Чтение 28–й страницы книги ~Колдун из клана Смерти~

– Как вы думаете, Хранья, кому это могло быть выгодно? – Кристоф отодвинул в сторону чашку, как будто она могла отвлечь девушку от заданного вопроса.

– Мало кто решился бы выступить против него, – на этот раз непритворно задумчиво ответила она. – Не мне вам говорить, насколько это было опасно. Не я одна помню два любимых заклинания Вольфгера Владислава – «Тёмного Охотника» и «Покров Ночи». Этого было достаточно, чтобы большинство из нас просто не вступали с ним в конфликты. Он должен был кому-то очень сильно помешать. Настолько сильно, чтобы этот некто рискнул своей жизнью, вступив с ним в противоборство. К сожалению, у меня нет даже предположений, кто мог бы пойти на подобный риск. Я слишком много времени провела в изоляции от остальных братьев, и у меня нет полной картины межклановых отношений. Логические выводы могут быть неверными. Вам придется самому найти ответ. Но, возможно, я смогу вам помочь.

– В обмен на что? – мрачно поинтересовался он.

– Вы считаете, я пришла, чтобы предложить сделку? – она понимающе кивнула. Ей понравился правильный ход его мыслей, но, естественно, вслух Хранья произнесла другое. – Ну, конечно… тхорнисхи. Что с нас возьмешь. Нет. Я пришла по другой причине. Хотя и по поводу Вольфгера мне есть, что сказать… Вы знаете о «Поцелуе Медузы»?

Кристоф пожал плечами:

– Это одно из высших боевых заклинаний Лигаментиа. Когда меня обратили, дети Лигамента уже покинули этот мир. Так что о «Поцелуе» я только слышал. Но ни разу с ним не сталкивался. К чему ваш вопрос?

Прежде чем ответить, Хранья задумчиво покрутила перстень с большим аметистом на указательном пальце:

– Да, вы правы. «Поцелуй» – одно из высших заклинаний этой безумной семейки. М-м-м… если мне не изменяет память, кажется, его придумала Соломея в тот год, когда алеманы[59]оказались разбиты франками под Боном[60].Да, пожалуй, именно тогда. Девочка всегда была выдумщицей на такие… штуки. Вот только вы ошибаетесь в том, что это боевое заклятье. Изначально оно несло лишь обездвиживающую функцию. И могло свалить даже нософороса. По крайней мере, ходили такие слухи… – сестра Миклоша позволила себе вежливую улыбку, говорящую о том, что в последнее утверждение она не слишком верит. – Лишь гораздо позже Иноканоан стал применять его, как боевое. Оно крайне сложно в освоении, но эффективно. Я считаю, что Вольфгера одарили таким «Поцелуем».

– Что заставляет вас утверждать это?

– Как я уже говорила, заклинание очень непросто освоить. Кроме верхушки сынов Лигамента, его знают немногие из кровных братьев… Да, – ответила она на невысказанный вопрос, – я могу воспользоваться «Поцелуем». И мой старший ученик тоже. Но у этого магического действия есть один интересный побочный эффект. Владеющие им чувствуют, когда его используют, неважно на каком расстоянии от места боя мы находимся. Двенадцатого сентября тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, около полуночи по столичному времени и я, и Альгерт, почувствовали характерный всплеск.

– В ту ночь исчез Вольфгер, – невозмутимо, почти равнодушно заметил Кристоф.

– Верно. Но я узнала об этом много позже. Однако, когда кто-то применяет «Поцелуй» спустя столько лет – согласитесь, такое событие тяжело упустить из виду. Вам надо искать того, кто использовал это заклятье в ту ночь. Кто еще, кроме меня, моего ученика и лигаментиа владеет подобным знанием – мне не известно. Скелеты в шкафу есть у многих из нас. Надеюсь, я хоть чем-то смогла вам помочь.

– Благодарю вас, Хранья.

– Я заинтересована в этом не меньше вас. Мне не нравится, когда убивают моих друзей. – Ее лицо стало жестким и мстительным. – Вам не понять, каково это – вернувшись через тысячелетие, увидеть, что мир изменился до неузнаваемости, а никого из тех, с кем ты был близок, уже нет на свете. Я буду рада, если вы вырвете сердце убийце Вольфгера и скормите его своим бетайласам.

Где-то наверху приглушенно заиграла музыка. Хранья нахмурилась:

– Я не знала, что в доме кто-то есть!

– Ученик. Не думал, что это смутит вас.

Она прикусила губу, выдохнула, расслабляясь:

– Простите. В последнее время я слишком нервничаю. Еще раз простите мою бесцеремонность. – Она до боли сцепила пальцы и отвела взгляд, стараясь успокоится.

– Ваше прибытие в Столицу не кажется мне разумным.

– Вам многое известно, Кристоф. Я и мои братья доверились сильному, но не самому надежному из союзников, – грустно развела руками Хранья. – Фелиция ничем не может нам помочь. Она не собирается рисковать своей шеей, после того как мой брат разгадал эту, оказавшуюся не слишком затейливой, партию. Леди не будет помогать нам ради призрачного свержения одного из своих недругов. Особенно, когда он к этому готов. Мормоликая попросила нас уехать.

– Разумное предложение, – кивнул некромант. – Надеюсь, вы ему последуете. Вам, и правда, лучше покинуть Столицу как можно быстрее.

– Это невозможно. Не сейчас! Не после стольких лет в изгнании! Послушайте, Кристоф, – заторопилась она, увидев, что колдун хочет возразить. – Вы не понимаете, что на кону.

– Отчего же? Понимаю. Трон, – усмехнулся он.

– Дело не во власти! И не в мести! – Она порывисто вскочила с кресла и прошлась по помещению. – Это тлен! Пустое! Ради столь жалких целей не стоит терять свою жизнь и жизни тех, кто тебе доверяет. Ставки более высоки! Под угрозой сама основа существования клана Золотых Ос! Все, что мои предки создавали на протяжении тысячелетий, оказалось на краю пропасти. Мой брат привел их туда. Еще немного – и тхорнисхи погибнут.

– Тхорнисхи и так давно мертвы. Во всяком случае, те тхорнисхи, о которых вы говорите. Или вообще никогда не появлялись на свет. И я, и вы, это прекрасно понимаем.

– Еще есть шанс все вернуть! Стать такими же, как во времена Луция! В нас еще течет его кровь! – горячо заспорила она, но Кристоф лишь спокойно покачал головой:

– Выходит, не только кадаверциан живут прошлым. Нет, Хранья. Старое нельзя вернуть. Мир не стоит на месте, и многое меняется вместе с ним.

– Мир меняется чересчур быстро, и я знаю, что Миклош движется не по той дороге. Он ошибся. Возможно, хотел как лучше. Но ошибся.

– Чего вы добиваетесь, Хранья?

Она выпрямилась, посмотрела ему в глаза и отчеканила:

– Я прошу помощи и защиты у клана Кадаверциан!

– Помощи? В смещении нахттотера? – он недоверчиво покачал головой. – Вы понимаете, что это означает войну?

– У меня не осталось выбора, Кристоф.

– Верю. Но у меня выбор есть, и я не стану втягивать свой клан в очередную бойню.

– Недавно Миклош убил моих друзей. Нас слишком мало, чтобы оказать ему достойное сопротивление. Даханавар не желают иметь с нами дела, хотя вначале обещали помощь. Мы брошены! Слуги Миклоша заблокировали доступ к нашим финансам. Мы застряли в Столице без всяких шансов на выживание! Нам нужна ваша помощь, Кристоф!

Хранья помолчала мгновение, переводя дыхание. Нет, бесполезно. Она говорила, и чувствовала, что он наглухо отгорожен от нее. Похоже, уже все решил. А ведь ее уверяли в благородстве некроманта, которое заставляло его помогать нуждающимся в помощи. «Особенно – очаровательным юным девушкам, – со злостью подумала нахттотерин. – Неужели я недостаточно очаровательна? Или все дело в том, что перед ним тхорнисх?»

– Скажите, Кристоф, почему вы так нас не любите? – спросила она, мучительным усилием воли сохраняя на губах печально-нежную улыбку. – Мы никогда не воевали с кадаверциан, не предавали. Мы можем прекрасно сотрудничать…

Он неожиданно подался вперед, взял Хранью за руку, потянул длинную цепочку, висящую на ее запястье, и показал девушке ее же медальон. Плоский диск медленно крутилсяперед глазами нахттотерин.

– Два лика, – произнес некромант с неожиданной жесткостью. – С одной стороны прекрасная женщина, с другой – чудовище с головой, увитой ядовитыми змеями, и взглядом, обращающим в камень. Вот суть клана Нахтцеррет. Жестокость, коварство и беспринципность. И какие бы правильные и красивые слова вы не говорили, Хранья, ничего не изменится.

Не отводя взгляда от его зеленых глаз, она придвинулась, почти легла грудью на стол, не отнимая цепочки из его пальцев.

– Вы угадали. Вольфгер тоже говорил, что в нас… во мне есть нечто привлекательное и отталкивающее одновременно. Но, Кристоф, вы слышали все, что я говорила. Я хочу изменить…

– Допустим, действительно, хотите. Но вы не сможете.

Кадаверциан улыбнулся, и на Хранью вдруг повеяло тем самым некротическим обаянием, которым всегда отличался Вольфгер, и которое, видимо, все же досталось его ученику:

– Даже сейчас, когда вы беззащитно поводите красивыми плечами и умоляете о помощи, я вижу в ваших глазах голодную, злобную тень. Вы хотите власти и поклонения. Так же, как ваш брат.

Нахттотерин откинулась на спинку кресла, выдернув цепочку из пальцев Кристофа. Теперь можно было встать и уйти из этого дома. Но она продолжала сидеть, глядя в чашку, на дне которой застыла черная кофейная гуща.

Некромант молчал. В тишине дома слышались звуки ноктюрна Шопена. Печального и красивого. Наконец, колдун заговорил снова:

– Не в наших правилах воевать за чужие идеи. Клан Смерти не сможет помочь вам. Но, в память о Вольфгере, я готов оказать вам всю возможную помощь, чтобы вы покинули город. И готов многое сделать для того, чтобы господин Бальза не нашел вас.

На это предложение Хранья лишь грустно покачала головой. Почему-то она чувствовала себя совершенно опустошенной. Как будто, действительно, потеряла последний шанс:

– Благодарю вас за то, что нашли время меня выслушать, Кристоф. Нет! Не надо. Я все понимаю и не держу на вас зла. Интересы клана – важнее всего. Вы защищаете свою семью, а я – свою. Спасибо за кофе. Была рада знакомству и беседе. Не надо меня провожать, – поспешно сказала она, едва Кристоф начал подниматься. – Я найду дорогу самостоятельно. Прощайте.

В дверях она, неожиданно остановившись, повернулась к мастеру Смерти:

– Знаете… Я рада, что Вольфгер не ошибся в своем выборе, оставив клан на вас.

И вышла, оставив некроманта в глубокой задумчивости.

Глава 28

Дневник Даханавара

Ничего не делать – это одно из самых сложных занятий, самое сложное и самое интеллектуальное.[61]27января

– Это здесь? – Миклош с сомнением посмотрел на кирпичную высотку, не спеша выбираться из машины.

Рэйлен, не отрываясь от дороги, сосредоточенно кивнула.

– Тогда чего ты ждешь? Сворачивай!

Был ранний вечер, и автомобили, пытаясь объехать огромную пробку на проспекте Мира, забили весь переулок. Девушка крутанула руль внедорожника, въехала на тротуар, едва не придавив нерасторопного прохожего, нырнула в проезд между домами, и, недолго поколесив по дворам, наконец, остановилась.

Господин Бальза выбрался из машины, не дожидаясь Рэйлен. Неспешно направился к подъезду. На этот раз нахттотер оделся в несвойственном ему стиле: потертые черные джинсы, ботинки на высокой подошве, молодежная куртка с капюшоном. На шею он намотал толстый шерстяной шарф яркой расцветки, а на руки надел теплые перчатки с обрезанными пальцами.

Рэйлен осталась верна себе и облачилась в сплошную черную кожу. Впрочем, внешний вид девчонки можно было смело назвать гораздо менее вызывающим, чем обычно. Рыжие волосы она скрыла под кепкой, на которой алыми буквами было написано «Немезида».

По дороге к подъезду ученица Йохана открыла захваченную с собой банку пива и вылила половину в снег.

На двери был кодовый замок. Миклош сурово посмотрел на него, и тот обиженно пискнул. Неприятно запахло горелой изоляцией, из переговорного динамика заструился сизый дымок. Рэйлен распахнула перед нахттотером дверь.

Холл оказался большим. Уставленным кадушками с цветами. С целыми почтовыми ящиками и чистыми стенами. Консьержка подняла голову, встретилась взглядом с господином Бальзой и тут же забыла о вошедших, вновь занявшись вязанием.

– Разберись с лифтом, – приказал тхорнисх.

Девушка вошла в кабину, двери закрылись, и лифт поехал вверх. Миклош, не торопясь, начал подниматься по лестнице. Между седьмым и восьмым этажом он уселся на подоконник, предварительно протерев его носовым платком. Через несколько минут сверху раздались шаги, и показалась Рэйлен.

– Все сделано, нахттотер. В ближайшую неделю лифт не сдвинется с места.

– Значит, нашему другу придется идти пешком.

– И мимо нас, – довольно улыбнулась она. – У него встреча через час.

Миклош небрежно кивнул.

– Подождем.

Нахттотер был доволен, что догадался прослушать телефон человека. Теперь не надо бегать по всей Столице, высунув язык, в надежде поговорить. Конечно, он мог без труда приказать привезти мальчишку к себе в особняк, но не был уверен, что, перепугавшись, тот будет хоть как-то полезен.

Миклош закрыл глаза и принялся ждать. Рэйлен поставила рядом с собой банку с пивом, достала коммуникатор и, вставив в ухо наушник, занялась компьютерной игрой.

Пока они сидели на холодном подоконнике, мимо них прошло много людей, возвращавшихся с работы. Но никто даже не взглянул на ошивающихся в подъезде парня с девушкой.

Наконец на лестнице послышались шаги, громкое сопение и появился друг Дарэла, тащивший тяжелую клетчатую сумку. Миклош сразу почувствовал на нем метку клана Смерти и улыбнулся про себя. Нечто подобное он и предполагал. Кристоф вряд ли желал второй раз проводить Витдикту, а потому давал всем понять, что мальчишка находится под его опекой.

Подросток бросил на них с Рэйлен заинтересованный взгляд, основная часть которого была направлена на девушку с ее электронной игрушкой, и тут ученица Чумного, ни на мгновение, не отрываясь от игры, сказала:

– Хана твоему компьютеру.

Опешивший Лориан остановился прямо напротив них и покосился на свою сумку. Та оставалась закрытой.

– С чего ты взяла, что там комп? – озадаченно спросил он.

Девчонка пожала плечами, поставила игру на паузу и взяла в руки пивную банку.

– Что я, системный блок не узнаю? Вон углы выпирают.

– А… А как поняла, что он сломан?

– Еще проще, – она улыбнулась. – От него за километр горелым несет.

Подросток задумчиво втянул носом воздух.

– Да? Я ничего не чувствую.

– Я бы тебе советовал к ней прислушаться, – дружелюбно сказал Миклош. – Рэй специалист по таким штукам. Она даже мне машину собирала.

– Может, ты еще и скажешь, что сломалось? – скептически поинтересовался Лориан, сняв с плеча тяжелую ношу и ставя ее себе под ноги.

– Легко! – Рэйлен была очень уверенна в себе, особенно после того, как прослушала, что именно мальчишка говорил по телефону. – Небось, неожиданно вырубился и признаков жизни не подает. Так?

– Так, – невесело подтвердил дружок Дарэла.

– Наверное, блок питания полетел. Менять надо. Ты его в сервис что ли тащишь? Поздно ведь.

– Нет. К другу.

– Он у тебя волшебник? – саркастически фыркнула девица. – Проще утра дождаться и новый блок купить. Меня кстати, Рэй зовут. А это…

– Николай, – представился Миклош, протягивая руку.

– Ло… Валерий.

Рукопожатие у него оказалось крепким. Господин Бальза приветливо улыбнулся, внимательно рассматривая подростка. А тот, явно не замечая этого, спросил:

– Вы, ребята, в этом доме живете?

– Мы? – поднял брови «Николай», решив придержать при себе мнение, что он думает об этой норе. – Нет. Просто зашли посидеть.

– Вам повезло. Консьержка редко кого пускает.

– А чего ей нас не пустить? – пожала плечами Рэйлен. – Бабка добрая, понимает, что на улице холодно. А мы на стенах не пишем и окурки на пол не бросаем. Сидим тихо, никого не трогаем. Ты здесь живешь?

– Да. Клевая штука, – подросток кивнул на коммуникатор девушки.

Та лучезарно улыбнулась. Они разговорились. Миклош не мешал. Отодвинулся в сторону, из-под полуприкрытых век следя за несостоявшимся асиманом.

Когда он увидел все, что хотел, то по памяти создал в воображении сложный рисунок заклинания и, поймав взгляд Лориана, вежливо улыбнулся. Тот осекся на середине фразы и болезненно поморщился.

– Что такое? – участливо поинтересовался господин Бальза. – Эй, с тобой все в порядке?

– Да, – нахмурился тот. – Просто… в какой-то момент мне показалось… а… не важно. В виске кольнуло.

Они продолжили беседу, но внезапно Рэйлен сузила глаза и посмотрела на лестницу. Миклош выругался про себя и закатил глаза.

Перешагивая сразу через несколько ступенек, по лестнице поднимался Дарэл. Он кивнул подростку и уставился на Миклоша. Нахттотер почувствовал, что ему очень не нравится этот взгляд. Он как будто вползал в голову тхорнисха и медленно вытягивал из нее все мысли.

– Что ты здесь делаешь? – спросил даханавар. В его голосе не было никаких эмоций, хотя в прошлый раз, опасаясь за здоровье своего человеческого друга, вопил как резаный.

– Ну, вот, опять, – вздохнул тхорнисх, стараясь не показывать, что от взгляда телепата ему становится все более не по себе. Он поставил мысленный щит, «отгораживаясь» от даханавара, но, похоже, тот даже не заметил этого.

– Вы знакомы? – удивился мальчишка.

Дарэл промолчал и, внезапно резко оборвав зрительный контакт, отвернулся равнодушно.

– К сожалению да, – вздохнул господин Бальза, спрыгнув с подоконника. – Ты предсказуем до невозможности, даханавар. При каждой встрече – одни и те же вопросы. Удачи, Валерий. Было приятно с тобой познакомиться. Идем, цыпленок.

Он уже спускался по лестнице, когда Дарэл сказал:

– Оставь его в покое, Миклош.

– Я не имею привычки обижать собственность клана Кадаверциан, – улыбнулся нахттотер. – Во всяком случае, до поры. Бывай, телепат. Я тороплюсь на ужин.

Развалившись на диване лимузина, Бальза сыто щурился и крутил в тонких пальцах опустевший стакан.

На противоположном сиденье лежала мертвая девушка. В жизни она, пожалуй, была привлекательна. Но смерть сожрала всю красоту. Бледная, точно мел, кожа, черные круги вокруг голубых остекленевших глаз, порванная блузка, задранная юбка, множество царапин и синяков на руках и рваная рана на длинной, изящной шее. Миклош выпил несчастную досуха.

Алкогольный коктейль и ужин, состоящий из рыбных блюд, которыми нахттотер угостил жертву, добавили крови дразнящий привкус.

В приеме пищи тхорнисх был гурманом и часто использовал различные приправы. Не брезговал он и крепкими алкогольными напитками. Путем длительных экспериментов Миклош составил свое особое меню и знал, чем следует накормить и напоить овцу, чтобы ее sanguis[62]приобрела те или иные вкусовые свойства.

Единственное, чего глава клана никогда не предлагал своему обеду – наркотиков. Во-первых, он считал это издевательством над вкусовыми рецепторами. Во-вторых, братья, вливавшие дурь в вены жертв, после длительного приема «кайфовой» крови становились вялыми, ленивыми, сонными и больше не могли обходиться без подобной пищи.

Так что в вопросах питания Миклош говорил «нет наркотикам».

Тхорнисх перевел скучающий взгляд с мертвой «еды» на живую. Вторая девушка, маленькая блондинка, сидела на полу. После неудачной попытки открыть дверцу машины ее длинные ногти сломались. Высокая прическа растрепалась, левая мочка уха оказалась оторвана, кровь залила шею и глубокое декольте открытого белого платья.

Она пыталась сопротивляться вместе с подругой, но Бальза без труда скрутил обеих. Он обожал ощущать в крови привкус страха и наслаждался ужасом жертв.

Нахттотер питал к блондинкам особую слабость и поначалу хотел начать трапезу именно с той, что сейчас была жива, но, как оказалось, девчонка красила волосы и дымила, как паровоз. Никотин в крови для такого гурмана, как глава клана Золотых Ос – верх извращенности, он убивал основное качество вкусовых свойств крови.

Поэтому Бальза поменял очередность блюд. Пока он занимался ужином, лже-блондинка впала в прострацию, и Миклош потерял к ней всяческий интерес. Полудохлая еда – не еда.

В салон лимузина ввалился Йохан.

– Он дома, нахттотер.

– Приберись здесь.

Йохан бросил взгляд на труп и кивнул в сторону пока живой любительницы приключений с незнакомцами:

– Что делать с этой?

– Мне все равно. Если не голоден – избавься от нее.

Он выбрался из машины, захватив с собой небольшой сверток, и направился по набережной, вдоль закованной в лед реки.

– Доброй ночи, Кристоф, – как можно дружелюбнее поздоровался тхорнисх, когда дверь особняка распахнулась.

– Доброй, – без особой приветливости отозвался некромант.

– Нам срочно надо поговорить. Думаю, это в твоих интересах.

– С каких пор Золотые Осы пекутся об интересах клана Смерти? – криво усмехнулся колдун.

– Буквально с сегодняшнего дня, – приятно улыбнулся Бальза. – Так что? Мы поговорим, или мне уйти?

Кадаверциан неохотно кивнул:

– Подожди.

Он скрылся, оставив дверь открытой. Миклош бесцеремонно перешагнул порог дома и принялся с интересом изучать холл. Здесь он был впервые.

– Уютная обстановка.

– То же самое сказала твоя сестра, – сообщил Кристоф, появляясь из бокового коридора с плащом в руках.

Улыбка нахттотера погасла.

– Утоли мое любопытство. Ты отказал ей в помощи?

– Да. – Кристоф оделся и показал визитеру, что нужно выходить. – Сытый тхорнисх лучше голодного.

– Значит, по-твоему, я сыт? – скептически осведомился господин Бальза.

– Более того, пресыщен. А Хранья слишком долго пробыла вдали от благ цивилизации и явно не избалована ее дарами.

Нахттотер ничего не ответил. Ему не слишком понравилось откровение некроманта, но спорить он не стал.

Они спустились с крыльца и медленно пошли вдоль набережной. Мороз крепчал, колол пальцы и уши, пытался забраться под одежду. Парк на противоположной стороне замерзшей реки спал под гнетом снега. Холодно сияла неоновая реклама на домах вдоль далекого проспекта. Старая дворняга вышла из переулка, почувствовала кровных братьев и отступила в тень.