Чтение 24–й страницы книги ~Творцы миров~

Реальная жена Йенсона злилась и ворчала, но взрыв произошел после того, как мы рискнули ввести систему непрерывности действия. Нет, непрерывным оно было всегда, но мы ввели мигрирующих мобов: особо опасных – одиночных, а те, что послабее, могут сбиваться в стаи и действовать слаженно, распределяя роли. Мобы, как известно, тоже бывают хилелами, баферами и дэбаферами, это к их обычному дэмиджу оружием, когтями и зубами.

Йенсон в игре начал проводить не просто все свободное время, но даже ночью вскакивал проверить: не забрался ли волк в его овчарни. Потом, конечно, нанял эльфийских стрелков для охраны скота, приручил пару троллей, чтобы не таскали скот, а охраняли, перевел дыхание, счастлив, что все сумел и всех победил, но за большим хозяйством нужен еще больший присмотр, и вот он уже лишь изредка выбирается в рилайф, там с виртуальной женой занимаются любовью, оба счастливы, а здесь он все меньше замечает жену…

И хотя женщина, что играет его женой, живет в Австралии и с Йенсоном никогда не встречалась, но жена Йенсона в реале изошла от ревности, закатывала скандалы и наконец подала на развод. Мы следили за судебным процессом, затаив дыхание. После трех месяцев подробного и утомительного разбора дела Йенсона поставили перед выбором, и он его сделал…

Скоффин воскликнул, когда судья огласил приговор:

– Жена у него дерьмо, он и так бы ее бросил!

– Я бы давно бросил, – поддержал Николай с негодованием. – Подумаешь, трахается в виртуале! Так это так, попутно. Он же не для траханья в байму пришел. Без траханьяребенка не завести, а теперь у них там растет наследник…

Кулиев подумал, согласился важно:

– Да, если в байму пришел для траханья – никчемный человек… но мы ему этого не скажем, все-таки платит. Если трахается попутно, не снимая лыж, то достоин всяческогоуважения. Если трахается вообще для дела… в смысле, с начальницей для карьеры или имеет жену босса для той же цели – еще похвальнее, у человека должна быть цель в жизни! А Йенсон своими сексуальными действиями лишь закреплял союз с другим игроком! Это просто необходимо для дела, для работы, для доверия и психологической совместимости.

Скоффин слушал со странным выражением, но заключительным пассажем остался удовлетворен, кивнул, но промолчал. Кирич тоже молчал, я видел на его лице озабоченное выражение. Похоже, писатель, так любящий заглядывать в будущее, все-таки не ждал, что Йенсон предпочтет реальной жене виртуальную. Пусть этой виртуальной и руководит неизвестная женщина из Австралии. Хотя кто знает, женским чаром может играть кто угодно…

В Реальном Мире развиваются меняльные конторы, появились и быстро растут банки. Множатся цеха ремесленников, на месте примитивных кузниц появились оружейные и бронные, последние разделились вскоре на кольчужные и специализирующиеся по цельнокованым панцирям, добавились мастерские по производству шпор, уздечек…

Выросла целая улица кожевников, куда постоянно везут горы шкур, а там в огромных ваннах что-то с ними делают, сдирают шерсть и миздру, превращают сперва в кожу, а потом в выделанную кожу всех сортов: как грубую и толстую для панцирей и лат, так и тончайшую – на парадную одежду.

Зато постепенно приходит в упадок бордель, который держит Торквемада. Едва ли не последними клиентами его и Джаста были те нубы, которых Торквемада развел на деньги. Нубы с остервенением трахали обоих, вымещая обиду. Николай, который за своими обидчиками ухитрялся проследить и в реале, сообщил, что Торквемада и в реале так же остервенело двигает в своей заднице ручкой от лопаты, подвывает в наслаждении и захлебывается слюнями.

В результате и нубы ощутили себя отомщенными, и Торквемада ухитрился заработать на мщении: получив и деньги, и наслаждение чувствовать себя грубо и насильно трахаемым. Но едва клиентов стало совсем мало, Торквемада с его энергией тут же принялся перестраивать клан Анисима, где в первые дни был совсем незаметным, стал часто писать на форуме.

Среди интеллигентных и развитых людей ему не выдвинуться, но если честолюбие бьет выше крыши, то варианты всегда найдутся. Он вступил в клан Vengeance, где одни малограмотные отморозки, что в слове «хлеб» делают по четыре ошибки вовсе не для того, чтобы получилось «пиво», вскоре встал у них духовным лидером, так как мог сформулировать их мычание, сопение и взревывание во что-то понятное и людям.

Ему стали доверять функции дипломата и ответственного по пиару. Ему удалось убедить своих придурков, что для того, дабы не позориться на людях, нужно все свои требования выкладывать на внутреннем закрытом форуме, а он все сформулирует в более обтекаемых выражениях, чтобы не было бана за мат, и выдаст как мнение клана.

Таким образом этому клану удалось то, чего не получилось у им подобных, но где не отыскивалось такого честолюбца, готового возглавить хоть отъявленных говнюков.

Vengeanceне развалился, как такие же, а обычно мелкая шелупень если и добирается до высоких лэвелов, то лишь в составе нормальных кланов, где таких отморозков держат для грязной работы, так как они обычно располагают временем, в игре проводят по шестнадцать часов в сутки, качаются бешено и хорошо набирают лэвелы.

Но это в рилайфе властолюбивый честолюбец может сковырнуть хоть президента, но в байме власть клан-лидера закреплена жестко. И только он распоряжается всеми рычагами власти: клановым сундуком, поднимает лэвел всего клана, объявляет войну или вступает в альянсы, дает и отбирает титулы, дает и отбирает привилегии и прочее-прочее. В этой ситуации Торквемада не может рассчитывать на продвижение, тем более что Anisim, при всей его тупости, видит угрозу его авторитету и начинает притормаживать слишком много забравшего себе власти умника…

Кстати, сказал я себе, надо ввести функцию, чтобы корону клан-лидера можно было передавать так же просто, как и лидерство в пати. Какое-то время будет неразбериха, некоторые кланы распадутся, но потом все устаканится. Зато приблизится к рилайфу.

У Торквемады есть оруженосец и верный помощник: Just Warrior – трансвестит, мелкий гаденыш, что наслаждается безнаказанностью убийства нубов, пристраивается к городе кженщинам и делает вид, что трахает, и сам судорожно дрочит под столом, роняя слюни. В реале это невозможно, в реале приходится самому подставлять свою задницу.

Что делать, дворовая детвора сразу замечает таких вот трусливеньких и готовых на все, чтобы их не то чтобы не били, но даже не замахнулись. Just Warriora, судя по замечаниям на форуме, начали драть в задницу, еще когда он был в средних классах школы, плата за то, что другие не раз приходили домой с разбитыми носами, а он никогда, только задница иногда кровоточила, но потом привык, а к окончанию школы даже начал получать некое извращенное и даже болезненное… но все-таки удовольствие.

Появился и начал получать заказы сайт наемников «EverRed». Кирич хватался за голову, не может понять, почему этим кланом восхищаются, ну как же так можно, ведь понятно же, что самые подлые и безнравственные люди на свете – это наемники. Люди без чести и совести, продажные шкуры, которые убивают по приказу того, кто больше заплатит. Но, увы, когда пришла мода кричать «Я – говно!», то все больше людей начали играть в наемников, называться наемниками, мутным потоком хлынула кинодрянь о наемниках, которые вроде бы даже не совсем говно, так же спешно печатаются романы и повести, где главные герои – наемники, киллеры, проститутки, наркоманы, педерасты…

Этих киллеров столько, что уже сталкиваются друг с другом в каждом подъезде и каждом лифте. А двое киллеров, Брэд Пит и Анджелина Джоли, даже живут мирной семьей, тайком друг от друга убивая людей. Мирная эдакая американская семья, ничем не отличается от всех остальных. Да и профессия у обоих, подумаешь, киллеры, тоже ничем не хуже и не лучше, чем у всех остальных: инженеров, ученых, рабочих, врачей, продавцов в магазине… Нет, даже лучше, романтичнее. Убивать людей интереснее, чем коров.

Скоффин послушал его жалобы, покрутил головой, но поддержал в неожиданном ключе:

– Вы правы. Я вот тоже не понимаю, почему все так зациклились на киллерах и наемниках? Почему не делают следующий шаг: так же поэтизировать карманников, домушников,борсеточников?

Кирич раскрыл рот.

– Это… как?

– Их жизнь, – объяснил Скоффин, – тоже полна романтики! Хоть и не стреляют направо-налево, но тоже не ведут скучную и унылую жизнь трудового человека: утром по будильнику на работу, семь часов в офисе, полтора часа на дорогу домой, жалкое жалованье… А тут романтика: подбирай ключи к чужим квартирам, вырывай сумочки у женщин, очищай карманы у зазевавшихся покупателей…

– Гм…

– Или жизнь сутенеров, – продолжал Скоффин. – Это же и романтика, и море удовольствия…

Кулиев развернулся в кресле, лицо непроницаемое, как у Нельсона Манделлы.

– Про сутенеров уже есть, – сообщил он.

– Где?

– Пока только в американском кино. Мол, все профессии хороши, выбирай на вкус…

Глава 8

Неутомимый Скоффин подыскал помещение под офис попросторнее, я осмотрел и фыркнул:

– Шутишь?.. Мы в состоянии купить уже отдельно стоящее здание. В Центре. Так что если хочешь в муравейнике, в смысле, на то есть желание нашей команды, то выбирай раза в три шире. Где-то нужно располагать и нанятые команды. Все-таки лучше, чтобы за ними глаз да глаз…

Он подумал, сказал с сомнением:

– Это пока что слишком резкая нагрузка на финансы.

– Не тяжелая, – заверил я. – Я заплачу из своей доли.

Он криво ухмыльнулся:

– А хорошо, когда доля пятьдесят один процент?

Ворпед и Аллодис понимающе переглянулись, на мордах ухмылки. Знают, что я весь свой доход трачу на байму, и никто мне не запретит, это же мои деньги, но и никто не укажет, куда лучше вкладывать, опять же потому, что это мои деньги: куда хочу, туда и трачу. И на счетах у нас примерно одинаковые суммы, а у меня даже меньше: когда доля востолько раз выше, то не жалко тратить.

– Отдельно стоящий домик, – рассудил Скоффин, – потом!.. Если выживем. А пока что…

Его проводили веселыми напутствиями, все знаем, что уже выжили. И уже заработали. Хоть как-то прошло это незаметно и неинтересно. Денег на счетах миллионы, а мы все еще не пьяные.

Офис Скоффину подыскивали десяток агентов, а он только придирчиво осматривал те, которые отметил из предложенного списка. Наконец выбрал огромные светлые площадив массивном доме госплановской постройки, нижний этаж занимает крупный банк, второй этаж поделили нефтяники, алюминиевые и газовые магнаты, а мы арендовали весь третий этаж.

Полдня ходили в растерянности, не зная, как здесь расположиться в этих огромных, как футбольное поле, комнатах. Наконец Скоффин снова взял в свои руки и рассадил всех в одном уголке, а прочую площадь, как он объявил торжественно, не может без ехидства, шеф отдаст под команды нанятой черни, за которыми глаз да глаз, что значит, мы из стаза разработчиков плавно переходим в стаз надзирателей за разработчиками.

Интервью приходилось давать и раньше, а теперь, когда переехали в такое здание, нас заметили и ведущие телеканалы, крупнейшие газеты. Я перестал пугаться при выходе из здания, когда ко мне бросался с подвешенным на пике микрофоном волосатый мужик, а за ним спешил оператор с телесооружением на плече. Вспышки блицев настигали и в машине. Скоффин с ехидной улыбкой говорил, что шеф становится публичным, якобы для краткости обрывая «…человеком», и все тоже ехидно улыбались.

Сегодня я принимаю по договоренности корреспондента из РБК, милую женщину с обаятельной улыбкой и серьезными глазами, что задает довольно точные вопросы, изредка заглядывая в блокнот, не забывая красиво забрасывать ногу на ногу то так, то эдак. А так как мы оба в роскошных креслах, между нами только низенький столок, я уже через пять минут интервью начал гадать: есть ли на ней трусики, хотя бы типа стрингов, или же по последней моде ходит без них, чтобы якобы вроде нечаянно, в очередной раз меняя положение ног, демонстрировать подбритую полоску волос в самом низу живота.

Она верно угадала ход моих мыслей, ну еще бы не угадать, если области, в которых ход мыслей академиков и грузчиков неотличим, чуть-чуть поощряюще улыбалась, оценивая знаки внимания, ибо теперь комплименты идут вот в такой форме: смотрит под юбку, когда я поднимаюсь по лестнице, значит – нравлюсь.

– И все-таки, – сказал я в который раз, – наша работа проходит больше в сфере искусства, как это не звучит высокопарно. Сфера бизнеса для нас все еще темный лес. Мы можем только служить примером, что и люди искусства могут добиваться материального благополучия…

Она мягко улыбнулась, спросила мягким постельным голосом, прекрасное сочетание с умным взглядом и точно поставленным вопросом:

– Но ведь вы начинали работу с минимальными средствами, а теперь ворочаете миллионами? Вернее, десятками миллионов долларов?

Я развел руками.

– Можно сказать, что нам повезло. Хотя сам придерживаюсь мнения, что удача приходит только к тем, кто к ней готов.

– Но у вас, судя по вашей биографии, были и неудачи в бизнесе?

– Иногда, – ответил я с бодрой улыбкой, – полоса неудач оказывается взлетной.

Промолчал, что там, где заканчивается полоса неудач, чаще всего начинается территория кладбища, и пока барахтаемся, у нас есть надежда, но у нашей команды в самом деле все получилось, теперь только бы не сорваться в штопор…

– Ваша команда с вами в прежнем составе? – спросила она задумчиво. – Как вам это удалось?

– Примитивы, – ответил я с пренебрежением. – Ничего не видят, кроме работы. Ни пьянок, ни баб, ни загулов на загородных дачах с фотомоделями… Пойдемте взглянем?

Она с недоумевающим выражением, но с той же любезной улыбкой вышла из кабинета, я придержал дверь и закрыл за нами. Скоффин бросил в нашу сторону недовольный взгляд, но я не отреагировал, еще ни разу не видел Скоффина довольным, остальные вообще не обращали внимания, кто в бою за высоту, кто удирает от мобов, только Аллодис и Ворпед добросовестно мультиплексили текстуры дворцов грядущего аддона.

Николай, рубясь с толпой стражников, бодро напевал:

– Еще не все порешены… Еще не все… Ага, то-то! Мы пацифисты, но если надо – отпацифиздим по полной программе…

– Напали? – спросил Секира издали.

– Ага, сволочи… Откуда только и выпрыгнули…

– Во всем виноваты евреи, – сказал Секира, подумав. Еще немного подумав, закончил со вздохом: – Это их Бог нас всех сотворил.

– А наш Бог сотворил еврейского, – ответил Николай бодро, – ибо раскопками доказано, что первой была Украина, а уже из нее образовались Хаос и Тьма, где и зародился еврейский Бог… Подай отвертку, халдей!

– Мы не халдеи, мы хасиды.

– А есть разница? – спросил Николай. – Вот и для Скофа все равно кого взрывать, все вы, гады, виноваты… Перекинь мне файлы, что тебе вчера дал Аллодис.

– Я их еще не подправил…

– Ну вот, а брешете, что евреи – работящие. Это мы, хохлы, работящие! Просто работать не любим и не умеем…

Телеведущая сказала, понизив голос:

– Ваша фирма вообще-то может быть образцом! По толерантности.

– Наша? – удивился я. – У нас друг друга поедом жрут!

– Я имею в виду подход к национальным и даже расовым проблемам, – объяснила она еще тише и опасливо посмотрела по сторонам. – У вас так мирно уживаются русские, евреи, исламисты и даже фашист…

Я наконец врубился, хихикнул, чувствуя себя неловко, развел руками.

– Ролевики.

– Простите?

– Роли отыгрывают, – объяснил я. – Как и в игре… Когда я играл здоровенным орком, я рычал и говорил, что всех порву, когда маленькой девочкой – хвастался, что я хорошо учусь в школе и помогаю маме мыть посуду, а когда старым гномом – то кряхтел, жаловался на суставы и вспоминал молодость…

Он помрачнела, вздохнула.

– А, вот в чем дело… А я уже поверила, что они в самом деле…

Я пожал плечами.

– Да кто их разберет, кто они на этом самом. Кто на такую ерунду смотрит? Я не знаю, кто у нас евреи, хотя без них ни одно дело не обходится, так что еврей вполне может отыгрывать роль русского националиста или хохла-запорожца, а русский – исламского фундаменталиста. Когда занимаются делом, а не дурью маются, то отыгрывание ролей забавнее…

Она посмотрела на меня очень внимательно.

– А вы сказали, сами того не заметив, интересную вещь.

– Правда? Какую?

– А вот не скажу. Ладно, скажу: для того чтобы вот так отыгрывать роли, вы в самом деле должны давно перерасти эту дурь, как национальности и конфессии.

Я пожал плечами.

– Да просто за тысячи лет человечество накопило такой запас забавных моментов про эти различия, начиная с афоризмов и анекдотов, вот ребята и отрываются вовсю! Ну как не использовать такое богатство? Это не только не по-деловому, а вообще-то как-то не по-человечески…

Николай, отслеживая нетипичные случаи в нашей байме, наткнулся на некую бизнес-леди, что вложила пятьсот долларов, за что ей сразу повысили лэвел и дали лучшую броню и оружие. Она бродила по миру, наслаждалась красотами, изредка била монстров, но однажды встретились ей трое подростков, один начал насмехаться и говорить скабрезности, как бы он ее поставил раком…

Леди рассердилась и зарубила его. Двое подростков в шоке. Себя считали крутыми, отбежали и стоят, смотрят издали. Леди сказала им холодно:

– Передайте этой мрази, пусть научится быть вежливым… хотя бы с женщинами.

Николай укрупнил изображение, мы увидели, как имя леди начинает розоветь, наливаться цветом спелого помидора. Кулиев сказал торопливо:

– Ворпед, красное оставь белым!.. И сбрось побыстрее с дурака все оружие и доспехи!..

Ворпед быстро набирал команды, а убитый, к счастью, не респавнился в город, а лежал и смотрел, что же дальше, Ворпед успел скинуть с него не только броню и оружие, но ивесь вещевой мешок и даже деньги.

Леди хозяйственно подобрала все, ни одна женщина не оставит лежать в лесу хорошую вещь, мы переглянулись: неплохо, а то проявила бы великодушие, а наглец ничему бы не научился.

Наконец фигурка начала таять, это значит, возникнет в центре ближайшего города. Кулиев сказал раздраженно:

– Это ему будет уроком!.. Нефиг нам богатых клиенток отпугивать.

– Хорошая клиентка, – согласился Николай. – Оружием не кичится, нигде не болтает, что получила все за бабки. В осадах не участвует… А если тот дурак снова что-то скажет, она прибьет, как муху.

Ворпед весело сказал:

– Не скажет!.. Я ему не только доспехи и оружие сбросил, но и все показатели обнулил. В смысле, сбросил до первого лэвела.

– А какой он был?

– Двадцать седьмой!

– Ого! Долго ему придется карабкаться до нынешнего уровня. Поневоле научится держать рот на замке.

Николай заметил мудро:

– С ним стояли два дружка, заметили? Разнесут весть, что при хамстве иногда бывает сброс всех показателей. Другие на всякий случай начнут выражаться сдержаннее. Это для нас важно. Если мы ориентируемся, в отличие от конкурентов, на взрослую аудиторию?

Они переглянулись, посмотрели на меня. Похоже, вспомнили первые споры и выяснения, на какую же аудиторию ориентироваться. ПК, конечно, плохо, но бывают случаи, когдаим становятся невольно или почти невольно. Я сам видел, как встретились две подруги в лесу и начали тарахтеть, как сороки, обсуждая новости. К ним подошел огромный рыцарь и попробовал с ходу вклиниться в разговор, не считая нужным даже поздороваться. Его игнорировали и продолжили беседу. Тогда он озлился и, назвав обеих сучками,начал рассказывать, как он поставит их обеих на четыре кости или заставит сосать.

Одна продолжала игнорировать, аристократка, не замечает пьяной черни, а вторая достала меч и рубанула наглеца. Он благоразумно не решился дать сдачи, понимает, что это в реале здоровенный мужик сильнее маленькой хрупкой женщины, а здесь… Женщина продолжала рубить наглеца, и через десять секунд охамевший нуб распростерся убитым. С него выпали все носимые вещи, он сразу растерял всю отвагу и слезно умолял оставить ему хотя бы оружие, но женщина, у которой лэвел оказался почти под потолок, хладнокровно ответила, что это ему штраф за грубости. И вообще, где бы она его теперь ни встретила – будет убивать, как крысу, так что пусть прячется, подонок. Или меняет аккаунт.

Тому пришлось жать на «рестарт в городе», а мы задумались, так ли уж справедливо, что ее имя теперь внесено в списки ПК, теперь не будут пускать в города, а стражи обязаны убить, как только где встретят?

– Она выполнила функции полиции, – горячо говорил Кулиев. – Нам нужны цивилизованные игроки!

– Какой полиции? – возражал Скоффин. – Полиция что, убивает?

– Ну это же не наша, самая гуманная в районе! Там Средневековье…

– В Средневековье тоже не убивали по каждому поводу, – возразил Скоффин. – Налагали штрафы, выставляли у позорного столба, забивали в колодки.

Николай вклинился в спор:

– А что у нас, разве это навеки?.. Побьет полдня мобов, отмоется. Или совершит какой-нибудь благородный поступок. Вон у села Гавмеллы появился дракон возле источника. Жители изнемогают от жажды. Пусть пойдет и убьет. С ее семидесятым лэвелом это нетрудно. И сразу очистит свое имя.

Кулиев буркнул:

– Но все равно… Надо сделать так, чтобы люди не жалели, что дают отпор злу. Я не поленюсь, отыщу ее сэйв и кое-что поправлю.

– Очистишь?

– Нет, очищать не буду, но придвину к самому краю.

– Это как?

– Чтобы после убийства двух-трех монстров любого калибра имя стало чистым снова. Это как бы рублевый штраф за переход улицы в неположенном месте. Мол, за убийство хорошего человека – наказание серьезное, а за убийство такого вот говнюка – мелкий штраф, как напоминание, что даже говнюков убивать… не совсем правильно.

Глава 9

Я хотел было новый офис устроить по старинке, то есть всем по кабинету, так как мы теперь все руководящие работники, каждый надзирает над группой разработчиков, но воспротивился Скоффин, остальные поддержали. В результате они все сидят в одной большой комнате, только у меня кабинет отдельный, все-таки я генеральный, не все посетители хотят, чтобы все слышали их предложения.

Сегодня, мягко постучав, зашел Аллодис, плотно прикрыл за собой дверь и, подойдя к столу, сказал тихо:

– Пока никого нет, я хочу поговорить об очень серьезном деле.

– Говори, – сказал я, насторожившись. – Да ты сядь, а то плохо слышно.

Он опустился в кресло, передвинув его так, чтобы видеть дверь.

– Шеф, ребята слишком увлеклись баймой. Нет, не работой, сутками играют!.. Все бы ничего, но, к сожалению, все подкручивают себе показатели. Я посмотрел топ-лист, все наши наверху. Уже пошли разговоры среди игроков… Нет, пока никто не знает, что это наши админы, но замечают, что одного не могли убить десять сильнейших мобов, в то время как других убивают с одного удара, у другого меч такой, что шанс дропа один на миллион…

– Ну, – пробормотал я, – это еще укладывается в теорию вероятности…

Он кивнул:

– Да. Если бы не доспехи на нем, что тоже выпадают один к миллиону. Вероятность получить такой меч и такие доспехи у одного человека на таком малом лэвеле – исчезающе мала. Если не заподозрят нас, то заговорят, что читеры уже взломали нашу защиту и творят что хотят. А это серьезный удар по байме. Мало кто захочет потом и кровью зарабатывать то, что читеры получают, подправив пару цифр в коде. Пока люди не начали уходить, надо срочно что-то делать.

– Эх…

– Думай, шеф. На то ты и шеф, чтобы расхлебывать неприятности.

Он ушел, так же тихо прикрыв за собой дверь. Я не успел задуматься над задачей, как навалились дела по приему новых работников, теперь мы ж короли, всю черновую работу спихиваем на тех, кто умеет не меньше нашего, но не имеет наших денег, а черновой работы в баймостроении – девяносто девять процентов. Это как работа со штангой: пот, мышцы трещат, мысли о том, а на хрена это все мне надо, но зато потом какое удовольствие, когда раздеваешься перед девчонкой или просто пройдешься по пляжу!

В обед я заметил, что Скоффин поглядывает в мою сторону, мнется, словно никак не решится на неприятный разговор, это чтоб Скоффин да мялся, скорее Мировой океан высохнет.

После обеда он зашел в мой кабинет и с тяжелым вздохом выложил передо мной с десяток листов. Я набычился и смотрел с подозрением, промолчал, он сам понимает, что не стану читать, пока не объяснит. Он вздохнул еще горше, отвел глаза.

– Неприятности…

– Вижу, – проворчал я. – Какие на этот раз?

– Увы, сама байма. Вернее, наше участие. Мы в самом деле подсели. Но это бы ничего, если бы мы не были админами. Это я распечатал разговоры между игроками. Вот ОлдПлэйер спрашивает Сагитту, не знает ли она, как сумел так быстро прокачаться некий Кулиев, с которым она вчера была в пати… А вот Кавардак спрашивает Спойла про Ворпеда… Тот непонятно, как быстро приобрел хайлэвельное оружие… Увы, вот запись, что касается и меня. Так что и у меня рыльце в пушку.

– Читерите, – произнес я горько.

– Читерим, – согласился он невесело, – а как не читерить, когда все ключи в наших руках?

– И уже пошли разговоры?

– Да. Считаю это опасным.

Через полчаса я уже просмотрел наискось все листы, чувствовал, как во мне закипает злость, что борется с состраданием и сочувствием, но, будучи активной силой, перебарывает с легкостью, зарывает оппонентов, пляшет на их могилках.

Хлопнув дверью, я вышел злой и взвинченный в помещение офиса. Все повернулись на креслах в мою сторону, а вежливый Ворпед явно борется с желанием встать навытяжку.

– Ребята, – сказал я резко, – прошу внимания! Все-все! Секира, оставь комп, смотри сюда. У нас неприятности, но на этот раз не правительство, не налоговики, не таможня, никто еще нам не подставили ножку. На этот раз мы ухитрились сами… Я хочу, чтобы вы все твердо помнили: у нас не шард, где хозяин сервера – царь и бог! Там либо сам играет, поставив себе режим бога или десятикратное количество ХР, либо играет братишка, лучший друг или приятель, которым делает то же самое, только просит не слишком это афишировать. Повторяю, у нас не шард, к которым мы привыкли. Так что заканчиваем эти штучки… Нам не нужны разговоры, а они уже начались…

По их смущенным лицам видел, что зашли даже дальше, чем я знаю. Николай вообще смотрит в пол и ковыряет что-то носком, будто роет копытом землю, Ворпед с очень большим вниманием рассматривает стену за моей спиной.

– Спасая байму, – продолжал я, – и все наше предприятие, я только что принял меры. Жесткие, но, увы, единственно возможные.

– Какие? – с опасением выдохнул Секира.