

Она засмеялась: — Увы, они движутся с севера, а мы с юга. Нас ожидает поистине полное событий странствие.

— Признаю, что смущен, — сказал Тук. — Как мы пересечем враждебную территорию фанатиков?

— Очень просто, любовь моя. Мы прорубим путь через них.

Боги, если я останусь с ними, я мертвец.

Леди Зависть все улыбалась, не сводя глаз с Тоола. — Словно раскаленный нож сквозь лед, мы проникнем в сердце… замороженной, вневременной души. — Слегка повысив голос, она добавила: — Или не это мы подозреваем, Онос Т'оолан?

Т'лан Имасс остановился.

Баалджагг вырвалась из-под руки Тука и понеслась к Имассу. За ней помчался и Гарат.

Малазанин услышал, как сзади засвистели шесть покидающих ножны мечей.

— О, — сказала Леди Зависть, — что-то грядет.

Тук сорвал свой лук и наложил стрелу. Его глаз обшарил горизонт. — Я ничего не вижу… но готов поверить вашему слову.

Мгновением спустя в сотне шагов впереди на гребне показался К'чайн Че'малле. Громадная фигура словно скользила по земле. На концах рук поблескивали лезвия.

Ай и пес отпрянули.

Тук помнил таких тварей — тяжелая, израненая память умершего Трейка. Он задохнулся от мгновенного узнавания.

— Охотник К'эл, — сказал Тоол. — Немертвый. — Он еще не вытащил своего кремневого меча. Т'лан Имасс повернулся кругом, поглядел на троих сегуле. Какой-то миг они смотрели друг на друга. Потом Тоол кивнул.

Сегуле выступили навстречу К'чайн Че'малле: Сену по правую руку от Мока, Туруле по левую, оба на шаг впереди Третьего.

— Испытание, — промурлыкала Леди Зависть.

— Пришло время, — сказал Тоол, — испытать, чего они стоят. Здесь, на границе Домина. Нужно знать… эффективность нашего оружия.

Тук натянул тетиву. — Что-то мне говорит, что с таким же успехом можно кидать в них палочки, — буркнул он, припомнив смерть Трейка.

— Неверно, — сказал Тоол, — но пока нет нужды испытывать силу камня твоих стрел.

— Силу, ага? Отлично, но у меня проблема. Я одноглазый, Тоол. Я не могу точно определить дистанцию. А тварь бежит быстро.

— Оставь это сегуле, — сказал Т'лан Имасс.

— Как прикажешь, — пожал плечами Тук. Сердце бешено колотилось с груди.

К'чайн Че'малле замерцал, как молния, оказавшись между братьями сегуле. Они оказались быстрее. Сену и Туруле уже подскочили к твари сзади, даже без разворота начав наносить дикие, неотразимые удары, без видимых усилий уворачиваясь от ударов длинного хвоста рептилии.

Стоявший перед нею Мок не сдвинулся ни на шаг.

Массивные руки твари упали по сторонам от Мока — братья успели за один пробег срубить их с плеч. Мечи Мока метнулись вперед, вонзились, повернулись, поднялись — и он отступил с головой рептилии, качающейся на острие одного из клинков. Какой-то миг она еще держалась, а потом Мок отшвырнул ее и ловко уклонился от падающего на негоукороченного тела.

К'чайн Че'малле с грохотом обрушился на землю. Ноги дергались, хвост хлестал по сторонам. Скоро движения затихли.

— Ну, — сказал Тук, вновь обретя дыхание, — это было нетрудно. Эти звери выглядят страшнее, чем оказываются на деле. Отлично. Теперь нам пора вломиться в Домин? Поглазеем на чудеса Бастиона и пойдем дальше…

— Хватит лепетать, — сказала Леди Зависть. — Очень некрасиво, Тук Младший. Прошу, остановитесь.

Тук заткнулся и поклонился.

— Теперь пойдем и изучим К'чайн Че'малле. Лично мне интересно.

Он поглядел ей в спину, неохотно пошел следом. Минуя Т'лан Имасса, бросил ему нервную улыбку. — Думаю, тебе можно расслабиться?

Высохшее лицо повернулось к разведчику. — Мок раскрыл себя, Тук Младший…

— И?

— Я так не смог бы. Никогда не видел подобного… мастерства.

Тук помедлил. — Тоол, это было славное рассечение. Ты не равен ему в скорости?

— Может быть.

— А смог бы он сделать такое, если бы братья не отрубили руки? Что, если бы зверь ударил ногой, а не челюстями? Тоол, этот К'чайн Че'малле нападал на троих сразу. Глупо. Дерзко.

Т'лан Имасс качал головой. — Дерзость. Порок неупокоенных, Тук Младший.

Малазанин расплылся в улыбке: — Твоя только что была поколеблена, Тоол?

— Непривычное ощущение.

Тук пожал плечами и отвернулся к Леди Зависти.

Тоол вытащил меч. — Я должен бросить ему вызов.

Улыбка Тука увяла. Он сделал шаг: — Держи себя в руках, друг. Ты не должен…

— Я должен вызвать его. Сейчас.

— Почему?

— Первый Меч Т'лан Имассов должен быть несравненным, Арал Файле.

— Боги, не надо!

Т'лан Имасс пошел к сегуле.

— Стой! Тоол…

Первый Меч оглянулся. — Ты разделяешь мою пошатнувшуюся веру, смертный, несмотря на последние слова…

— Черт подери, Тоол, не время для этого! Подумай! Нам нужен ты — каждая твоя часть. В сохранности…

— Довольно слов, Арал Файле.

Братья стояли вокруг К'чайн Че'малле. Леди Зависть присоединилась к ним и склонилась над телом.

Устрашенный Тук поравнялся с решительно шагающим к сегуле Тоолом.

Сену первый заметил его приближение. Он медленно вложил мечи в ножны, отступил. Миг спустя то же самое сделал и Туруле. Мок медленно повернулся к Имассу.

— О Бездна! — испуганно выпрямилась Леди Зависть. Ее лицо потемнело. — Не сейчас. — Она повела рукой.