Чтение 11–й страницы книги ~Колдун из клана Смерти~

Глядя в светящиеся зеленым глаза, некромант стал читать заклинание освобождения, действующее на всех созданий потустороннего мира. Но тварь лишь тряхнула головойс острыми ушами, и вынула из пустоты длинный посох с круглыми лезвиями на концах.

Заклятье уничтожения прошло сквозь него, не причинив вреда. Тёмный Охотник не увидел Молоха, описав круг по залу, и растворился в пустоте. Магия была бессильна против творения древности. Оставалось обычное оружие.

Кристоф вытянул руку, и его пальцы сжали рукоять боевого топора. Тварь заворчала.

«Не мешай мне», – услышал колдун. Не голос, не слова, жгучие чувства. Молох хотел есть. Прокусывать горла всех живых, попадающихся на пути. Видимо, похожее желание испытывал Тёмный Охотник. Но кадаверциан никогда не чувствовал такого отвращения к потусторонней крылатой сущности. Эту рукотворную тварь хотелось уничтожить немедленно.

Молох издал низкое, угрожающее ворчание и ткнул посохом, метя ему в лицо. Кристоф отклонил корпус, уходя от рассекшего воздух лезвия, продолжая двигаться, повернулся вокруг своей оси и ударил снизу вверх, надеясь перерубить, если не ребра, то руки. Тварь отбила удар с такой силой, что колдун едва устоял на ногах.

Где-то вдали послышался лязг металла и скрежет. Вагон, оставшийся в реальности, медленно останавливался. В темно-зеленом зале ярче вспыхнули факелы.

Древнее существо зарычало, чувствуя, как отдаляются от него люди, оставшиеся в поезде, и прыгнуло вперед. Молох, крутанув свое оружие над головой, перебросил за спину, разворачиваясь, закрутил «восьмерку» и из этого положения неожиданно атаковал ноги некроманта.

Кристоф, подпрыгнув, занес топор над головой и вложил в удар всю силу, пытаясь раскроить врагу череп. Вновь неудача. Ловкая тварь перехватила древко двумя руками, поймав оружие кадаверциана, и пнула его ногой в живот. А затем, прежде чем тот успел опомниться, пошла напролом, размахивая посохом.

Кристоф отступал, отшагивая лишь в последней момент, в опасной близости от шелестящих у лица лезвий. Он ждал, когда противник допустит ошибку. Но тот, благодаря длине оружия, держался на расстоянии.

Молох вновь прыгнул, одним концом посоха ударив кадаверциана в лицо, вторым, довернув, по ногам. Кристофу удалось парировать атаку древком топора, и они застыли друг напротив друга, борясь на оружии и пытаясь продавить противника. Оскаленная зубастая пасть зло сузившей глаза древней твари щелкнула перед самым лицом некроманта, обдав его смрадом.

Кристоф отступил назад, кувырнулся через спину, разрывая дистанцию, и не ожидавший этого Молох на миг потерял равновесие. Он провалился вперед, и тут колдун, уже оказавшийся на ногах, ударил тварь.

Тяжелое лезвие топора задело вывернутое колено, и, к удивлению кадаверциана, из раны потекла красная кровь. Он ожидал увидеть черную или зеленую слизь, впрочем, порез тут же затянулся.

Молох больше не нападал. Противники кружили по залу напротив друг друга. Взгляд шакальих глаз не отрывался от Кристофа, ловя каждое его движение. Тварь поняла, что противник не так слаб, как ей показалось вначале.

«Выведи меня в большой мир, и я оставлю тебя в живых», – пронеслась в голове яркая, обжигающая полумысль-полуобраз. Один из клинков на посохе проскрежетал по полу, рассыпая зеленые искры.

Краем глаза Кристоф заметил движение возле одной из колонн. Из зеленоватой мглы, окутывающей стены, вдруг выступил женский силуэт. Послышался тихий возглас. Качнулось пламя факелов. Молох, оскалившись, взглянул в ту сторону. И в то же мгновение колдун бросился вперед. Лезвие топора перерубило шейные позвонки твари через мгновение после того, как диск на конце посоха вонзился некроманту под ребра.

Зал вспыхнул разноцветными огнями, взорвался множеством осколков и погрузился в темноту…

Кристоф понял, что потерял ощущение времени. Прошел час, а может быть сутки, когда он открыл глаза и увидел Флору. Ее силуэт на фоне ночного неба в окружении звезд, лицо, освещенное сиянием топазовых глаз.

– Что ты здесь делаешь? – хрипло спросил кадаверциан, приподнимаясь. – Насколько я понимаю, ты должна была уже подъезжать к Бухаресту.

– Я тоже рада видеть, что с тобой все хорошо, – невесело улыбнулась она. Помолчала и сказала дрогнувшим голосом. – Поезд уехал. Багажный вагон разнесло в щепки. Кругом Карпатские горы. И скоро рассвет, а мы не успеем добраться до укрытия.

– Почему ты вернулась?

– Не могла пропустить твой поединок с первым созданием Основателя. – Она посмотрела на восток и судорожно стиснула ладони. – Ты дрался с этим зверем всю ночь. Но тебя убил не он. Тебя убьет солнце. И меня тоже.

– Не бойся. Мы найдем убежище. – Кристоф поднялся, провел по боку – рана затянулась, осталась лишь дыра на рубашке и пятна крови.

– Где?! Как?! – воскликнула Флора, и в ее голосе зазвучали панические нотки. – Следующий поезд пройдет здесь только утром. Нет ни жилья, ни людей. Ничего нет!

Колдун наклонился, взял ее за плечи, поднял и поставил на ноги.

– Идем.

Она молча покачала головой, но подчинилась.

Рельсы с жалкими обломками багажного вагона остались позади. Вокруг тянулась бесконечная каменная пустыня, по которой свободно гулял ветер. Кое-где стояли редкие кусты, цепляющиеся корнями за тонкий слой почвы, и торчали пучки жесткой травы.

– И это те самые темные Карпаты? Приют черных магов и колдунов? – сказал Кристоф, с интересом глядя по сторонам. – Мне говорили, будто все здесь покрыто буковыми лесами. Такими густыми, что сквозь кроны не проникают солнечные лучи и оборотни бродят у подножий огромных деревьев.

Он говорил, стараясь отвлечь Флору от тревожных мыслей. Но спутница ничего не отвечала, все крепче сжимая его предплечье, словно требуя торопиться, а не любоваться окружающими красотами. Несколько раз ее высокие каблуки подворачивались. Она спотыкалась на острых камнях, но по-прежнему молчала. Кристоф чувствовал все усиливающееся беспокойство леди и вечный страх перед солнцем, знакомый всем кровным братьям.

Стало заметно светлее. Далеко на востоке уже начали кипеть горячие лучи, нащупывая дорогу на небо.

Камни сменились широким лугом, заросшим высокой травой. Впереди появилась группа деревьев. На этот раз они выглядели не такими жалкими, как их собратья, потрепанные ветром.

– Туда, – сказал кадаверциан, чувствуя жар, начинающий разливаться в воздухе.

– Ты ведь понимаешь, что все это бессмысленно, – почти равнодушно заметила Флора.

Ее лицо приняло выражение ледяного высокомерия, но в глазах горело отчаяние и страстное желание жить. В них застыла безмолвная мольба: «Я не хочу умирать!»

Земля под деревьями была влажной и глубокой. Едва ступив на нее, Кристоф почувствовал величайшее облегчение. То, что нужно. Или почти то, что нужно. Он выпустил руку Флоры и принялся внимательно осматривать почву под ногами внутренним магическим зрением.

Некоторое время леди молча наблюдала за ним. Потом не выдержала:

– Ищешь подходящее место для нашей общей могилы?

– Угадала. – Кристоф наклонился, провел ладонью по дерну, словно погладив большого спящего зверя. С его пальцев потекли зеленые лучи, всколыхнувшие траву. – Это не самый лучший способ пережидать день, но другого выбора у нас нет.

– Что ты хочешь сказать? – Флора, приблизившаяся, было, к нему, отшатнулась. Ее прекрасное лицо исказилось от неподдельного ужаса: – Ты серьезно? Ты собираешься?.. Нет! Ни за что! Я слышала, что у вас есть такая способность – погружаться в землю. Но думала, будто это глупые выдумки. Крис, я не хочу быть похороненной заживо!

– Насколько я помню, ты только что не хотела заживо сгореть. – Кадаверциан улыбнулся, увидев, как отвращение на ее лице сменяется отчаянием. – К тому же, ты мечтала узнать как можно больше о некромантии. Вот реальная возможность.

– Перестань! – теперь Флора с ужасом смотрела на землю у себя под ногами, словно ожидая, что та немедленно проглотит ее. – Там темно, нечем дышать, и ползают черви.

Кристоф взял ее за холодную ладонь, привлек к себе.

– Там тихо, спокойно, безопасно. Умиротворение и покой. Надежная защита.

В глазах Флоры мелькнула робкая надежда. Она снова взглянула на примятую траву под ногами. И на этот раз ее плечи не передернуло от отвращения.

– Чего ты боишься больше – света солнца или подземной темноты?

Леди промолчала, судорожно вздохнув. Ответ был ясен без слов.

– Просто доверься мне.

Кристоф снял с ее шеи длинный шарф, накрыл им голову Флоры, надеясь защитить от грязи прекрасное лицо и волосы. Полупрозрачный материал колыхнулся от ее дыхания. Кадаверциан наклонился и поцеловал яркие губы, виднеющиеся под тонкой тканью. Они были горячими и застывшими.

Флора прижалась лбом к его плечу, глубоко вздохнула и попыталась расслабиться, но спина леди под его руками казалась каменной от напряжения.

– Не бойся, – шепнул колдун ей на ухо, крепко обнял ее и закрыл глаза.

Земля мягко колыхнулась под ногами, теряя надежную твердость. Медленно раздвинулась, затягивая в себя. Кристоф почувствовал, что погружается по щиколотку, затем рывком – по колено. Мягкая волна захлестнула бедра. Флора вздрогнула, пытаясь вырваться из его объятий, и в это мгновение их накрыло с головой.

Колдун ощутил вязкую темноту, на миг лишившую зрения. Стройное тело в его руках отчаянно забилось, но он только крепче прижал его к себе и, спустя несколько минут, леди замерла. Однако в этом спокойствии больше не было жизни. «Спи», – подумал кадаверциан, нащупывая шелковистый локон, выбившийся из-под платка.

Второй раз в жизни он испытывал такой глубокий всепоглощающий покой. Земля обнимала его со всех сторон теплым мягким одеялом. Перед закрытыми глазами на внутренней стороне век колыхалось зеленоватое мерцание. А потом вдруг он перестал чувствовать Флору, прильнувшую к груди, перестал ощущать себя самого и тоже провалился в глубокий сон…

Он стоял на узкой тропинке, тянущейся между скал. Впереди стлался туман. Резкий порыв ветра разметал его, и колдун увидел женщину в нежно-сливочном платье, медленноидущую сквозь белесые клочки. Ее длинные белые волосы казались покрытыми кристалликами инея.

– Дона! – окликнул ее кадаверциан и тут же понял, что ошибся.

Женщина повернулась. Он увидел красивое, незнакомое лицо. Несколько мгновений она молча смотрела на него, потом нахмурилась, покачала головой, улыбнулась неожиданно. Подошла ближе, и колдун почувствовал холод, идущий от незнакомки. Заглянул в светлые, прозрачные… слепые глаза и только сейчас понял, кто перед ним.

Нужно было преклонить перед ней колено, выражая полную покорность, но он сделал то, что пообещал себе уже давно. Взял ее ледяную руку и поцеловал тонкие пальцы. Услышал тихий смех и тут же почувствовал, как застыли губы, свело челюсть, а горло оказалось будто забито колотым льдом.

– Ты приходишь уже второй раз, – прозвучал над его склоненной головой нежнейший, музыкальный голос, от которого вдруг защемило сердце. – Третий будет последним. Ты помнишь об этом?

– Да.

Говорить получалось с трудом. Кристоф выпрямился, глядя в милое, такое живое, человеческое лицо.

– Ты управляешь миром теней, но смотри, сам не превратись в тень.

Смерть отступила на шаг, вокруг ее ног заклубился туман, взметнулся вверх, поглотил целиком, и в тот же миг Кристоф проснулся.

Песок и мелкие камни скатывалась с него с громким шорохом. Земля выпускала кадаверциана медленно, будто нехотя.

Прохладный ветер коснулся лица, запахло свежестью. Небо уже погасло, наполняясь ночным холодом и звездами.

Тело Флоры стало выскальзывать из его рук, и колдун позволил ему мягко опуститься на траву. Снял платок, и увидел ее лицо. Земля сожрала всю красоту Леди. Кожа щек и губ посерела, вокруг глаз появились черные круги, заострился нос. Шелковые волосы стали напоминать клочья сухой соломы.

«Хорошо бы, когда она очнется, рядом не оказалось зеркала», – подумал кадаверциан, улыбаясь, и поднял Флору на руки.

Он шел по каменистой осыпи, пытаясь уловить в воздухе струйки человеческого тепла. Или запах дыма. Из головы не уходил недавний сон.

В первый раз он видел Смерть, когда проходил по ее Пути в подземельях, после обращения. Тогда она явилась к нему юной девушкой, почти подростком. Но он не был уверен, что это не привиделась ему. Второй раз – пришла во сне, чтобы предостеречь. Но ее предупреждение, совершенно логичное в мире грез, сейчас казалось нелепым.

Заросли ежевики густо оплели склон. Колдун спускался вниз по едва заметной тропинке, вьющейся между кустов. Колючие плети цеплялись за одежду. Один раз мимо его ноги, задев щиколотку, скользнуло упругое змеиное тело. Рептилия поспешила убраться восвояси, решив не связываться.

Человек в темноте, да еще и с ношей на руках, давно уже сломал бы себе шею. Пару раз Кристоф сам был близок к этому. Особенно когда из-под ног начинали сыпаться камни, грозя увлечь за собой.

Затем спуск стал более пологим, вокруг появился густой орешник, из-под земли вылезли перекрученные корни, и в воздухе появился запах сырости. Флора слегка пошевелилась на руках колдуна, глубоко вздохнула и крепко обняла его за шею.

В сумраке ночного леса кипела почти невидимая жизнь. Пищали мыши. Сверкая фосфоресцирующими глазами, носились зверьки покрупнее. Над головой, будто привидения, бесшумно проплывали совы. Даже присутствие некроманта не могло заставить прятаться их всех. Ночь слишком коротка, чтобы забиваться в норы, нужно успеть прожить ее.

На белое лезвие месяца наползло тяжелое облако. Мелкий дождь все еще сыпался из него, когда Кристоф вошел в лес. Тот самый, настоящий карпатский – глухой, темный, заколдованный. Между огромных стволов грабов и буков висели облачка водяной пыли. Мягкие побуревшие листья, толстым слоем лежащие на земле, глушили звуки шагов. «Еслибы я был оборотнем, – думал кадаверциан, перебираясь через мелкий ручеек, с веселым журчанием струящийся по камням, – действительно, жил бы здесь».

Дождь закончился одновременно с лесом. Колдун вышел на поляну, заросшую девясилом, и почувствовал человеческое жилье. Очень старое, давно покинутое. Запах тлена и запустения заглушал аромат травы.

Это был крошечный домик, принадлежавший когда-то охотнику или отшельнику. Ветхий, но пригодный для того, чтобы послужить укрытием на день…

Флора очнулась только утром. Кристоф сидел, прислонившись спиной к влажной каменной стене, и смотрел, как дрожат ее ресницы, и пробегает дрожь по крепко сжатым губам. Она пыталась приподняться и снова опускала голову ему на колени. Тень смерти уже сошла с ее лица, но оно все еще было очень бледным.

Наконец леди открыла глаза, обвела комнату затуманенным взглядом, увидела кадаверциана и резко села.

– Я выгляжу так же ужасно, как и ты?

Кристоф рассмеялся, а Флора нахмурилась, рассматривая свое испачканное, порванное платье. Дотронулась до волос, провела ладонями по лицу.

– Где мы? Что это за дыра?

– Старая заброшенная хижина на опушке леса. Очень живописное место.

Она снова оглядела комнату с деревянным полом, каменными стенами и грудой пепла внутри очага.

– Ты шел всю ночь?

– Да.

– Я ничего не помню, только кошмары, которые мне снились.

На улице звонко запели птицы. Сквозь несколько дыр в ставнях, закрывающих единственное окно, пока еще робко проскользнули первые лучи.

Флора постаралась отодвинуться от них как можно дальше. Внезапно Кристоф почувствовал исходящее от леди ощущение голода. Все усиливаясь, он расползался по ее телу, наполняя лихорадочным жаром.

Колдун молча закатал рукав и протянул ей руку. Так же молча, Флора сжала его ладонь и склонилась над запястьем. Острые клыки вонзились в вену. Мгновенная боль сменилась долгим наслаждением. Кадаверциан прислонился затылком к стене и, спустя секунду, почувствовал прикосновение горячих губ к своей шее. Легкие пальцы скользнули по его лбу, щеки коснулся жаркий шепот:

– Спасибо.

– Всегда к твоим услугам.

Восхитительные голубые глаза сияли совсем близко от его глаз.

– Не только за кровь.

Ткань платья под его ладонями послушно соскользнула, открывая теплые гладкие плечи. Их кожа все еще хранила аромат пряных духов. А ладони, касающиеся его лица, пахли свежей травой.

Время вновь замедлило ход, и мир перестал существовать. И снова, обнимая Флору, Кристоф почувствовал, что его судьба перестала принадлежать Смерти, которой была подчинена всегда. Яркая, нетерпеливая, страстная жизнь струилась из широко распахнутых глаз женщины, которую он до боли сжимал в объятьях. Казалось, она не видит его, не видит ничего вокруг, оглушенная и ослепленная собственными чувствами. И вряд ли понимает, что шепчет ему…

Солнечные лучи, бьющие сквозь прорехи ставень, приобрели твердость металла. Кристофу чудилось, будто они заключены в сверкающую клетку. Умиротворенная Флора лежала, прильнув к его груди, и водила пальцем по татуировке черного кадаверцианского креста на плече.

– Давай останемся здесь, – прошептала она. – Никуда больше не пойдем.

Колдун улыбнулся, вдыхая аромат ее волос. Лирическое настроение леди обычно продолжалось недолго. Но иногда ей нравилось обманывать саму себя.

– Давай останемся.

– Никаких интриг и Советов. Никакой борьбы и межклановой политики.

Кристоф мягко поглаживал ее теплую спину, слушая тихий, напевный голос, обволакивающий нежной, дурманящей пеленой.

– Мы будем зажигать очаг по вечерам, беседовать с горными духами и ночными призраками. Плавать в ледяных озерах и смотреть на звезды…

По стенам домика шелестел ветер, принося с собой запах разогретой травы и горьких цветов девясила. Громко и радостно пели птицы.

– Как ты думаешь, зачем Миклошу понадобилась эта тварь?

Колдун вынырнул из приятного полузабытья, понимая, что краткие мгновения романтической нежности закончены.

– Ты знаешь, где находится хранилище тхорнисхов?

Флора приподнялась, глядя на Кристофа заинтересованно:

– Хранилище?

– Ну да, ты же слишком молода, чтобы знать об этом.

Леди состроила очаровательно-недовольную гримаску.

– Я же просила не напоминать о моем возрасте! Единственный недостаток, который может быть у таких, как мы. Молодость – это неопытность, слабость, беззащитность.

– Подчинение старшим, почитание авторитетов, – продолжил с улыбкой Кристоф. – Все то, что ты так ненавидишь… Ладно, оставим это, – сказал он, не дав Флоре ввязаться в ненужный спор. – Я не думаю, что Миклош безумен настолько, чтобы хранить в своем доме саркофаг с древней неуправляемой тварью. Я бы на месте тхорнисха спрятал его куда-нибудь подальше.

– Например, в хранилище, о котором я не знаю. – Флора отстранилась от колдуна и села, обняв себя за плечи и глядя на дальнюю стену комнаты. – Если Молоха оживило присутствие кадаверциана, действительно, самое разумное – скрыть его там, где он не сможет вас почувствовать. И потихоньку изучать это существо. Как бы я хотела задать Миклошу несколько вопросов на ближайшем Совете.

Мечты леди об уединенной сказочной жизни в Карпатах были благополучно забыты. Третья Старейшина напряженно размышляла, выискивая возможность предъявить обвинения главе клана Тхорнисх.

– Бессмысленно. – Кристоф удобнее устроился на полу, положив руку под голову. – У тебя нет доказательств. От Молоха не осталось даже пепла. Вагон, в котором его везли, разбит в щепки.

– Да. Я понимаю. – Она опустила подбородок на руки, и рассыпавшиеся по спине волосы укрыли ее мягким шелковистым покрывалом.

– Знаешь, – задумчиво произнес Кристоф, заранее предугадывая реакцию леди на свои слова, – у меня возникло подозрение, что все это подстроено специально.

Флора стремительно повернулась к нему, широко распахнув глаза. Любуясь ее лицом в обрамлении сумрака, пронзенного солнечными лучами, колдун продолжил:

– Вольфгер знал, что будут везти в «Восточном экспрессе». Фелиция, по всей видимости, тоже. Поэтому меня отправили сопровождать тебя. Я оказался в этом поезде, с помощью своей силы разбудил Молоха, и был вынужден его убить. Прямая выгода для всех, кроме Миклоша, естественно, – опасное существо никогда не появится в нашем мире. Не исключено, что Рамон также в курсе всего происходящего, – поразмыслив, заметил кадаверциан. – Вряд ли бы он был счастлив, наблюдая за Молохом, расхаживающим под окнами его особняка.

Брови Флоры стремительно сошлись у переносицы, губы сурово сжались, а тонкие ноздри точеного носа затрепетали от гнева.

– Нас просто использовали!

– Ну почему же нас. – Кристоф тоже сел, касаясь плечом ее теплого плеча. – Меня.

– Как Вольфгер посмел допустить такое?! Тебя могли убить!

– Значит, был уверен, что не убьют.

– И ты его еще оправдываешь?! – Флора вскочила и принялась одеваться. Возмущение даханавар было слишком велико, чтобы обращать внимание на взгляд Кристофа, скользящий по ее обнаженной фигуре. Казалось, бело-золотистое тело само излучает свет. – Фелиция мне ничего не сказала! Не предупредила, даже не намекнула!

Кристоф крепко взял леди за талию и снова усадил рядом с собой, прежде чем она начала в ярости бегать по комнате, обжигаясь о солнечные лучи.

– Успокойся. Она не хотела рисковать, зная о твоем неуемном любопытстве. Если бы ты не пошла со мной в багажный вагон, то вообще не узнала об этой твари.

– Вот именно! – заявила Флора, немного успокаиваясь. – Ненавижу оставаться в неведении. Не терплю, когда меня пытаются втянуть в свои игры. Почему Вольфгер не сказал тебе о Молохе? Ты бы убил его сразу, не дожидаясь, пока он проснется.

– Сразу его убить нельзя. – Кристоф вытряхнул из волос остатки земли и потянулся за своей одеждой. – Артефакт защищал спящую тварь от любого нападения.

– И все равно, он должен был предупредить тебя. – Флора снова придвинулась ближе, прижалась щекой к плечу кадаверциана.

Он хотел напомнить ей о незабвенном Акселе Тхорнисхе, которого леди даханавар лично натравила на некроманта, желая посмотреть, насколько Кристоф силен магически, но промолчал. Руки Флоры, обнимающие его, были такими нежными, а сама она казалась особенно беззащитной и ранимой.

Когда леди уснула, он смотрел на нее, вновь удивляясь, как в этом прекрасном создании могут сосуществовать одновременно страстность и холодность, самоотверженность и коварство, романтичность и расчетливость.

Флора пробормотала что-то неразборчивое и прижалась к груди кадаверциана, словно прячась от его пристального взгляда…

Через две ночи они были в Бухаресте.

Густав благополучно забыл сначала о внезапном исчезновении спутницы, затем о ее не менее внезапном появлении. А Флора больше никогда не вспоминала о встрече с первым созданием Основателя.

Глава 12

Призрак прошлого

Единственный способ, которым женщина может исправить мужчину, это довести его до такого состояния, когда он утратит какой бы то ни было интерес к жизни вообще.[19]20декабря

Кристоф сидел возле компьютерного стола в библиотеке, положив ноги на низкий табурет, и уже десять минут старался сохранять на лице заинтересованное выражение.

У стеллажей хозяйничала Ада.

Она извлекала книги в ярких обложках из объемной коробки у нижней полки и, не преставая говорить, раскладывала их аккуратными стопками:

– Крис, я выбрала несколько достойных внимания романов за последний год. Это надо прочитать обязательно. Здесь – журналы за месяц. Все самые важные статьи отмечены.

– Ада, золото мое, что бы я без тебя делал, – лениво отозвался кадаверциан.

– Погряз в невежестве. – Она явно не захотела услышать иронию в его голосе, и принялась сосредоточенно тормошить следующий сверток.

– Еще я собрала все самые интересные фильмы, включая сериал, который идет по центральному каналу.

Кристоф знал, что ее заботу надо пережить, как стихийное бедствие:

– Ты явно ошиблась с выбором клана. Тебе надо было пойти к фэриартос.